Георга V был секвестирован. Эти средства и составили фонд Вельфов, доходами которого стал чуть ли не единолично распоряжаться Отто фон Бисмарк. Заметим, что расходование Бисмарком средств фонда Вельфов (в частности, деньги шли на подкуп нужных людей, в том числе представителей прессы, то есть использовались в качестве средства финансового давления) было абсолютно незаконным, так как фонд продолжал оставаться в собственности Ганноверского Дома. Правда, справедливости ради заметим, что семья Георга V не была оставлена без средств к существованию: с 1879 года вдовствующая королева Мария получала из того же фонда ежегодную пенсию в 240 тысяч марок. Когда в 1892 году тайные махинации Бисмарка вскрылись, разразился скандал, к которому мы еще вернемся.
Можно еще и еще приводить примеры замковых новоделов XIX века (мода на них докатилась даже до нашего времени). Очень многие состоятельные люди начали таким образом «убегать» в прошлое. Романтическое, байроническое, онегинское — определение может быть любым, суть явления от этого не меняется — разочарование в жизни охватило аристократическую и образованную верхушку общества по всей Европе. Человечество уже нравственно заболевало; никогда раньше люди не стремились столь отчаянно прятаться от мира в скорлупку своей индивидуальности. Причем атрибуты такого «побега» оставались преимущественно чисто внешними. Те, кто имел родовые, давно забытые развалины замков или крепостей, начинали отстраивать их заново в «неосредневековом» духе; у кого «фамильных руин» не было, норовили непременно купить их (напомним, что и отец нашего героя Максимилиан II в 1832–1837 годах построил свой Хоэншвангау на месте древней крепости). Неоготика расцвела пышным цветом!
Но чаще всего результат таких восстановительных работ имел мало общего с первоначальным вариантом. Пожалуй, самым показательным примером подобной романтической реставрации может служить нынешняя жемчужина земли Баден-Вюртемберг — замок Гогенцоллерн (Hohenzollem — от юж. — нем. Высокая скала), одиноко стоящий на вершине горы Цоллер в 50 километрах от Штутгарта. Здесь с 1267 года (по некоторым сведениям, даже раньше, с XI столетия) находилась родовая крепость династии Гогенцоллернов. В 1423 году крепость подверглась полному разрушению, но была отстроена заново. Однако в XVIII веке она стала приходить в запустение и довольно быстро была разобрана практически до основания. Лишь в 1850–1867 годах прусский король Фридрих Вильгельм IV[82] вернул родовому гнезду былое величие, хотя построенный им неоготический изящный замок даже отдаленно не напоминает своего грубого средневекового предшественника — «укрепленное жилище феодала». Кстати, примерно за десять лет до начала этого строительства Фридрих Вильгельм заново возвел на левом берегу Рейна, также на месте руин XIII века, еще один замок — Штольценфельс (Stolzenfels — букв. Гордая скала), сделав его своей летней резиденцией, и она необычайно похожа на Хоэншвангау…
Так что в увлечении Людвига II строительством не было ничего экстраординарного.
Первым в ряду королевских «сказочных» замков называют каменное чудо, ныне носящее звучное имя Нойшванштайн (это название замок получил уже после смерти Людвига II). Предтечами его можно назвать Хоэншвангау, где Людвиг провел детство, и построенный еще в XI веке замок Вартбург в Тюрингии, в котором, согласно легенде, проходили знаменитые средневековые состязания певцов-миннезингеров, в одном из которых принимал участие Тангейзер.
Первого июня 1867 года Людвиг II специально приехал в Вартбург, чтобы увидеть «замок миннезингеров». Там как раз закончилась масштабная реконструкция, и замок предстал перед королем во всей красе. В душе Людвига ожили воспоминания детства, проведенные в Хоэншвангау среди образов, навеянных «преданьями старины глубокой». Окунувшись в атмосферу подлинного Средневековья, король задумал построить свой замок, превосходящий по красоте и древний Вартбург, и романтический Хоэншвангау.
Людвиг буквально заболел этой идеей. На фоне радужных планов даже несколько притупилась боль утраты — 29 февраля 1868 года в Ницце скончался Людвиг I. Правда, внук уже настолько отвык от общения с дедом, что известие о его смерти воспринял лишь с оттенком тихой грусти…
С местом строительства будущего замка Людвиг определился быстро: недалеко от родительского Хоэншвангау над живописным ущельем с водопадом Пёллат сохранились руины старинной крепости Переднего и Заднего Хоэншвангау (Vorder-und-Hinterhohenschwangau). Красота и величие здешних мест, в которые Людвиг был влюблен с детства, окончательно решили вопрос в пользу ущелья. «Орел» (напомним, что так Людвиг называл себя в письмах Елизавете Австрийской) решил свить себе гнездо на горной вершине. Король обратился к мюнхенским художникам и архитекторам с предложением предоставить ему на утверждение проекты будущего замка. Особенно ему пришлись по душе акварели художника-декоратора Мюнхенского королевского придворного и национального театра Кристиана Янка (Jank; 1833–1888), создававшего в свое время эскизы для постановок опер Рихарда Вагнера. Может быть, в пользу Янка сыграло то обстоятельство, что он уже имел опыт «оживления» на сцене вартбургских миннезингеров и самого Тангейзера.
