В итоге Руссо обосновался в пустыни в то самое время, когда вечером 30 мая 1778 года, в четверть двенадцатого, умирающий Вольтер наделал шуму в последний раз.
Жизнь Руссо в Эрменонвиле была крайне простой. Он жил в небольшом доме, отделенном от замка высокими деревьями и примыкавшем к роще, где Руссо каждый день собирал растения, составляя из них гербарий.
Впрочем, г-н де Жирарден, знатный вельможа и философ, простотой своих манер подходил Руссо больше, чем кто бы то ни было другой. И потому Руссо свыкся с ним настолько, что исполнял музыкальные произведения в кругу его семьи и, привязавшись к одному из членов этой семьи, десятилетнему ребенку, заявил, что хочет взять на себя заботу о его воспитании и сделать его своим учеником.
К несчастью, 2 июля 1778 года внезапно распространился слух, что Руссо скоропостижно скончался.
Слух оказался правдивым. Руссо было в этот момент всего лишь шестьдесят шесть лет без нескольких дней, ибо он родился 28 июля 1712 года.
Однако что стало причиной его смерти?
Одни говорят, что он умер вследствие апоплексического удара; другие утверждают, что он застрелился из пистолета.
Изложим обе версии.
Сторонники естественной смерти Руссо рассказывают о его смерти именно так и со всеми подробностями, не опуская ни одного из последних слов прославленного философа.
Послушаем этот рассказ.
В четверг 2 июля[8] Руссо поднялся в пять часов утра: летом он обычно вставал именно в такое время. Выглядел он совершенно здоровым и отправился на прогулку вместе со своим учеником, несколько раз по ходу прогулки обращаясь к нему с просьбой присесть и отдохнуть. Он вернулся домой один около семи часов и спросил Терезу, готов ли завтрак.
— Нет, муженек, — ответила г-жа Руссо, — завтрак еще не готов.
— Ну что ж, — промолвил Руссо, — тогда я схожу в ближнюю рощу; далеко я не уйду, так что кликните меня, когда завтрак будет на столе.
Когда подошло время, г-жа Руссо позвала мужа.
Руссо явился, выпил чашку кофе с молоком, затем снова вышел из дома, но через несколько минут вернулся.
Пробило восемь часов.
— Почему вы не оплатили счет слесаря? — спросил Руссо.
— Да потому, — ответила Тереза, — что я хотела показать его вам: по-моему, там можно кое-что сбавить.
— Нет, — отрезал Руссо, — на мой взгляд, слесарь человек порядочный, и его счет наверняка честный; так что возьмите деньги и заплатите ему.
Тереза тотчас же взяла деньги и спустилась вниз, но, едва сойдя с лестницы, услышала, как Руссо застонал. Она поспешно поднялась к нему и застала его сидящим на соломенном стуле: он был бледен и локтем опирался о комод.
Изменение, происшедшее в том, кого Тереза покинула всего за несколько минут до этого, было настолько разительным, что она в испуге попятилась назад.
— Что с вами, друг мой?! — воскликнула она. — Вам нездоровится?
— Да, — ответил Руссо.
— И что вы испытываете?
— Страшную тревогу и боли в животе.
И тогда Тереза, сделав вид, что она пошла за каким-то лекарством, бросилась к привратнику замка и попросила его передать хозяевам, что г-ну Руссо стало плохо.
Услышав это известие, г-жа де Жирарден тотчас же прибежала сама и, пуская в ход предлог, чтобы не испугать Руссо, лицо которого искажалось все сильнее, спросила у него, не доставляли ли в предыдущую ночь беспокойство ему и его жене звуки музыки, игравшей в замке.
Руссо понял деликатность такого поведения.
— Сударыня, — промолвил он, делая над собой усилие, чтобы скрыть терзавшую его боль, — вы пришли сюда не по поводу музыки. Я чрезвычайно признателен вам за вашу доброту, но мне очень нездоровится и я умоляю вас соблаговолить оставить меня наедине с моей женой, которой мне надо многое сказать.
По звучанию голоса Руссо г-жа де Жирарден поняла, что настаивать не следует, и тотчас же удалилась.
После этого Руссо велел жене запереть дверь комнаты на задвижку и сесть подле него.
Тереза исполнила указание мужа, а затем, взяв его за руку, сказала:
— Все сделано так, как вы велели, муженек, и я здесь; как вы себя чувствуете?
— Я ощущаю озноб во всем теле; дайте мне вашу другую руку и попытайтесь согреть меня.
Тереза сделала то, о чем просил ее муж.
— О, как мне приятно это тепло! — воскликнул он.
— И что теперь, друг мой?
— Вы согрели меня, но я чувствую, что боли в животе усиливаются: они стали более резкими.
— Вы хотите принять какое-нибудь лекарство?
— Дорогая жена, доставьте мне удовольствие и откройте окна, чтобы я имел счастье в последний раз увидеть листву. О, какая она свежая, какая красивая! Какой сегодня ясный и спокойный день! О, как величественна природа!
— Господи! Да почему вы говорите мне все это? — откликнулась на его слова Тереза.
— Дорогая жена, — спокойно ответил ей Руссо, — я всегда молил Бога даровать мне смерть прежде вас, и теперь мое желание исполнено.
— Что вы хотите этим сказать?
