– Ну, мы… Я думаю… То есть…
– Как вы намерены получить плату?
– Плату?
– Я должен предупредить: наши датчики не зафиксировали ни одного выходящего из гиперпространства имперского корабля, который бы сбрасывал за борт чемоданы с деньгами или что вам там полагалось.
Взор наемника затуманился.
– Ах вот оно что…
– По моему мнению, – небрежно бросил генерал, изучая свои безупречные ногти, – несвоевременность оплаты – это ведь нарушение договора, не так ли? Не говоря уже о том, что они удрали и оставили вас здесь на убой. А впрочем… Думаю, они и вовсе платить не собирались – считали, что вы все равно погибнете. А если останетесь живы, то все равно застрянете на планете в глубине республиканской территории. Как вас намеревались отсюда забрать?
Мандалорец оскалился:
– Ты хочешь меня надуть.
– Нет, отнюдь, – подмигнул ему Лэндо. – Я собираюсь тебя нанять.
Боевик впал в раздумья.
– Вдруг ты и твои люди захотите, к примеру, новую работу? – наседал Калриссиан. – Потрудиться на тех, кому не плевать, останетесь вы в живых или умрете? Которые действительно – хочешь верь, хочешь нет – вам заплатят?
Главарь наемников хмурился все сильнее и сильнее, просчитывая в уме последствия такого предложения. Текли тягостные минуты, но наконец он обратил свое хмурое лицо к генералу и спросил:
– Оплата вперед?
Глава 6
– Что значит «Люк Скайуокер погиб»?
Голоизображение владыки Макабра было всего в полметра высотой, но сама его поза, его нечеловечески мертвенно-бледное лицо и кипучая злоба, сочившаяся из каждого слова, заставляли командира эскадрильи Норриса Пранга нервничать и ощущать себя простым ничтожеством, кашиикской паукомышью, очутившейся под пяткой вуки.
Он угнетенно сглотнул и крепче прижал свой блестящий черный летный шлем к неприятно вспотевшей подмышке. В черном цвете доспехов его радовало одно: пот был не слишком заметен, даже если и просачивался через ткань на стыках и тонкой струйкой стекал по нагрудной пластине – а именно это произошло, когда владыка Ар Макабр начал улыбаться.
Интересно, а зубы у владыки всегда были такие огромные? И такие белые… И даже, пожалуй, заостренные?
Он не помнил. На самом деле, именно сейчас он не мог вспомнить, случалось ли такое, чтобы Макабр при нем когда-нибудь улыбался. До этого момента. Что не сулило ему в будущем ничего хорошего.
Может, именно поэтому его непосредственный начальник, командир летного подразделения Клик, настоял на том, чтобы он подал рапорт лично.
– Я думал… эм-м… думал, владыка, что владыка обрадуется этим новостям.
– Неужели?
– Ну, э-э… Смерти Люка Скайуокера, – храбро боролся со страхом Норрис Пранг. – Ведь это наносит повстанцам непоправимый урон…
– Гораздо более непоправимый урон это наносит мне. Расскажи снова. И помедленнее.
– Гравитационная гильотина сработала так, как и ожидалось, хотя повстанцы и ударили первыми, – начал пилот.
– Мы знали, что они так поступят.
– И, хотя повстанческий флагман не был уничтожен полностью, гильотина сумела расколоть его на три части. Две из них, наиболее крупные, все еще висят на орбите безжизненными обломками. Третья, поменьше, включающая в себя капитанский мостик, на котором сохранились некоторые…
– Коммандер…
Пранг снова невольно сглотнул:
– Да, владыка?
– Расскажи мне, как ты собираешься поймать Люка Скайуокера.
– Поймать?.. Владыка, единственное свидетельство того, что он там находился, – это одно-единственное незашифрованное сообщение, которое легко может оказаться уловкой.
– Уловкой? Скайуокер не прибегает к уловкам. Кто-то посадил треть мон-каламарианского крейсера на планету на одних маневровых двигателях – вот бесспорное доказательство. Это дело рук Скайуокера.
– Владыка, мостик взорвался при посадке!
Черные, как сам космос, зрачки Макабра угрожающе сузились.
– Если бы Люк Скайуокер погиб, я бы почувствовал это во Ть… в Силе. Найдите его, коммандер. Найдите и приведите ко мне. Живым. С ним ничего не должно случиться, вы понимаете? Помните, что от ваших действий зависит ваша собственная жизнь.
Пилот энергично отдал честь:
– Будет сделано, владыка!
Люк с трудом взобрался на внешний склон воронки, выбитой в земле взрывом, который окончательно разрушил его флагман. Склон представлял собой кольцо оплавленной вулканической породы высотой пять метров посреди каменных холмов, которые и сами были грудами камней – простых или оплавленных. По сути, отсюда вся планета выглядела просто скоплением колотых и оплавленных булыжников: куда ни кинь взгляд, всюду виднелись тускло-красные, бледно-голубые, ядовито-зеленые и грязно-желтые наплывы – выходы минералов на поверхность – и радужные металлические отметины от ежедневных метеоритных бомбардировок.
Юноша распластался у кромки кратера и осторожно поднял радиационный датчик над краем. Он сделал это своей искусственной рукой. Спасшиеся со «Справедливости» смогли добыть из-под обломков очень скудные запасы бакты, и ее уже не хватало раненым, так что ни к чему было добавлять к числу потерь лишнее радиационное заражение.
