нь рождения дофина не соответствует времени его зачатия, указанному в легенде, — на самом деле оно должно было произойти между 23 и 30 ноября. Очевидно, однако, и то, что Людовик XIV не был сыном кардинала Ришелье — абсурд! — как и не был он сыном Мазарини, отсутствующего во Франции, или же ребенком, прижитым от мифического любовника.
Глубокое благочестие королевы позволяет отбросить все эти вымыслы. С трудом можно представить себе, как после дела Валь-де-Граса, находясь под неусыпным наблюдением шпионов, Анна Австрийская могла бы вступить в какую-либо тайную связь. Идти на такой риск было не в ее спокойном характере. Добавим, наконец, чтобы покончить с другой живучей легендой, что королева, чьи роды отнюдь не были тайными, не производила на свет близнецов.
В пророческом ожидании
Беременность королевы протекает в атмосфере пылкой набожности, охватившей как двор, так и все королевство. В отношениях королевской супружеской четы вновь царит гармония. Рождение дофина предсказывали многие мистики, уже получившие милость небес: преподобная мать Жанна де Матель, основательница конгрегации Воплощенного Слова, монах Фиакр из обители Святой Маргариты (августинец, всегда ходивший босым), кармелитка из Бона сестра Маргарита. Народ Франции неустанно молится о счастливом исходе родов королевы. Отголоски всеобщего энтузиазма слышны в номере «Французского Меркурия», выразителя общественного мнения: «Франция надеется на величайшее счастье, на событие, которое произойдет во время его августейшего правления, полного чудес, то есть на рождение дофина, уготованное Богом на этот год…» (15 марта 1638).
Обет Людовика XIII
15 августа 1638 года король официально передает свою персону, свое государство и своих подданных под покровительство Девы Марии: «Бог, возводящий королей на престол, не довольствовался тем, что наделил нас разумом, данным всем принцам земли для того, чтобы они управляли своими народами, — он вознамерился позаботиться о нашей персоне и о нашем государстве столь особым образом, что мы можем взирать на наше счастливое правление, видя в нем столько чудесных проявлений благодати Божьей, сколько и непредвиденных случайностей, которые могли бы погубить нас […|. Милость его столь очевидна, что, не медля с признательностью, не дожидаясь мирного благополучия, которое, несомненно, будет возвращено нам теми же руками, из которых мы его получили […], мы полагаем, что должны […] вверить себя воле Господа через посредство его Сына, снизошедшего до нас, и воле его Сына через посредство своей Матери, вознесенной до Него; ей мы вверяем нашу персону, наше государство, нашу корону и всех наших подданных, дабы добиться тем самым покровительства святой Троицы, посредством их заступничества, и всего небесного Двора посредством его власти и примера…» Таков обет, данный Людовиком XIII в 1638 году в благодарность за чудесное разрешение военного конфликта. Современники связали этот торжественный акт благочестия с вестью о беременности королевы.
Контрреформация во Франции
Ожидание предсказанного — рождения дофина проводит в насыщенной атмосфере религиозного обновления, пропитанного идеями — Тридентского собора (1545-1563) и католической контрреформации. Это неожиданно сильное духовное движение охватывает все уровни западного христианства, действуя одновременно в теологической, священнической, миссионерской, пасторской и церковной областях. Деятельность во Франции в начале XVII века кардинала Берюля и абсолютно новой конгрегации ораторианцев, духовность Франциска Сальского и Жанны де Шанталь, проповеди святого Венсана де Поля, обращенные к беднякам, являются яркими свидетельствами глубокого желания реформировать католицизм перед лицом протестантизма…
Кончина сурового отца
После рождения королевского наследника положение Анны улучшается. Появление на свет в сентябре 1640 года второго сына Филиппа, ставшего герцогом Анжуйским, а затем Орлеанским, еще более укрепляет ее позиции. Тем не менее король, не избавившийся от своей подозрительности, и кардинал устанавливают за ней строгий надзор. По их приказанию за королевой шпионит госпожа де Лансак, гувернантка «детей Франции», которой поручено воспитание дофина. Ребенок растет в страхе перед своим отцом, болезненная угрюмость которого лишь отпугивает его. «Я недоволен своим сыном, — пишет Людовик XIII кардиналу Ришелье. — Стоит ему увидеть меня, как он заходится в крике, словно перед ним возник дьявол, и вечно взывает к матери. Нужно отучать его от этих злых замашек и как можно скорее, насколько это возможно, отлучить его от королевы». У этого неумолимого «критика», у своего отца, который никогда не играет с сыном, Людовик обязан просить прощения на коленях.
В королевстве тем временем намечаются большие перемены. 4 декабря 1642 года в возрасте пятидесяти семи лет уходит из жизни кардинал Ришелье. 20 апреля 1643 года Людовик XIII, здоровье которого подточено туберкулезом и кишечной болезнью, чувствуя приближение конца, улаживает вопрос о правопреемстве. По-прежнему не доверяя своей супруге, которой регентство вернет власть, он намерен лишить ее правовых полномочий. Король назначает генеральным наместником королевства Гастона Орлеанского, или Месье, а также учреждает бессменный правительственный совет, в который, помимо королевы и Месье, входят кардинал Мазарини, принц де Конде, канцлер Сегье и два ставленника Ришелье, Клод Бутийе и его сын Шавиньи. На следующий день эту декларацию регистрирует парламент.