— Взгляните на это солнце, лучи которого словно притягивают меня; взгляните на этот необъятный светоч: вот Бог! Да, это сам Бог, открывающий мне свое лоно и призывающий меня вкусить тот вечный и неизменный покой, которого я так страстно желал!.. Не плачьте, моя дорогая жена, вы ведь всегда хотели видеть меня счастливым, и скоро это случится!..
Тереза попыталась встать.
— О, не покидайте меня, — остановил ее Руссо. — Я хочу, чтобы только вы оставались со мной и только вы закрыли мне глаза.
— Друг мой, муженек мой, оставьте ваши страхи и позвольте мне дать вам какое-нибудь лекарство. Я надеюсь, что у вас всего лишь обычное недомогание.
Однако Руссо удержал ее.
— Нет-нет, — промолвил он, — я ощущаю у себя в груди острые иглы, которые причиняют мне невыносимую боль… Дорогая Тереза, если я когда-нибудь принес вам огорчение; если, привязав вас к своей судьбе, я подверг вас бедам, которых вы сами по себе никогда не знали бы, я искренне прошу у вас прощения за это.
— О нет, друг мой! — воскликнула Тереза. — Напротив, это я должна просить у вас прощения за те досады, какие я вам порой причиняла!
Однако Руссо уже не слушал ее: он целиком погрузился в другие мысли.
— О Тереза, — прошептал он, — какое счастье для человека умирать, если ему не в чем себя упрекнуть!.. Предвечное Существо, душа, которую я возвращаю тебе в эту минуту, столь же чиста, как и в тот миг, когда она вышла из твоего лона: даруй ей вечное блаженство!
Затем, опускаясь до земных дел, он промолвил:
— Жена моя, я обрел в господине и госпоже де Жирарден нежнейшего отца и нежнейшую мать. Скажите им, что я почитал их добродетели и благодарю их за все те благодеяния, какими они осыпали меня. Распорядитесь, чтобы мое тело, когда я умру, было вскрыто сведущими людьми и был составлен протокол о том состоянии, в каком оно оказалось. Скажите господину и госпоже де Жирарден, что я обращаюсь к ним с просьбой позволить похоронить меня в их саду, в том месте, какое они выберут сами.
— Поистине, я в отчаянии, что вы не желаете ничем помочь себе! — воскликнула г-жа Руссо. — Муженек, во имя дружбы, которую вы питаете ко мне, примите какое-нибудь лекарство.
— Хорошо, я приму, Тереза, — ответил Руссо, — если это доставит вам удовольствие.
Но затем вдруг воскликнул:
— О, я чувствую страшные боли в голове!.. Меня словно рвут клещами!.. Всевышний!.. Боже!
И он надолго застыл в неподвижности, устремив взгляд к небу, а затем заговорил снова:
— Моя дорогая жена, давайте обнимемся… А теперь помогите мне идти…
И он попытался встать со стула, но крайняя слабость не позволяла ему твердо стоять на ногах.
— Доведите меня до постели, — попросил он Терезу.
Ему с огромным трудом удалось добраться до постели, он на несколько минут прилег, но почти сразу же захотел подняться на ноги, сделал два шага по комнате, поддерживаемый Терезой, а затем упал, ударившись лбом об угол камина, и в падении увлек за собой жену.
Тереза хотела поднять его, но, видя его безмолвным и недвижимым, стала звать на помощь.
Тотчас же прибежали люди, вышибли дверь и подняли Руссо.
Тереза взяла его за руку. Руссо в последний раз сжал эту руку, испустил вздох и умер.
Башенные часы в Эрменонвиле пробили одиннадцать часов утра.
Такова версия друзей Руссо, тех, кто утверждал, что его смерть была естественной.
Однако по мнению его врагов, как мы уже говорили, Руссо покончил жизнь самоубийством.
Вот что о его смерти рассказывают они.
Руссо написал «Исповедь», бросавшую тень на многих людей, но, согласно его воле, эта книга не могла быть издана ранее 1800 года. Между тем шведский кронпринц, под именем графа Гага находившийся в Париже, пожелал послушать отрывки из «Исповеди». Об этом желании сказали Руссо, самолюбию которого весьма польстила такая мысль, и он согласился сделать то, о чем его просили. Чтение происходило у маркиза де Пезе, упоминавшегося нами выше. На этом чтении присутствовал Дора, и суждение, которое он вынес о нем, сохранилось в «Английском шпионе» (том I, страница 318, издание 1809 года).
Впечатление от этого чтения было огромным, и все разговоры в Париже велись исключительно об «Исповеди» Жан Жака. С этого времени Руссо мог быть спокоен: он оставлял Терезе Левассер неплохое наследство.
Однажды, когда она выказывала беспокойство по поводу своего будущего, он подошел к шкафу и вынул оттуда рукопись «Исповеди».
— Тереза, — сказал он ей, — вот то, что обеспечит вашу судьбу после моей смерти. Когда я умру, вы очень дорого продадите эту подлинную рукопись, целиком написанную мною и удостоверенную моей собственной подписью. Так что пребывайте в спокойствии относительно вашего будущего. С этого времени оно у вас в руках.
Однако всем известна жадность этой женщины. И вот, по словам тех, кто утверждает, что Руссо покончил с собой, каковы были обстоятельства, повлекшие за собой это самоубийство.