Еще только задумав строительство, Людвиг не мог не поделиться новыми планами со своим другом и наставником Вагнером. 13 мая 1868 года он писал композитору: «Я намерен заново отстроить старые крепостные руины Хоэншвангау возле ущелья Пёллат в подлинном стиле старых немецких рыцарских замков и, должен признать, с нетерпением ожидаю проживания там; там будет несколько удобных комнат для гостей с великолепным видом на горы Тироля и равнины… Это место — одно из красивейших, что только можно найти, священное и недоступное, достойный храм для божественного друга. Будут и напоминания о «Тангейзере»{89}. Тогда Людвиг хотел назвать свой замок Новым Хоэншвангау и лелеял надежду, что счастливые времена можно будет вернуть. Но сказка не повторяется…
Согласно первоначальному плану Кристиана Янка, архитектурное сооружение, которое мы отныне во избежание путаницы будем называть более привычным именем Нойшванштайн, должно было представлять собой небольшой готический замок с тонкими башенками, остроконечными крышами и центральным величественным донжоном. Но по мере дополнений и изменений в проекте оно постепенно превращалось из строгого готического «храма» в цитадель со множеством элементов романского архитектурного стиля.
Окончательно дорабатывали проект Янка архитекторы Эдуард Ридель (Riedel; 1813–1885), Георг фон Доллман (Dollmann; 1830–1895) и Юлиус Хофман (Hofmann; 1840–1896). Грандиозное строительство началось.
Скала, на которой планировалось возведение замка, была взорвана, чтобы образовалось плато, пригодное для строительных работ. Таким образом, «орлиное гнездо» опустилось примерно на восемь метров. Затем на двухсотметровой высоте к месту строительства проложили дорогу и трубопровод. И всё же транспортировка строительных материалов на такую высоту требовала внедрения самых современных технологий. На плато был установлен подъемный механизм, поддерживаемый деревянными лесами, с вагонетками, приводимыми в движение паровым двигателем, — одна из первых подобных конструкций в Германии! Некоторые технологические приемы, использованные при строительстве Нойшванштайна, будут применяться много лет спустя при постройке другого «Орлиного гнезда» — резиденции Адольфа Гитлера на горе Кельштайн…
Кстати, необходимо отметить, что строительство королевского замка означало для местных жителей появление новых рабочих мест — как для мужчин, так и для женщин. Только на возведении Нойшванштайна было занято более двухсот строителей. А жительницы нескольких окрестных деревень еще в течение многих лет выполняли по эскизам художников и самого короля великолепные вышивки для портьер. Над внешним и внутренним убранством всех королевских замков трудились в общей сложности 57 архитекторов, художников, декораторов и ювелиров. Причем, вопреки сложившейся во многих странах (включая и Россию) традиции, Людвиг II не стал выписывать мастеров из «модных» Италии и Франции — король поддерживал исключительно, как сейчас говорят, «отечественного производителя». К тому же, отмечает автор исторического путеводителя по Баварии Александр Попов, немалое внимание уделялось охране труда: «За безопасностью при выполнении работ следила «Баварская ревизионная комиссия по паровым машинам» (в ее ведении находились не только машины). Была создана специальная страховая касса при «Объединении ремесленников королевского строительства Хоэншвангау». Его члены ежемесячно отчисляли часть своего заработка для выплаты «больничных»{90}. Для понимания якобы «необъяснимого феномена» любви простого народа к «безумному» королю иногда достаточно обратиться к сухой статистике: король был кормильцем для своих соседей-простолюдинов..
Наконец, 5 сентября 1869 года был заложен первый камень в фундамент «замка-мечты».
Практически одновременно с Нойшванштайном было начато еще одно строительство. Пораженный красотой местности заповедника Аммергебирге (Ammergebirge), в котором его отец Максимилиан II в свое время приобрел маленький охотничий домик, Людвиг решил построить здесь свое второе убежище. Посетив в период с 20 по 29 июля 1867 года Версаль (напомним, что практически в то же время он ездил и в Вартбург), король «загорелся» идеей построить свой, баварский Версаль. Кстати, во Францию Людвиг II отправился инкогнито, под именем графа фон Берга.
«Новый Хоэншвангау» и «Новый Версаль»! Замок средневекового рыцаря Грааля и дворец французского «короля-солнце»! Уже две стороны личности Людвига II заиграли отраженным светом —