Тогда Кайнцу всё сошло с рук. Терпение короля переполнилось 11 июля, когда они снова поплыли в Рютли. По дороге Людвиг спросил, согласен ли Кайнц прочесть, наконец, обещанный монолог. Тот ответил утвердительно. По прибытии на место король, окинув восхищенным взглядом чудный пейзаж, озаренный луной, обернулся к Кайнцу и восторженно спросил: «Как это вам кажется?» — «Мерзко!» — услышал он в ответ. Людвиг пропустил мимо ушей столь откровенное хамство и напомнил актеру о монологе. «Я устал и не буду ничего декламировать!» — последовал дерзкий ответ. Ошеломленный король повернулся, быстро пошел к пристани и на вопрос слуги, надо ли ждать господина Дидье, сухо ответил: «Дидье устал, пусть отдохнет», — после чего уехал на виллу один…
На следующий день Людвиг, не дожидаясь Кайнца, отбыл в Люцерн, откуда через гофкурьера послал телеграмму, всё же вызывавшую актера для совместного возвращения в Мюнхен: несмотря на нанесенную обиду, Людвиг не хотел выставлять напоказ свое недовольство артистом. Однако в Баварию Кайнц возвращался уже в адъютантском вагоне.
При расставании на вокзале Людвиг обнял Кайнца и долго молча смотрел на него, словно пытаясь до конца понять его душу, казалось бы, близкую, но оказавшуюся такой чужой. Больше они уже никогда не встречались. Кайнц лишь получил от Людвига последнее прощальное письмо, исполненное не враждебности, а тихой грусти:
«Надеюсь, что Дидье будет дружелюбно вспоминать время от времени своего Саверни. Приветствую Вас сердечно. Да витают над Вами добрые духи! Желаю этого от всего сердца. Дружески к Вам расположенный
Впереди короля ждало уже полное одиночество…
Глава третьяЛУНА И ГРОШ
Как не похоже по эмоциональному настрою было путешествие «графа фон Берга» в Париж в 1867 году на вояж «маркиза Саверни» в Швейцарию в 1881-м! Тогда Людвиг вернулся полный новых планов, вдохновленный и отдохнувший душой; теперь — угнетенный и подавленный. Тогда его сопровождал, можно сказать, ровня — блестящий вельможа, кутила и прожигатель жизни, друг детства граф фон Хольнштайн; теперь — молодой актер, человек из низов, которому настолько вскружило голову благоволение монаршей особы, что он возомнил себя чуть ли не выше всех. Но тогда у Людвига еще не было ни одного замка-убежища, а теперь, если считать Шахен, их имелось уже три и полным ходом шло строительство четвертого, обещавшего стать самым роскошным и великолепным, торжественным и величественным, настоящим воплощением абсолютной королевской власти. Для короля, только что фактически униженного своим подданным, это было особенно нужно.
Как мы уже говорили, замысел строительства «баварского Версаля» возник у Людвига II после посещения в 1867 году Версаля настоящего. Но тогда король был занят проектами Нойшванштайна и Линдерхофа и этот план не получил дальнейшего развития. В итоге Линдерхоф из «Версаля» превратился в «Малый Трианон», а мечта так и оставалась нереализованной.
К тому времени Людвиг уже сознательно расширял границы «параллельной Баварии». У него появились убежища в горах (Нойшванштайн и Шахен) и в лесах (Линдерхоф). Где же еще искать уединения, как не на острове, среди вод?
И в 1873 году король, воспользовавшись первым траншем из фонда Вельфов, купил самый большой остров на озере Кимзее. На Кимзее два больших острова — Херренин-зель (Herreninsel — Мужской остров), названный так потому, что в свое время на нем находился мужской монастырь августинцев[114], и Фрауенинзель (Fraueninsel — Женский остров), на котором и по сей день действует женский бенедиктинский монастырь. Король выбрал первый остров. Его территория, поросшая лесом, позволяла и построить большой дворец, и разбить регулярный французский парк. Кстати, соединив названия острова и самого озера, Людвиг «окрестил» свой новый замок-дворец — Херренкимзее.
В том же году Людвигу II были представлены первые планы будущего «Версаля». Над его проектом работали всё те же Кристиан Янк, Георг фон Доллман и Франц фон Зайтц. Король поставил перед архитекторами и художниками сложную задачу: воздвигнуть храм абсолютной монархии. (Именно поэтому в замке наряду с изображениями его любимого Людовика XIV имеются портреты и, можно сказать, «обитает дух» другого абсолютного монарха, правнука и наследника престола «короля-солнце» Людовика XV.) При этом Людвиг вовсе не стремился к слепому копированию французского оригинала; ему был важен в первую очередь не внешний вид замка, а его душа, атмосфера, в которой он чувствовал бы себя настоящим королем. Скорее всего, именно поэтому Херренкимзее должен был роскошью и размерами даже превосходить Версаль, создатель которого Людовик XIV не ставил перед собой никаких сакральных задач.
