– Боуки! – крикнул другой, но с тем же акцентом. – Этот маленький паршивец убил Боуки! Дай сюда ионный бластер…
– Прекратить! – Этот голос, в противоложность двум первым, принадлежал человеку женского пола, которая, судя по командирским ноткам, явно привыкла к немедленному повиновению. – Убери бластер, Трипп.
– Но… Он же убил Боуки…
– Он не умер – просто научился не распускать руки. А теперь убери бластер, иначе я возьму его сама и затолкаю тебе в глотку.
– Но я же только…
– Трипп…
– Хорошо, Эона… Но нельзя же придираться к тому, кто просто…
– Очень даже можно. А теперь отойди. Я хочу пообщаться с этой штуковиной.
Среди камней началось движение. Оптические датчики R2 восприняли картину так, будто сама лава ожила и решила подойти к нему поближе. Это было абсолютно незнакомым для него зрелищем, и маленький дроид из чувства долга принялся записывать в свои банки данных приближение лавы.
Одновременно с этим астромеханик подверг запись многоспектральному анализу и, считав показатели излучения теплового и биоэлектрического полей, обнаружил, что под личиной оживших камней скрываются девятнадцать людей, одетых в лаву: эти бойцы соорудили грубый аналог доспехов имперских штурмовиков, каким-то образом прикрепив кусочки лавы к изношенным защитным комбинезонам. И, как дроид записал в заметке к видеофайлу, это являлось поразительным примером бесконечной человеческой изобретательности в области камуфляжа.
– Эй, малыш, – поздоровалась властная женщина, подойдя к нему с раскрытыми пустыми ладонями. Она слегка наклонилась, вероятно опасаясь, что тот поведет себя точно сердитый детеныш шиставанена. – Что ты тут делаешь совсем один, в таком-то месте? Ждешь кого-то?
– Эта рухлядь только старьевщика и дожидается, зуб даю, – встрял тот, которого назвали Триппом. – Интересно, сколько ему лет? А будь он не дефектный, кто бы его тут оставил? Я бы сказал, что надо шмальнуть по нему из бластера и разобрать на запчасти…
– А вот что скажу я: не лезь с такой дурью, – огрызнулась женщина и, повернувшись к астродроиду, снова перешла на дружелюбный, ласковый тон: – Не обращай на него внимания.
– Но… Послушай, Эона, я серьезно! Наши последние три астромеха работают на соплях – но и они, поди, поновее этого будут. Нам позарез нужны запчасти!
Лицо женщины приняло выражение, которое оптико-аналитический алгоритм R2 не смог распознать, и тогда немедленно сработала система оценки угрозы: астродроид решил, что будет благоразумно предупредить этих людей о возможных последствиях агрессивных действий.
Быстрый поиск в архивных данных выдал запись спасения Хана Соло на Татуине – хаотичной драки над провалом Каркун на борту парусной яхты Джаббы Хатта. Дроид внес нужные правки, вставив куски из более свежей записи: заменил стражников-гаморреанцев и других слуг преступного главаря на людей в своебразных доспехах из кусочков лавы, а также поменял палубу хаттского судна на миндорскую пустошь. Процесс занял всего лишь семьдесят восемь сотых секунды, и по его завершении R2 включил голопроектор, чтобы показать свою работу: крохотный голографический Люк Скайуокер, сжимая в руках сияющий зеленый меч, запрыгал, закружился и закувыркался посреди похитителей астродроида, поражая их стремительными ударами со всех сторон.
– Что это за чушь? – вопросил Трипп. – Это маленькое чудо-юдо нам угрожает?
– Заткнись. – Женщина, которую звали Эоной, опустилась на одно колено и наклонилась, чтобы получше рассмотреть голозапись. На мгновение ее лицо смягчилось, глаза расширились, а в голосе прозвучало благоговение: – Это же джедай…
– Ты что, веришь этому паршивцу? – Трипп покачал головой, поглаживая РЭМИ-бластер – специальное оружие против дроидов, стреляющее электромагнитными импульсами. – Я еще не родился, когда Империя их всех истребила.
– А я тогда уже родилась. – Женщина пристально всмотрелась в изображение Люка. – Этот паренек – явно джедай. Вот кого ждет наш дроид. И я думаю, нам стоит подождать вместе с ним. Я охотно побеседую с этим джедаем, когда он наконец объявится. Он бы нам очень пригодился.
– А если явится кто-нибудь другой, а не джедай?
Эона встала, и остатки дружелюбия слетели с нее, как ненужная шелуха.
– Тогда мы заберем у него корабль и бросим его плавильщикам. – Она пожала плечами. – Зачем перенапрягаться и убивать его самим?
Штурмовой транспорт сел на широком посадочном поле в тени турболазерных вышек. Один из штурмовиков в черной броне указал бластерной винтовкой на выход:
– Вперед!
Люк окинул взглядом вышки, затем сотни штурмовых кораблей, стоявших аккуратными рядами, и, наконец, скважины высоко на склонах вулкана, близ которых роились СИД-истребители.
Штурмовикам явно было все равно, что он может в подробностях рассмотреть их систему обороны. Но удивляться было нечему: юноша и не предполагал, что его могут отпустить.
