«Умела ждать, как никто другой»…
Так жила не одна только Марфа, а многие реальные, из плоти и крови, женщины. И они пропустили через свои сердца ту невысказанную боль, которую подарила им в фильме «Журавушка» Людмила Чурсина…
Может быть, именно поэтому и оценили столь высоко работу актрисы деятели из Голливуда?
Скорее всего…
Но перешагнем через несколько лет и вспомним художественный фильм «Открытая книга» по роману Вениамина Каверина, снятый Владимиром Фетиным с Людмилой Чурсиной в роли главной героини Татьяны Власенковой в 1973 году. Ведь эта героиня тоже всю жизнь ждет любви — с юных лет, когда впервые увидела Дмитрия, до последних, составивших финал романа Вениамина Каверина. Совсем иное ожидание? — скажете вы и будете, несомненно, правы. Но тем и отличаются русские женщины, что их ожидание бывает совершенно разным, но безграничным, а чувство безответным, но не становящимся от этого менее мучительным и горьким, и в этом была своя «изюминка», точно найденная Людмилой Чурсиной. Любовь жертвенная, не мешающая работе, а заставляющая все свои силы отдавать микробиологии, совершая открытия, добиваясь не званий и наград, а пользы для людей.
Неистребимая любовь…
Перечитывая роман совсем недавно, я подумала о том, что он без преувеличения входит в золотой фонд русской советской литературы (как и «Исполнение желаний», и «Два капитана», и другие произведения писателя, и его изумительные мемуары), хотя Вениамина Александровича Каверина по-настоящему чтут лишь за «Двух капитанов» (в основном имея в виду первую экранизацию), забывая или просто не зная другие его произведения.
Почему естественно входит роман в этот фонд?
Потому что в «Открытой книге» удивительным образом, живо, образно, увлекательно сочетаются яркие характеры, психологическая обоснованность поступков, поисков, решений, «плетение судеб», невымышленно важные для страны научные проблемы, самая картина полнокровной, насыщенной жизни советского общества на протяжении десятилетий.
Сценарий фильма писал сам Вениамин Каверин в дуэте с Натальей Рязанцевой, поэтому упрекнуть экранное воплощение в спрямлении важных моментов, в пожертвовании какими-то линиями ради эффектов было бы крайне несправедливо. Не зная отношения писателя к фильму в целом, знаю лишь одно — от своей работы он не отрекся, имени своего из титров не снимал, а значит, счел работу режиссера и артистов достаточно серьезной и не противоречащей замыслу романа, даже если не всем остался доволен.
Тем не менее в критике столкнулись два восприятия, во многом схожих, однако как будто рассуждающих о разных произведениях. Приведу с небольшими сокращениями две рецензии на «Открытую книгу», чтобы разговор о важной, на мой взгляд, проблеме не выглядел голословным.
Итак, мнение критика Ромила Соболева.
«Рассказ о двух женских судьбах — Татьяны, шедшей прямыми, но зато и трудными путями, и Глафиры, всю жизнь ускользавшей от забот, устраивавшейся так, чтобы иметь все, не давая взамен ничего. Простота сравнения рождает простой ответ: Глафира, эта прелестная женщина-мотылек, придет к душевной пустоте, к драматическому и нелепому, как вся ее жизнь, прыжку в пролет лестницы, Татьяну же мы увидим в финале уважаемым ученым и счастливой матерью. Впрочем, не будем упрощать сюжет картины, хотя режиссер бесконечными шаблонами и мелодраматическими эффектами и толкает нас на это. Все же в основе фильма лежит сложный и оригинальный роман, многие достоинства которого сохранились, — в частности, чисто каверинская интонация душевности и доверительности в рассказе о сложной простоте жизни. Андрей любит Таню, Таня — Митю, Митя — Глафиру, а Глафира — только себя, в изложении критика это даже смешно, но на самом деле за этой „каруселью“ скрывается истинный драматизм жизни. Что же касается выводов, то даже о Тане мы не можем коротко сказать, что она — счастлива. Да, она женщина красивой души, высокого благородства, добившаяся всего, чего может добиться такая женщина в социалистическом обществе, но вспомним: Митя любит Глафиру, а Митю — Таня.
Сюжет „Открытой книги“ многослоен и, если так можно сказать, растянут во времени. Мы встречаемся с героями в их провинциальном детстве и потом долго идем вместе с ними по жизни, наблюдая, как они учатся и мужают, работают и воюют, как одни подчиняются жизни, а другие — подчиняют ее себе. В жизни все встречается — драмы, приключения, горькое и радостное. Все это есть и в фильме. Даже что-то вроде детектива есть, связанного с судьбой бумаг старого врача, похищенных неким проходимцем Раевским.