Внизу, позади, его ждал R2-D2, подпрыгивая с опоры на опору и насвистывая предупреждения.
– Знаю-знаю, – отвечал ему Люк, косясь на датчик. – Но я должен убедиться, что корабль полностью уничтожен: не могу же я позволить противнику завладеть мон-каламарианской техникой следующего поколения.
Дроид просвиристел что-то ворчливое, и Люк не сдержал улыбки:
– Как только приведешь в порядок колесико, ты снова сможешь этим заниматься. А пока, увы…
На этот раз в трели астромеханика прозвучали оправдывающиеся нотки.
– Если бы ты так же заботился о себе, как обо мне, мы бы тут не разговаривали. По-моему, ты переобщался с C-3PO.
Датчик загорелся поочередно голубым, красным и снова голубым; уровень радиации был достаточно низок, чтобы Люк мог рискнуть высунуться и осмотреть воронку. В самой низкой точке воронка была глубиной всего пятнадцать метров, зато в диаметре расходилась на целые сотни: пористая вулканическая порода, по всей вероятности, погасила большую часть энергии удара. Что до самой «Справедливости», то Люк видел, что подрывные заряды, как и любые другие механизмы мон-каламари, сработали весьма эффективно: вокруг не было заметно ни единого обломка корабля крупнее человеческого кулака. Можно было поозираться еще, но удушающе горячий ветер бросал клубы пыли прямо в лицо.
Он юркнул обратно за край, борясь с желанием потереть глаза, чтобы выступившие слезы вымыли из них песок, но в отсутствие бакты получить царапину на роговице означало бы весьма скверный исход. Джедай задержал дыхание и потратил пару секунд на то, чтобы поплотнее затянуть лоскут от гимнастерки, который носил на лице. Вдыхать эту пыль было еще вреднее, чем тереть ей глаза.
Но пыль – это еще полбеды: сама атмосфера планеты была весьма едкой. Он не пробыл на поверхности и часа, когда в горле началось жжение, и с каждым вдохом оно усиливалось.
Настойчивая встревоженная трель вырвала Люка из раздумий, и он повернул голову:
– Что такое?
Астродроид высветил голопроекцию: голубоватые огненные стрелки летели вперед, навстречу кривой линии, обозначавшей поверхность планеты. Юноша прикусил нижнюю губу и повернулся к югу, где оранжевое небо уже алело из-за надвигающейся метеоритной бури.
– Отлично… – Он вытащил комлинк и переключил его на командную частоту «Справедливости». – Тубрими! Тубрими, ответь.
В ответ послышался только шум помех. Сильно ионизированная, насыщенная окисями металлов атмосфера Миндора в лучшем случае сильно затрудняла передачу сообщений. Мощности корабельного передатчика хватало только на то, чтобы отправить подпространственную передачу на один-два километра, особенно во время пылевой бури, ведь сама пыль в основном и состояла из этих окисей – остатков метеоритов и камней, разбитых метеоритами. Со своего места Люк мог даже разглядеть пещеры, где укрылся экипаж, – в паре километров от него, за грядой холмов, но сигнал комлинка попросту не мог пробиться сквозь помехи.
– R2! Перешли Тубрими и Стоннарту предупреждение по узконаправленному лучу! Пусть уйдут с периметра обороны и укроются в пещерах…
Юноша нахмурился: в Силе внезапно произошел всплеск эмоций: потрясение, паника, ужас, гнев… И там, в пещерах в двух километрах отсюда, он увидел пурпурные и ярко-белые вспышки: бластерный огонь, взрывы термических детонаторов. Там шел бой!
Астродроид вопросительно засвистел.
– Нет, не надо, просто поспеши в укрытие! – приказал Люк, спрыгивая с края воронки. – Я скажу им сам.
На бегу он сорвал с пояса световой меч.
Лейтенант Тубрими смял в здоровой руке распечатку расшифрованного импульсного сигнала и поднялся.
– Что ж, вы слышали приказ, – обратился он к двум мичманам, работавшим у передатчика. Его огромные черные глаза вращались в такт словам. – Пакуйте все и без промедления бегите в пещеры! Все спрятать до тех пор, пока нас не отзовут!
Каждый шаг точно пикой пронзал его сломанное плечо, несмотря на фиксирующую пену, наложенную десантником-санитаром. Может быть, когда для всех остальных раненых минует опасность, останется немного бакты, и тогда…
– Майор, – позвал он, приблизившись ко входу в пещеру, – генерал Скайуокер приказал собрать…
Он осекся: пещера внутри пустовала.
Не было ни санитаров, ни даже раненых… Все просто исчезли, оставив только груды спасательных одеял, фляжек с водой и старых бактовых повязок.
Мон-каламари ошеломленно позвал еще раз:
– Майор Стоннарт? Эй, что у вас происходит? Есть тут кто-нибудь?
И у него за спиной разом раздалось несколько бластерных очередей и оглушающих взрывов термических детонаторов, а следом послышались голоса: кто-то орал приказы, коротко вскрикивали раненые десантники. Тубрими рванул обратно – туда, где мичманы разбирали передатчик. Сейчас тарелка передатчика покоилась на боку, его антенна покачивалась под песчаной поземкой, а сами мичманы пропали.