Его окружил целый взвод солдат в сверкающих черных доспехах с оружием на изготовку. Два штурмовика позади целились из бластерных карабинов ему в спину, держа палец на спусковых крючках. Сержант шел впереди. А на расстоянии, позволяющем видеть всех и сразу, замыкал процессию некий, как показалось Люку, сановник.
Вместо брони этот субъект был одет в темный костюм и накидку, которые цветом и покроем смахивали на облачение Дарта Вейдера, а также в занятную не то шляпу, не то шапку – угольно-черный вариант причудливого полумесяца, который носил на голопроекциях так называемый Ар Макабр. У предполагаемого чиновника было бледное неподвижное лицо и угольно-черные глаза, как у Макабра. Люк мог бы подумать, что это и есть сам местный властитель, если бы под складками угольно-черного плаща не проглядывали обводы тела низенькой, пухленькой женщины.
Она несла в руках его световой меч и имела отчетливую ауру темной стороны.
Женщина проделала с ним весь путь на штурмовом транспорте, который доставил его сюда от пещер. Она не произносила ни слова, но малейший ее жест заставлял любого солдата рьяно исполнять свои обязанности. А здесь, на военной базе, посреди сотен, тысяч штурмовиков Люк заметил еще несколько десятков таких шапок-полумесяцев. У их носителей были одинаковые лица – должно быть, голомаски, – и черные штурмовики относились к каждому из них с неизменным почтением. Вокруг не было видно солдат других родов имперских войск – только штурмовики и эти темные Лунные Шапки.
И от Лунных Шапок смердело темной стороной: их неестественная аура была почти осязаемой. Люк с закрытыми глазами мог отследить их передвижение, руководствуясь чувством отвращения.
Средства обороны базы не впечатляли: всего пять турбоионных сдвоенных пушек класса «поверхность-орбита» и два кольца турболазерных батарей, которые, по всей вероятности, были настроены на отражение атак с поверхности, например танковых. Разумеется, это были стационарные сооружения; какими видами военных кораблей обладал военачальник, оставалось только догадываться, так как сама база, похоже, была выдолблена в толще вулканического конуса более чем пяти километров в поперечнике. Люк прикинул, что если немного потесниться, то внутри можно разместить почти всю ОГБР, и еще место останется – особенно учитывая, что определить, на какую глубину уходят эти обширные, пышущие паром пустоты, было невозможно.
Почти у самой верхушки вулкана, в центре круга, образованного пушками класса «поверхность-орбита», находилась какая-то одиночная огневая позиция, укрытая бронированным панцирем. Юноша повернулся к одному из штурмовиков, который шел сбоку, и указал ему на объект:
– Расскажи, что это такое.
Люк ощутил вибрацию в Силе и, глянув через плечо, успел увидеть, как Лунная Шапка прикасается пальцем к губам, а затем опускает руку. Один из шедших позади солдат приложил джедая по почкам дулом своего карабина – и довольно крепко.
– Ты же слышал ее.
– Слышал?
– Не разговаривать. Мы знаем, на что способны джедаи.
Люк пожал плечами и зашагал дальше, двигаясь скованно, пока боль в спине не улеглась.
– Пожалуйста, не бейте меня.
В ответ его приложили прикладом карабина сзади по голове так, что юноша рухнул на колени.
– Ты что, меня не слышал?
Люк снова выпрямился и подождал, пока мир перед глазами не перестанет кружиться. Он выдержал паузу и оглянулся через плечо:
– Я тебя слышал. Но я не вижу особенной причины повиноваться.
Предупрежденный своевременным шепотом Силы, юноша развернулся и ловко перехватил живой рукой приклад карабина, не позволив ударить себя вновь.
– Я сказал – пожалуйста.
Всполошившийся штурмовик попытался вырвать карабин, но Люк усилил хватку и, позволив Силе наполнить свою руку мощью, раздавил приклад на пластитовые ошметки. Другой солдат выругался и нажал на спусковой крючок, но юноша уже другой рукой – искусственной, которая заменила ему ту, что отсек отец, – описал дугу вслед за движением дула и поймал все пять зарядов прямо на ладонь.
– И пожалуйста, не стреляйте в меня. – Он приоткрыл ладонь, дружески пожав плечами, и ошеломленные штурмовики уставились на единственное последствие бластерного огня, отраженного Силой, – маленькое колечко дыма над его ничуть не пострадавшей рукой. – И пусть сегодня больше никто не умрет. Вы как, согласны?
Солдат презрительно усмехнулся:
– Скажи это владыке Макабру!
– Я так и сделаю, – ответил Люк. – Именно за этим я сюда и пришел.
Глава 7
Хан Соло строго придерживался мнения, что космические бои, несмотря на приятное возбуждение, которое от них получали, по их словам, некоторые тронутые умом любители острых ощущений – например, все пилоты Разбойной эскадрильи, – находились на его собственной шкале удовольствий ниже поцелуя траптофорианского бритвослизня и где-то лишь самую малость повыше попадания со всего размаху в кучу бантового дерьма. В нынешнем сражении он пробыл чуть меньше пяти минут, и пока что его мнение ни капли не изменилось.