В частности, примером такого превосходства может служить Большая зеркальная галерея, занимающая почти всю западную часть замка. С одной стороны, она, несомненно, является копией версальской Зеркальной галереи, но с другой — по длине (98 метров) она протяженнее версальского оригинала на 25 метров! Большая зеркальная галерея была возведена в 1879–1881 годах по проекту Георга фон Доллмана. По внешней стене расположены 27 окон, выходящих в парк. Напротив каждого окна находится зеркало; отражаясь в зеркалах, пространство галереи, кажется, уходит в бесконечность. Это царство Зазеркалья, в котором перестаешь понимать, где кончается реальность и начинается параллельная Вселенная.
Роскошь Херренкимзее подавляет. Это протест, отчаянный вызов и своему времени, и своей судьбе…
Но во внешний облик замка очень быстро начали вносить коррективы обстоятельства, не зависевшие от воли монарха: в 1885 году строительные работы были приостановлены из-за нехватки средств; два боковых «версальских» флигеля так и не были достроены. Более того, один уже частично возведенный флигель был снесен в 1907 году, чтобы не нарушать общую симметрию здания.
Схожая судьба постигла и парк Херренкимзее. К его проектированию в 1882 году, через четыре года после начала строительства дворца, — приступили ландшафтный архитектор Карл Йозеф фон Эффнер, создававший парк Линдерхофа, и скульптор Йохан Непомук Хаутман (Hautmann; 1820–1903). Для начала требовалось провести большую подготовительную работу по расчистке и разравниванию территории, на которой предполагалось разбить регулярные французские сады. Согласно первоначальным планам Эффнера, парк в целом должен был занимать 81 гектар. Сегодня его «цивилизованная» часть несоизмеримо меньше, остальное пространство по-прежнему занимает лес.
Херренкимзее — самый недостроенный замок Людвига II: из его семидесяти комнат отделаны только два десятка. И если в Нойшванштайне, который также не был достроен, эта незавершенность совершенно не ощущается, то здесь она оставляет гнетущее впечатление. Как будто вырвали с корнем и бросили умирать прекрасное мощное дерево, ветви которого всё еще покрыты листвой, но уже поникшей и тронутой увяданием. Так и вся роскошь золотой отделки замка воспринимается как прощальная осенняя позолота, за которой вскоре наступит неизбежный холод смерти…
Наверное, Людвиг II предчувствовал приближение катастрофы, поэтому очень спешил со строительством. Первый камень в основание Херренкимзее был заложен 21 мая 1878 года, а уже к 1881-му основное здание было возведено. 29 сентября 1882 года Людвиг II приехал на свой остров и до 8 октября жил в монастыре августинцев, следя за строительством, шедшим полным ходом. Вокруг был разбит настоящий строительный городок с бараками для рабочих, собственными кухней, столовой, мастерскими. Использовались последние достижения технического прогресса. Чтобы ускорить транспортировку доставляемых на остров стройматериалов, по специально проложенной к озеру дороге был пущен поезд на паровой тяге. Параллельно заказывались многие элементы интерьера — в частности, ткани, мебель, картины; часто они бывали готовы задолго до начала внутренней отделки помещений. Но времена абсолютной монархии, как на собственном горьком опыте чувствовал Людвиг, безвозвратно ушли в прошлое. Храм забытым богам изначально был обречен… Золотой дворец Херренкимзее — это Валгалла, последнее обиталище богов, над которыми уже сгустились сумерки.
Грустная статистика Херренкимзее: непосредственно в самом замке Людвиг II прожил всего лишь девять дней — с 7 по 16 сентября 1885 года. Может быть, именно поэтому атмосфера холода нежилого помещения так остро чувствуется даже в отделанных, поражающих своей роскошью помещениях? Они, словно пустая, хотя и красивая оболочка, лишены души, как и недостроенная Северная лестница дворца, которая буквально обдает холодом не только из-за своего месторасположения и названия. Отделочные работы здесь даже не начинались. Голый кирпич, деревянные перекрытия… Стоя среди этого запустения, невольно хочется воскликнуть вслед за шекспировским Гамлетом: «Бедный Йорик!» Лестница чем-то похожа на череп мертвеца: хотя в нем и угадываются знакомые черты, но ему никогда не суждено обрасти живой плотью.
Никогда не подняться и стенам тех дворцов «параллельной Баварии», которые остались лишь в проектах. Все они относятся к последнему периоду царствования Людвига II начиная с 1883 года. Тогда идея создания собственной империи целиком завладела воображением короля. Он стремился запечатлеть в реальности все свои идеалы, включая глубокий интерес к восточной культуре. Но мечты так и остались мечтами.
Единственный из невоплощенных проектов — замок Фалькенштайн (Falkenstein — букв. Соколиный камень) — получил официальное название и фактически был доведен до начала строительства. Остальные — Византийский и Китайский дворцы — существуют только на бумаге, а их названия условны. Людвиг не оставил после себя наследника, который бы разделял его интересы и продолжил дело его жизни. Он жил одиноким, умер одиноким и остался непонятым и чужд