ригадного уровня. То есть армейские части не смогли отработать взаимодействие, необходимое для проведения широкомасштабных военных действий в условиях войны. Кроме того, практически ни у одного баварского генерала, за исключением принца Карла, не было опыта командования крупными воинскими подразделениями.
Надо отдать должное Людвигу II: из уроков, преподанных войной, он смог сделать правильные выводы и еще до подписания мирного договора, 1 августа 1866 года, назначил нового военного министра, Зигмунда фон Пранка[63], которому было поручено проведение реформы баварской армии, завершившееся в 1868 году.
Между прусским и баварским правительствами был заключен наступательный и оборонительный альянс, положивший начало реальному объединению Германии. Бавария получила мощного и влиятельного союзника. Людвиг II прекрасно понимал (что характеризует его как дальновидного политика), что, несмотря ни на какие антипрусские настроения в обществе, союз с Пруссией — единственно возможный путь для дальнейшего развития Баварии. Людвиг стал стремиться также к установлению личных отношений с Отто фон Бисмарком, которого сразу по окончании войны наградил орденом Святого Губерта[64]. Правда, дружественными эти отношения пока не были, являясь лишь данью интересам страны.
Людвиг встречался с Бисмарком, еще будучи кронпринцем. В воспоминаниях «железного канцлера» есть строки: «Во время нашего пребывания в Нимфенбурге 16 и 17 августа 1863 года моим постоянным соседом за столом был кронпринц, впоследствии король Людвиг II, сидевший обычно напротив своей матери. У меня создалось впечатление, что мыслями он уносился куда-то вдаль и лишь по временам, очнувшись, вспоминал о своем намерении вести со мной беседу, не выходившую за рамки обычных придворных разговоров. Тем не менее из всего, что он говорил, я мог заключить, что это натура живая и даровитая, исполненная мыслями о своем будущем. Когда беседа прерывалась, он смотрел мимо своей матери, в потолок, и поспешно снова и снова опорожнял бокал с шампанским, который наполнялся с промедлением, вероятно, по приказанию его матери, так что принц неоднократно протягивал пустой бокал назад через плечо, и лишь тогда слуга нерешительно наполнял его. И в то время, и впоследствии принц соблюдал в питье меру, но мне казалось, что окружающие наводили на него тоску и с помощью шампанского он хотел придать иное направление своим мыслям. Принц произвел на меня приятное впечатление, хотя я с некоторой досадой должен был сознаться, что мое старание быть приятным для него собеседником за столом оказалось бесплодным. Это — единственный раз в жизни, когда я имел случай лично встретиться с королем Людвигом, но с тех пор, как вскоре после этого (10 марта 1864 г.) он вступил на престол, и до его кончины я поддерживал хорошие отношения с ним и находился в довольно оживленной переписке; у меня всегда было впечатление, что, как правитель, он хорошо разбирался в делах и разделял национальные немецкие убеждения, хотя и озабочен был преимущественно сохранением федеративного принципа имперской конституции и конституционных привилегий его страны»{66}.
И эта характеристика дана Людвигу II человеком, которого невозможно заподозрить в излишней сентиментальности или необъективности по отношению к баварскому королю. Непримиримым критикам монарха можно лишь посоветовать обратиться не к страницам желтой прессы и историческим анекдотам, а к свидетельствам современников, столь же авторитетных, как Отто фон Бисмарк. Поэтому к взаимоотношениям Людвига и Бисмарка мы еще вернемся.
Итак, в 1866 году Людвиг II получил «боевое крещение». При этом в душе впечатлительного молодого короля война оставила тяжелый осадок. Любые неудачи на фронте воспринимались им как катастрофа и личная трагедия. Сам он в военных действиях не участвовал, но сразу по окончании войны предпринял первую и единственную поездку по стране с целью оказания помощи населению и осмотра мест, пострадавших от боев. Эта поездка оказалась для Людвига II поистине триумфальной. Повсюду его сопровождали восторженные толпы народа, превознося его красоту, ум, образованность и благородство. Куда бы он ни приехал, его встречали, по словам В. Александровой, «шумные овации, искренность которых далеко переходила границы условных проявлений народной преданности»: «В необычайной наружности Людвига, в его искренней и умной речи, в сдержанной и полной величавого достоинства манере держать себя было что-то такое, что, несомненно, привлекало к нему сердце народа. Как бы ни были настойчивы и основательны слухи, возбуждавшие недовольство королем (будто бы во время аудиенции военного министра по поводу объявления войны король неожиданно прервал переговоры, вскочил на лошадь и умчался в неизвестном направлении; якобы он ездил в Трибшен к Вагнеру, чтобы получить в трудную минуту его поддержку и совет; во всяком случае, Людвиг отсутствовал в течение нескольких дней, а юмористические журналы еще долго изощрялись в фантазиях на тему «страны, разыскивающей своего короля». — М. З.), стоило ему показаться, сказать несколько слов, как восторженные приветствия с неподдельной искренностью вновь гремели ему навстречу. И если бы Людвиг хотел, он мог бы держать преданность народа на такой высоте, на какой никогда еще не стояла в Европе преданность народов своим монархам»{67}.