Однако вторую часть картины — она называется „Призвание“ — составляет композиционно целостная повесть о жизни ученых, о борьбе творческих людей с бюрократами от науки, такими, как директор института Крамов, о судьбе Таниного открытия, в котором мы узнаем антибиотик типа пенициллина. Сегодня, когда наука так прямо и резко определяет судьбы человечества, необычайно вырос интерес к жизни ученых. „Открытая книга“ — да простится нам невольный каламбур — приоткрывает занавес над этой жизнью, помогает почувствовать ее напряжение и понять душевную красоту таких людей, как Таня, Андрей, Дмитрий. От того, что в этом повествовании акценты расставлены так же четко, как в рассказе о судьбах Тани и Глаши, она, эта жизнь, не выглядит ни простой, ни легкой. Интерес к этой истории поддерживается не только хорошо разработанным каверинским сюжетом, но и удачной в большинстве случаев игрой актеров. Помимо Чурсиной и Гурченко, особо надо отметить еще В. Дворжецкого, у которого, похоже, вообще не бывает неудачных ролей. Актеры преодолели режиссерские просчеты и, познакомив нас с прекрасными людьми, нашими современниками, сделали из „Открытой книги“ фильм, который рождает раздумья и помогает увидеть привычное и даже знакомое с новых сторон. Подкупает „Открытая книга“ и поразительной достоверностью быта, правдой внешних примет жизни героев. Уют провинциальных домиков, аскетизм 20-х годов, холодная шикарность кабинета и квартиры Крамова, типичная для такого рода людей, — все это воссоздано в картине с большим мастерством и тонким пониманием особенностей каверинского реализма».
Зачем, спросите, я привела почти полностью эту старую и, по сути, пустую рецензию на фильм Владимира Фетина?
Ответ (для меня, по крайней мере) очевиден: когда появился роман Вениамина Каверина, он вызвал не только споры, но и прямые осуждения, в которых принимали участие и ученые. Впрочем, для писателя ничего неожиданного здесь не было: со времен литературного сообщества «Серапионовы братья», в которое он входил еще «на заре туманной юности», едва ли не каждое его произведение подвергалось критике, вызывало горячие споры и дискуссии. Здесь же, в этой рецензии, есть одна из самых досадных черт, присущая отнюдь не только критике тех давних времен, 70-х годов прошлого столетия: раздать «всем сестрам по серьгам», ни в коем случае не углубляясь в анализ, тщательно пряча собственное мнение, собственные эмоции под покровом того стиля, который в Древней Руси носил название «плетение словес».
Можно ли говорить о недостатках режиссерской работы, о шаблонах и мелодраматических эффектах, не приведя ни одного конкретного примера? Допустимо ли писать о фильме, бегло, почти случайно упомянув фамилии артистов, не давая никакой оценки их работе (только В. Дворжецкий удостоился снисходительной похвалы, но опять же — без каких бы то ни было примеров), не отметив со знаком «плюс» или «минус» хотя бы одну сцену?
А этот фильм Владимира Фетина, на мой взгляд, нуждается в пристальном и пристрастном анализе, тем более — повторю еще раз — что сценарий писался самим Вениамином Кавериным, а значит, быть необязательной поделкой никак не мог. И режиссер отнесся к «Открытой книге» как к работе отнюдь не случайной — фильм давал возможность сочетать в сюжете многоплановость, тесно переплести судьбы страны с судьбами героев, наполнив характеры драматическим и психологическим содержанием, которое просто невозможно без мелодраматических не эффектов — нет! — без того мелодраматизма, что волей-неволей присутствует в каждой жизни, наполняя ее совсем не только ненужными, но и необходимыми эмоциями. И тогда ни о каких эффектах речи идти не может, потому что в мелодраме сокрыта та самая простая правда жизни, к отображению которой стремятся экран и сцена.
А вот вторая рецензия, принадлежащая перу критика А. Мухина.
«Люблю Каверина. И знаю, что в этом чувстве к писателю я не одинок. Его романы — робинзонады и исповеди героев — прочитываются от корки до корки даже торопливыми людьми, не слишком охочими до обстоятельных жизнеописаний.
…Роман „Открытая книга“ мог бы иметь оттиснутый затейливыми литерами подзаголовок: „Жизнь и удивительные приключения Татьяны Петровны Власенковой, провинциальной девчонки, ввергнутой в круговорот треволнений, но выстоявшей и победившей, ставшей крупным микробиологом, автором замечательного открытия, о чем, как и о многих делах и случаях, радостных и печальных, и о многих людях, очень хороших, так себе и совсем плохих, рассказано без утайки ею самой“.
Создать на основе этого романа фильм — заманчивая задача. Активная и целеустремленная героиня, запоминающиеся лица из ее пестрого окружения, калейдоскоп событий, игра фактур, запечатлевших смену времен, — здесь все кажется зрелищным, кинематографичным.
Кинорежиссер Владимир Фетин прокладывал к экрану свой маршрут — это его право, здесь он капитан. Скажем, в фильме бегло показана провинциальная Россия эпохи революции и Гражданской войны, почти нет Ленинграда двадцатых годов, Москвы тридцатых — значит, таков замысел режиссера, не обязанного во всем следовать за писателем. Отказ от широкой исторической панорамы может быть обусловлен стремлением сосредоточить внимание кинозрителей на одной личности, на одной судьбе.
Не случайно же опять-таки в отличие от романа, где события излагаются в хронологической последовательности, киноповествование выстроено на приеме ретроспекции — как взгляд героини в прошлое, как вспышки разбуженной памяти.