Крещение дофина
На этот же день назначено крещение дофина. Его крестной матерью становится принцесса де Конде, а крестным отцом — кардинал Мазарини. Правда ли то, что между Людовиком XIII и его сыном, четырех с половиной лет от роду, произошел следующий разговор? «Как отныне вас величают?» «Людовик XIV, мой отец». «О нет, мой сын, пока еще нет! Но вскоре, если на то будет воля Божья, вы им станете». Так или иначе, смерть не заставила себя долго ждать: обессиленный ужасными коликами, перемежающимися с приступами рвоты, Людовик XIII испустил дух 14 мая. В сорок один год он выглядел усталым изможденным стариком…
Приятное время регентства
Итак, Людовик — король. Движимая материнским инстинктом, Анна Австрийская — эта, казалось, слабохарактерная, неопытная женщина, некогда тосковавшая по родным краям и участвовавшая в интригах против своей приемной родины, — поразительно меняется. Объятая чувством ответственности перед государством, она страстно желает защищать права своего сына.
Неожиданный выбор
18 мая Парижский парламент отменяет декларацию, составленную покойным королем, и возвращает королеве-матери «абсолютное, полное и свободное управление делами королевства». На этом заседании присутствует и маленький король: одетый в фиолетовую робу, сидя в королевском кресле, он невнятно произнесет одну-единственную подсказанную ему фразу: «Господа, я пришел, чтобы засвидетельствовать вам свою добрую волю; господин канцлер скажет остальное». Первый политический акт Людовика! Дело за малым: остается лишь выбрать главного министра. И Анна Австрийская поражает окружающих, назвав имя кардинала Мазарини, ставленника того, кто был ее злейшим врагом, Ришелье, но действия и намерения которого теперь для нее ясны и понятны.
Анна Австрийская и Джулио Мазарини! Чего только не говорили об этой удивительной паре, управлявшей Францией до тех пор, пока король не достиг совершеннолетнего возраста… Чего только не писали об этом союзе, руководствовавшемся при управлении страной сильнейшим чувством государственности, какому могли бы позавидовать многие принцы крови! То, что они увлечены и нежно любят друг друга, не вызывает ни капли сомнения: в их переписке без труда можно увидеть следы страсти. Достоверно, однако, и то, что Анна и Джулио никогда не вступали в тайный брак. Мазарини, бывший крестным отцом Людовика XIV, по законам Церкви не имел права жениться — даже тайно — на матери своего крестника. Что до остального, в конце своей жизни Мазарини намеревался принять духовный сан, чтобы добиться тиары, — на что он не смог бы претендовать, будучи в браке. Были ли они любовниками? На этот счет у историков нет единого мнения, однако и это маловероятно. Глубоко набожная королева не смогла бы заниматься повседневными делами и причащаться каждое воскресенье, сознавая при этом., что она погрязла в одном из смертных грехов. Королевская гордость Анны Австрийской была сильнее ее любовного чувства.
«Королевское кресло»
Торжественное заседание, в ходе которого король в присутствии своего канцлера, принцев крови, а также церковных и светских пэров, демонстрирует советникам Парижского парламента свою безраздельную и полную законодательную власть, как в давние времена «Curia regis»[1]. Таким образом, король может самовольно регистрировать эдикты и декларации, невзирая на возражения большинства парламентариев. Навесом, установленным над королевским троном, служило полотно, украшенное золотыми лилиями, — именно этот балдахин («ciel de lit») дал имя «королевскому ложу» («lit de justice»).
Обольститель Джулио
Итальянец, уроженец Абруццо, Джулио Мазарини — на французский лад его имя звучит «Жюль Мазарен» — родился в 1602 году. Сын интенданта неаполитанского коннетабля, Джулио, получив хорошее образование в иезуитской коллегии, продолжает обучение в Испании, после чего возвращается в Италию. Став доктором нрава, Мазарини получает должность капитана в епископской армий, однако его манит дипломатия. В этой области, подучив поддержку со стороны палы Урбана VIII, он творит настоящие чудеса. Благодаря виртуозному мастерству и таланту посредника Мазарини поддерживает мир между Францией и Испанией. В октябре 1630 года в итальянском Монферрато войска обеих стран готовы сойтись в поединке под стенами крепости Касале. В момент атаки в гуще кирас и копий неожиданно возникает Мазарини: размахивая белым свитком, он кричит: «Alto! Alto! Pace! Pace!» Ему удается заключить перемирие, скрепленное миром Кераско в 1631 году. Этот блестящий успех позволяет ему быстро подняться по ступенькам ватиканской дипломатии: он становится вице-легатом папы в Авиньоне, а затем, начиная с 1634 года, нунцием в Париже. Несмотря на то что он не является священником, он носит церковное одеяние и велит называть себя не иначе, как «монсеньор».