и золотом. Вот тут проходил У Юнь, а я его не схватил. К чему же мне ваш меч ценой в тысячу цзиней?» У Юнь, добравшись до У, послал людей найти старика с реки Цзян, но его не нашли. С тех пор У Юнь всегда приносил за столом жертву тому старику, обращаясь к нему со словами: «О старик на реке! Небо и земля велики и обильны без меры, и всяк занят своим; тот же, кто занят тем, чтобы достичь недеяния не ради выгоды, – имени того нельзя узнать, а самого его нельзя найти. Именно таков ты, старик на реке!»
В царстве Сун один крестьянин при пахоте нашел яшму и хотел преподнести ее городскому начальнику Цзы Ханю, но тот ее не принял. Крестьянин стал его упрашивать: «Это для меня сокровище. Хотелось бы, чтобы вы, начальник, благосклонно приняли его в дар». Цзы Хань ответил: «Для тебя сокровище – яшма, а для меня сокровище – в отказе ее принять». Тогда старейшины Сун рассудили: «Не то чтобы для Цзы Ханя не существовало сокровищ, но сокровищем он считает иное».
Если положить перед ребенком сто цзиней и клейкое просо, ребенок, конечно, возьмет клейкое просо. Если положить перед деревенщиной нефрит рода Хэ и сто цзиней, деревенщина, конечно, возьмет сто цзиней. Если же положить перед мудрецом слова о дао и дэ и нефрит рода Хэ, мудрец, конечно, предпочтет слова. Так что чем тоньше знание, тем тоньше ценимое; и чем грубее знание, тем грубее ценимое.
Глава пятаяО разном употреблении / И юн
Вещи различаются между собой, и человек употребляет их различными способами. В этом причина порядка и смуты, существования и гибели, жизни и смерти.
Посему обширность пределов государства и мощь и сила войска не означают сами по себе для него покоя. Почет и знатное происхождение, высокое положение еще не означают сами по себе известности. Все зависит от того, каким образом эти вещи будут употреблены.
Цзе и Чжоу[80] использовали свои способности таким образом, что это привело их к гибели. Тан и У[81] использовали свои способности таким образом, что это привело их на царство.
Некогда Тан увидел, как ставят сеть. Ее устанавливали со всех четырех сторон и притом приговаривали: «С небес спускающиеся, по земле рыскающие, отовсюду стекающиеся – все в мою сеть!» Тан сказал на это: «Ох-хо! Всех изведут! Кто же так поступает, кроме Цзе!» И он убрал сеть с трех сторон, оставив только с одной, сказав в поучение: «Некогда Чжу Мо придумал ловчую сеть и вершу. Люди нынче научились их плести, пусть же кто хочет идти влево, идет влево, кто хочет идти вправо, идет вправо, кто желает стремиться ввысь, стремится ввысь, и кто желает спускаться вниз, спускается без препятствий. Брать можно лишь того, кто нарушит этот порядок».
Услышав об этом, в царствах к югу от реки Хань сказали: «Доброта Тана простирается уже на птиц и зверей». И сорок городов отошло к нему.
Люди, ставившие сеть со всех четырех сторон, неизвестно, поймали бы птичку или же нет, а Тан, убрав сеть с трех сторон и оставив только с одной, тем самым уловил сорок городов, а не то что птичку.
Некогда чжоуский Вэнь-ван послал людей копать пруд, и они откопали скелет какого-то человека. Чины доложили об этом Вэнь-вану, и он велел: «Погребите снова». Доложили, что у могилы нет хозяев. Вэнь-ван сказал: «Владеющий Поднебесной – хозяин Поднебесной. Владеющий царством – хозяин царства. Разве я ему – не хозяин?» И он приказал чинам облачить останки, положить в гроб и предать погребению. В Поднебесной, прослышав об этом, заговорили: «Как разумен Вэнь-ван! Милость его простирается даже на кости и прах, не тем более ли – на живых людей?»
Так что бывает, что и сокровище, обретенное неразумным, обращается во вред стране. Вэнь-ван же и сгнившие кости сумел использовать для прославления своей воли. Ибо для древних мудрецов не было вещи, которую нельзя было бы употребить должным образом.
К Конфуцию приехал ученик из дальних мест. Тот спросил, держа посох на плече: «Здоров ли ваш дед?» Потом перехватил посох двумя руками и, отвесив поклон, спросил: «Здоровы ли ваши родители?» Потом поставил посох на землю и спросил: «Здоровы ли ваши старшие и младшие братья?» Оперся на посох и спросил: «Здоровы ли жена и дети?»
Так Конфуций и посохом в шесть чи мог показать различия в благородстве и подлости по рангам, провести грань между дальними и ближними. Тем более легко это было бы сделать ему с помощью раздачи постов и жалований.
В старину ценили меткую стрельбу из лука за то, что это давало возможность вырастить малых и накормить старых. Люди нашего века ценят меткую стрельбу из лука за то, что это дает возможность нападать и грабить. Самые искусные в этом грабят малых и притесняют слабых, сделав грабеж своим занятием.
