– Ронни! – не очень надеясь на ответ, громко крикнул Тим.
– И зачем так орать? – откликнулся знакомый голос.
За кустом жимолости мелькнуло что-то белое, скрылось, опять мелькнуло, и рядом со всеми оказался не кто иной, как Ронни собственной персоной. Он присоединился ко всей компании, узнал, куда и зачем они идут, потом снова нырнул в кусты и выгнал оттуда серенького Зайчишку.
– Вот, – заявил он, – может, Заяц знает, где прячутся эти цветы.
Зайчик выглядел насмерть испуганным. Чудак Ронни! Да это же совсем маленький Зайчонок! Он только мотал головой и всё время повторял «Не знаю, не знаю».
Не знаю, откуда приходит гроза,
Не знаю, какие у ветра глаза,
И сколько у ясеня тонких сучков,
И сколько на свете живёт червячков,
Зачем так печально кукушка кукует.
И кто мне когда-нибудь всё растолкует?
– Дурачок, – рассердилась Кася.
– Он ещё маленький, – заметила Марфуша. – Беги, малыш, к маме.
Зайчонок на мгновение замер на месте, а потом вскочил и скрылся в кустах.
Поиски продолжались. В лесу было тихо. Пахло земляникой. Под ногами стелился мягкий бархатный мох.
– Марфуша, а ты знаешь, как эти цветы выглядят? – спросила Людмилка.
– А как же! У них такие высокие мохнатые крепкие стебли, а наверху три цветочка, три таких колокольчика – розовый, белый и фиолетовый.
В лесу, на лесных полянках и под деревьями росло множество цветов – и розовых, и белых, и голубеньких, но волшебного цветка Встань-и-ходи они никак не могли отыскать. Вдруг все замерли на месте. До них донеслись звуки красивой птичьей песни. Пела какая-то Птица:
В небе солнышка светлый круг.
Радость крыльями машет вокруг.
Тихо листья поют и цветы.
Сколько в нашем лесу красоты!
Шепчет сказочку старая ель.
Ветер ласковый дунул в свирель.
– Да это же наша Птица с дедушкиной картины! – закричала поражённая Людмилка. – Она что, живая?
– В волшебной Сказке все живые, – ответила Марфуша, – ты разве этого ещё не поняла?
– Спроси у неё, может, ей сверху видно, где растёт цветок, – сказал Тим.
Птица глянула на них, покачалась на ветке и опять запела свою песенку.
– Может, и правда… – начала было Людмилка, но тут…
– Мила, Тимоша, бегите скорее сюда, мама с папой звонят из Пензы! – звала баба Катя.
Высокая ель и старый дуб молчали. У забора скукожился намокший от дождя цветок таволги. Он уже не выглядел таким кипенно-белым, как всегда. Копытень под ногами ещё не просох, а между его листиками вылезли два гриба-дождевика. Ребята побежали к дому. Папа и мама спрашивали, как им живётся, и пока не обещали скоро приехать. После ужина – на ужин были оладьи со сметаной и кисель – баба Катя куда-то ушла. Кася опять забралась на кресло, а Ронни бегал вдоль забора и перебрёхивался с какой-то собачонкой по ту сторону забора на улице.
Баба Катя вскоре вернулась. Она явно была чем-то довольна.
– Вот, – сказала она, показывая внукам какой-то пакетик. – Мария Феликсовна дала мне эти цветы. Она говорит, что их отвар ну просто необычайно целебный. Он бабушку Антонину живо поставит на ноги. Завтра пойдём на почту, отправим в Пензу посылку.
Ребята переглянулись. Они поняли: Марфуше удалось найти цветок Встань-и-ходи.
Опасное приключение
Баба Катя непоколебимо верила в огромную пользу овсяной каши на завтрак. Она так была в этом убеждена, что даже Касю и Ронни приучила есть утром овсянку. Кася долго ходила вокруг своей мисочки, зачем-то дотрагивалась до каши лапкой, после этого начинала есть с видимым неудовольствием. И всю выданную ей порцию никогда не доедала до конца.
В тот день небо было ясное, голубое-голубое, на нём ни облачка. Только ветрено. Баба Катя заставила ребят надеть свитерки поверх футболок, и все вместе торжественно отправились на почту, как было обещано, несли пакетик с чудодейственным цветочным лекарством для бабушки Антонины.
По дороге их без конца обгоняли машины. Мимо проносились одна за другой разнообразные легковушки, потом прогрохотал тяжёлый грузовик с досками и брусом, проехала маршрутка, которая возила пассажиров на станцию. Вот, наконец, дошли. Поселковая почта ребят сильно удивила. Поч-той-то она была – как положено, но почему-то там на прилавочке лежали ещё и книжки, и туалетная бумага, и цветные карандаши, и стиральный порошок, и даже фарфоровые кружки. Пока баба Катя оформляла посылку, Людмилка и Тим стали рассматривать книжки. Там среди них обнаружилась толстая-претолстая книжка, на обложке которой золотом было написано «Сто знаменитых сказок».
– Баба Катя, давай купим, наверно, тут интересные сказки, – попросила Людмилка, когда баба Катя, отправив посылку, прятала квитанцию в кошелёк.
Баба Катя взяла книжку в руки, посмотрела, полистала. При этом выражение лица у неё стало расстроенным.
– Нет, не купим, – сказала она.
– Почему, бабуль? Дорого?