Если бы Людвиг хотел… Он, несомненно, хотел этого. Тогда еще хотел…
Глава четвертаяВОКРУГ ЛУНЫ
Быстро преодолев последствия войны, баварцы с удвоенной силой отдались радостям мирной жизни. Венцом народного ликования должна была стать долгожданная свадьба любимого короля, которому его дед Людвиг I сказал в свое время: «Ты счастливый человек: тебе не может противостоять ни одна женщина». Действительно, даже если бы почти двухметровый стройный красавец не был королем (что само по себе делает любого мужчину самым завидным женихом в государстве и вне его), недостатка в претендентках на его руку и сердце не было бы. Вот только сердце романтического юноши по-прежнему оставалось свободным, и его галантность по отношению к женщинам была не более чем проявлением хорошего воспитания. Его душа принадлежала искусству, музыке и литературе. Он мог «влюбиться», например, в Кёльнский собор, в мелодию Вагнера, в героев средневекового предания или шиллеровской драмы. А реальные женщины из плоти и крови мало волновали его воображение.
Однако королю по статусу положено обзавестись женой и подарить стране наследника престола. Вдовствующая королева Мария уже давно переживала, что ее сын не женится. Одной из первых кандидаток на роль счастливой невесты была Мария Луиза Александра Каролина фон Гогенцоллерн-Зигмаринген (Hohenzollem-Sigmaringen; 1845–1912). Но дальше объявлений в венской прессе дело не пошло{68}.
Ожидание королевской свадьбы продолжалось…
Правда, вдовствующая королева не могла не видеть, что Людвиг не тот человек, который свяжет себя узами брака исключительно по политическим соображениям. Он, с детства увлекавшийся рыцарскими легендами, тешил себя надеждой в реальности найти свою Прекрасную Даму.
В связи с этим уместно одно небольшое отступление. История иногда делает такие сюжетные повороты, что сама дает исследователю повод использовать вроде бы неприменимое к ней сослагательное наклонение…
За два года до описываемых событий, летом 1864-го, в курортном городе Киссинген Людвиг II принимал российскую августейшую чету — императора Александра II с супругой Марией Александровной[65] и детьми: цесаревичем Николаем (1843–1865) и великой княжной Марией (1853–1920). Прибыв в Киссинген 18 июня, Людвиг не планировал задерживаться там дольше четырех дней…
Если бы знакомство Людвига и великой княжны Марии со временем привело к свадьбе! Если бы породнились дома Романовых и Виттельсбахов! Если бы… Надежды на это были: по свидетельству очевидцев, Людвиг был необычайно оживлен и весел во время общения со своими августейшими гостями, а те отвечали ему таким же сердечным расположением.
Восьмого июля Александр II назначил Людвига II шефом 1-го уланского Санкт-Петербургского полка, именовавшегося отныне 1-м уланским Санкт-Петербургским Его Величества Короля Баварского полком. Почетное звание шефа этого полка Людвиг II, можно сказать, унаследовал от отца, который до 2 марта 1864 года также являлся его шефом. В этом качестве Людвиг II вплоть до 8 июня 1886 года «состоял» на службе в русской армии. Кстати, полный комплект полкового обмундирования был в кратчайшие сроки выслан из Санкт-Петербурга в Киссинген; как свидетельствуют современники, эта форма необыкновенно шла красавцу-королю.
Дружеское, практически неофициальное общение Людвига II с русской императорской фамилией мгновенно породило слухи о его предстоящей свадьбе с великой княжной.
Как только они достигли ушей деда нашего героя, Людвига I, он немедленно написал своему любимцу:
«Ашаффенбург, 8 июля 1864 года.
Дорогой Людвиг,
Ты знаешь, как я люблю тебя; поэтому я не могу подавить в себе сокровенное желание сказать, что ты не должен связывать себя узами брака. В твоем возрасте ты слишком молод для супружеской жизни; и, учитывая, что ты вырос так быстро, вряд ли брак будет хорош для твоего здоровья. Если ты дашь обещание жениться, ты лишаешь себя свободы видеть других принцесс. Позже многое кажется другим, чем в первое мгновение. Речь идет о твоем семейном счастье на всю твою жизнь, поэтому не торопись, но держи руки свободными. Я в этом убежден, любимый внук, и желаю тебе всего лучшего»[66]{69}