Когда патока попадает в руки доброжелательному человеку, тот употребляет ее на то, чтобы подкормить больных и старых. Когда патока попадает в руки разбойникам Чжи и Ци Цзу[82], они употребляют ее на то, чтобы открывать запоры и снимать засовы.
Книга одиннадцатая
Глава перваяВторая луна зимы / Чжундун-цзи
Во вторую луну зимы солнце в Доу. На закате восходит Дунби, на рассвете – Чжэнь. Дни этой луны – жэнь и туй, ее ди – Чжуансюй, ее шэнь – Сюаньмин, твари – в панцирях, нота – юй, тональность – хуанчжун, число – шесть, вкус – соленый, запах – гнили, жертвы – входу, и первейшая – почки.
Лед становится твердым; земля начинает трескаться. Умолкают ночные птицы. Тигры начинают ходить парами.
Сын неба поселяется в Сюаньтане храма Таймяо, выезжает на темной колеснице, правит железными скакунами. Водружает темное знамя, облачается в черное одеяние, убирается темной яшмой. Вкушает клейкое просо и кабанье мясо. Его утварь – 〈просторная и глубокая〉 (хун и янь).
В этой луне следует повеление соответствующим чинам, где говорится: «Не вести земляных работ, не доставать закрытого и спрятанного, не созывать больших толп, стремясь к выполнению правила крепости и закрытости. Если вынимать закрытое и спрятанное, собирать большие толпы, земная ци просочится повсюду – это называется отворить дом неба и земли. Все спящие твари тогда погибнут, народ постигнут язва и мор, последует траур по многим».
Эту луну называют луной отдохновения.
В этой луне следует повеление начальнику евнухов вновь проверить дворцовые указы, осмотреть наружные и внутренние двери, приглядеть за комнатами и помещениями, дабы все было прочно заперто. Следует сократить все женские дела, не должно стремиться к излишествам. Это касается всех, даже благородных или близких родных.
Затем следует повеление главному кравчему доставить просо и рис, приготовить вовремя дрожжи и сусло. При промывке и готовке должно следить за чистотой. Вода должна быть из чистого родника и без запаха. Кувшины и сосуды должны быть лучшими. Огонь должен быть расположен правильно. За этими шестью условиями главный кравчий следит неотступно, ничего не упуская.
Затем сын неба повелевает соответствующим приказным приносить жертвы с молением четырем морям, великим потокам, знаменитым равнинам, пучинам, озерам, колодцам и источникам.
Если в этой луне у землепашцев осталось не убранное под крыши, не собранное в бурты, а волы, кони или другие животные бродят без присмотра, то присвоившему что-либо из этого не грозит наказание.
Тем, кто пожелает в горных лесах и у озер собирать травы или бить птицу и зверя, лесничие должны помогать советом и указанием. Браконьеров и порубщиков карать без пощады.
В этой луне – самый короткий день. Силы инь и ян борются друг с другом, и все живое содрогается. Благородные мужи постятся и воздерживаются: в глубоком уединении они предаются покою, удаляют от себя звуки и образы, ставят предел желаниям и порывам, умиротворяя тем самым свое тело и естество. Во всех делах следует стремиться к покою, дабы дождаться твердого установления сил инь и ян.
Начинает расти рута, прорастает литин, земляные черви свиваются, ключи кипят.
Перед самым коротким днем валят деревья, берут бамбук на стрелы.
В этой луне можно увольнять от должности тех, кому нет занятия, убирать подальше сосуды, которыми не пользуются. Красят ворота, двери храмов, ворота городов и селений. Поправляют тюрьмы и узилища, дабы помочь делу запирания и сокрытия, творимому небом и землей. Если во вторую луну зимы ввести летние указы, страну постигнет засуха, от туманной ци будет темным-темно, загремит гром. Если ввести осенние указы, зачастят дожди, дыни и тыквы не вызреют, в государстве начнется война. Если ввести весенние указы – будет напасть от гусениц, источники вод обмелеют и пересохнут, народ будет страдать от болезней, проказы.
Глава втораяО высшей верности / Чжи чжун
Слова высшей верности режут слух и противны сердцу. Никто не в силах выслушать их, кроме мудрого владыки. Ибо то, чему радуется мудрый владыка, вызывает гнев властителя недалекого.
Вообще среди властителей нет ни одного, кто не ненавидел бы смуту и крамолу, и все же сами они навлекают их день за днем. Какой же прок от их ненависти?
Допустим, что есть дерево, и желательно, чтобы оно было пышным. Если некто будет его все время поливать, он возненавидит это занятие. Если же он каждый день будет отрубать по корню, дерево конечно же живым уже не будет. Так и те, кто не любит слушать слов высшей верности, сами же губят лучшее.
Чуский царь Чжуан Ай[83] охотился как-то в Юньмэне[84] Выстрелил в самку носорога и попал. Шэнь-гунцзы Пэй поспорил с царем из-за добычи и забрал ее себе. Царь возмутился: «Это бунт и непочтительность!» И он велел наказать Пэя. Однако советники царя приблизились и заговорили: «Пэй – мудрец и стоит сотни в свите государя. Его поведение непременно имеет основания. Следовало бы обратить на это внимание».