– Потому что нельзя так безобразно иллюстрировать детские книжки, – сердито отозвалась баба Катя. – Что это за головастые уродцы нарисованы? Что бы на это сказал ваш дедушка?
И она решительно направилась к двери. На улице она добавила:
– У нас дома в разных книжках есть все эти сказки. Будем читать.
И как бы про себя тихонько проговорила:
– И рисунки к ним сделаны настоящими художниками…
Потом они вместе зашли в магазинчик, что напротив почты, купили хлеб, молоко, печенье к чаю и мармеладки – лимонные дольки.
После обеда баба Катя прилегла отдохнуть и задремала. Кася устроилась у неё в ногах. Ронни притащил на свою подстилку сахарную косточку и стал сосредоточенно её грызть.
Ребята побежали в сад.
– Пойдём или не пойдём? – спросила Людмилка. – Поздновато, а?
– И чего ты спрашиваешь? – отозвался Тим. – Конечно, пошли. Ты разве забыла? «Утро в Сказке может оказаться, когда захочешь».
– Да… Но тогда Кася была рядом.
– Попробуем без Каси.
На рассвете, рано-рано,
Конь выходит из тумана…
И всё повторилось снова. И Марфуша – вот она, тут, рядом. Где же они все оказались на этот раз?
Неширокая тропинка вела куда-то через молодую дубовую рощицу. На ней как раз и очутились Тим и Людмилка.
– А, это вы! – обрадовалась Марфуша. – Пошли со мной на речку. Я вот рушники выстирала, иду на Реку в свежей водичке прополоскать.
Тропка действительно вскоре вывела их на берег Реки. Река текла между невысоких берегов, поросших яркой зелёной травой и жёлтыми лютиками. Вода в Реке бежала быстро, иногда спотыкаясь о камешки и коряги, бежала весело, отражая голубизну неба, играя солнечными зайчиками, и… Что это за звуки? Людмилка и Тим прислушались. Да, конечно! Речная вода пела:
Стань у берега, постой,
День сегодня золотой.
Тихо плещется волна,
Рыбка каждая видна.
Рыбки пляшут на волне.
Раки тихие – на дне.
А вода в реке чиста.
В целом мире – красота!
– Красота-то красота, – проговорил кто-то совсем рядом, – но ведь после овсянки так хочется свежей рыбки попробовать!
– Кася, откуда ты? – удивился Тим.
– Ну, как откуда? Ясное дело, из дома.
Кася облизнулась и уселась совсем близко к воде. Правда, что ли, решила рыбку поймать! Только у неё из этого всё равно ничего бы не вышло. Марфуша подоткнула юбку, разулась, зашла в воду и стала полоскать выстиранные рушники. Ясно, что все рыбки кинулись в разные стороны.
– Вода тёплая? – спросила Людмилка.
– Тёплая, тёплая, прямо как парное молоко, – заверила её Марфуша.
Людмилка тоже, скинув тапочки, осторожно вошла в воду. Тим занялся поисками ракушек в песке. У всех было своё дело, и никто не заметил, как над ними метнулась чёрная тень. Раздался истошный кошачий вопль, и когда все встрепенулись, то увидели в цепких лапах огромного Орлана бедную Касю. Схватив её, он быстро поднялся в воздух и полетел в сторону дубовой рощи.
– Ах! – испуганно воскликнула Марфуша. – Стой! Стой! Да что же это? У нас тут не бывает таких злодеев! Да как же это! Откуда? Видно из другой, злой сказки! Да как же он сюда пробрался?
– Бежим скорее, – прокричал Тим.
И они с Людмилкой, едва успевшей сунуть мокрые ноги в тапочки, а следом и Марфуша, бросив на берегу свои красивые расшитые полотенца, помчались по направлению к роще.
Они быстро добежали до опушки. В роще было тихо. Ни одна веточка не дрогнула. Не упал ни один жёлудь.
– Ну где же они? – простонала Людмилка.
– Ой, беда-то какая! – проговорила Марфуша. – Ведь он её в другую, злую сказку утащит! Она же оттуда никогда, никогда не вернётся!
– Может, он туда уже с ней улетел? – чуть не плача проговорила Людмилка.
– Нет, не улетел и улететь не может, – донёсся откуда-то снизу, из травы, тихий голосок.
– Ужик! – разглядела его, низко нагнувшись, Марфуша. – Почему ты так говоришь? Откуда ты знаешь?
– Я слышал. Он ведь меня в траве видеть не мог. Злой Орлан подслушал просьбу к Коню и смог прямо сюда проникнуть. Но он ведь не знал, что надо три раза оглянуться. Сюда-то он залетел. А обратно вылететь не может. Он где-то здесь прячется и Кошечку прячет. Он её для забавы своим деткам-орленяткам уволок. Но выбраться ему самостоятельно отсюда не удастся.
– Надо же что-то делать! – нетерпеливо воскликнул Тим.
– Как же нам его обнаружить? Кася, Касенька, где ты? – прорыдала Людмилка.
– А где у нас Ронни? – встрепенулась Марфуша. – Рядом его уж точно всё время не было.
– Ронни! Ронни! – стал в отчаянии звать его Тим.
– Допустим, я и есть Ронни, – ответил ему хрипловатый голос.
Конечно, он тут же появился, стоило только погромче позвать.
– Ронни, милый Ронни, – обрадовалась Марфуша. – Орлан унёс Касю! Беги скорее, дружок, кликни Птицу. Она нам поможет. Мы-то ведь летать не умеем. Он там где-нибудь наверху в деревьях прячется.