Нет, он не ожидал, что все пройдет как по маслу. С тех пор как он сбежал с переговоров, кореллианин понимал, что проблем не избежать. И это предчувствие переросло в абсолютную уверенность, когда они с Чуи совершили прыжок в точке, отстоявшей от Миндора на три десятых световых года, а затем их выбросило из гиперпространства, и на них набросилась пара десятков СИД-защитников, что, впрочем, не составляло значительной проблемы, потому что, несмотря на некоторые утверждения Леи, идиотом Хан Соло не был. Конечный отрезок пути был введен в навигационный компьютер заранее, и «Сокол» покинул эту точку прежде, чем изумленные имперцы успели прокричать: «О, черные кости Императора!» или еще какое-нибудь нелепое ненастоящее ругательство, которое кричат штурмовики, когда их застанут со спущенными доспехами.
Если бы он так не беспокоился о Люке, он бы, пожалуй, задержался и показал им, как по-настоящему, непритворно ругаться на кореллианский манер. Кореллианские ругательства были синергетическим сплавом пошлостей, непристойностей и неприкрытого кощунства, и только они годились для выражения чувств того, кому вот-вот грозило быть распыленным на атомы.
К тому же навикомпьютер должен был вывести их из гиперпространства примерно в двадцати световых минутах от Миндора, и тогда в теории у них с Чуи будет масса времени, чтобы достоверно разобраться в ситуации с помощью корабельных датчиков среднего радиуса действия и решить, стоит ли подойти ближе и сесть на планету или поспешно дать деру. Хан, несмотря на свою недавнюю службу в армии, в душе по-прежнему пытался следовать тем принципам, что были изложены в «Литании боя» из «Кредо контрабандистов»:
Не дерись, если можешь обмануть.
Не обманывай, если можешь сбежать.
Не беги, если можешь притаиться.
И если никто не знает, что ты здесь,
значит, ты победил.
Разумеется, это была теория. Разницу между теорией и практикой дал прочувствовать оглушительный вой сирены в рубке «Сокола», а затем наглядно показал сам корабль, бесцеремонно выдернутый обратно в обычное пространство прямо посреди битвы между тремя кореллианскими фрегатами, десятками эскадрилий истребителей и грандиозным роем СИД-перехватчиков, которые сражались не где-нибудь, а в центре еще более грандиозной метеоритной бури.
Пилот Х-истребителя и его ведомый как раз объединили усилия в отчаянной попытке отбиться от приближающегося строя из шестерых СИД-перехватчиков, когда между ними и противником неожиданно возник старенький, видавший виды грузовик YT-1300 и перекрыл им линию огня.
Требование ведомого узнать, как это антикварное корыто времен Старой Республики очутилось посередине космического сражения, быстро превратилось в благоговейное «Ах!», когда эта побитая временем посудина удивительно точно и изящно выполнила переворот, обратив свои досветовые двигатели в оружие, до такой степени сбившее с курса два вражеских перехватчика, что их размазало о ближайший астероид. А затем памятник старины понесся очертя голову на четыре оставшиеся «птички» из имперского выводка, которых зажало в астероидном лабиринте, выполнил «бочку», чтобы уйти из-под лазерного обстрела, и выдал потрясающе точный – а может, просто потрясающе удачный – залп ударными ракетами. В результате грузовик за один заход не только прорвался через астероидный лабиринт и стремительно скрылся, но и разделался с шестеркой перехватчиков менее чем за пять секунд.
Впрочем, у Хана не было времени праздновать победу. Не до конца пристегнувшись, Соло во время одного из маневров приложился головой о распорку лобового обзорного экрана рубки «Сокола», и теперь из небольшой раны на лбу сочилась кровь. А еще он был слишком занят, потому что беспрерывно дергал за штурвал и щелкал переключателями системы управления огнем – как будто бы наобум – и то и дело менял позу в кресле, как будто он физически был способен улучшить маневренность корабля, чтобы увернуться от метеоритов, которые продолжали барабанить по корпусу. И при этом он не забывал оглашать рубку зычными окриками вроде: «Чуи, нам нужны эти отражатели! Очень-очень нужны!» и «Это что, дым? Почему пахнет дымом?» А в ответ из переднего технического люка доносился вой с нотками паники, досады и сожаления: при их неожиданном и поспешном отлете совершенно не хватило времени полностью починить упрямый блок управления щитом-отражателем правого борта, и это могло стать фатальной проблемой в ситуации, когда тебя окружают две сотни вражеских истребителей, солидная доля которых уже повисла у тебя на хвосте. Но Хан не слушал вопли Чуи, потому что в довершение всех трудностей, которые он сейчас превозмогал, что-то было в корне неверно с окружающим их космосом: навикомпьютер «Сокола» не мог отследить ни единой закономерности в траекториях кусков камня, пляшущих вокруг, и корабль водило туда-сюда до той степени, что он начинал кувыркаться. Такого Соло не помнил со времен его легендарного пролета по Дуге Кесселя, где приливно-отливной эффект, создаваемый местными черными дырами…
– Так… – Хан выпрямился, и его лицо внезапно прояснилось. Это было очень похоже на Кессель. Да нет, идентично Кесселю! Он сверился с показаниями датчиков: разумеется, астероиды группировались вокруг мощного источника притяжения, почти наверняка созданного гравитационной миной или генератором, находящимся где-то в центре этого метеоритного роя. – Дошло! Чуи, бросай отражатели! Давай сюда носовой противоударный щит! И побыстрее!
Вуки в ответ зафыркал и заухал, что приблизительно означало: «Я знаю, о чем ты подумал. Так вот, даже не думай!»
Кореллианин усмехнулся, вспомнив чем-то похожую переделку, случившуюся несколькими годами ранее, и подал ту же самую реплику:
– Они ведь не сумасшедшие и за нами не сунутся, ага?
И, не дожидаясь подключения щитов или хотя бы отклика от Чубакки, Хан заложил максимально плотный вираж и рванул на полном ходу в самую гущу астероидного поля. Противоударный щит эффектно вспыхнул, испепеляя пыль и небольшие камни; вызванное этим рассеянное свечение создало видимость, будто «Сокол» несется сквозь астероидное облако в коконе из фейерверков.
Возможно, эти тронутые из Разбойной эскадрильи в чем-то и правы, невольно промелькнуло в голове у пилота.
Для тех, кто находился за штурвалом СИД-перехватчиков на хвосте у «Сокола», корабль попросту исчез. Астероидное поле было плотным и непредсказуемым; массу внимания пилотов забирало лавирование между сталкивающимися камнями, и потому эти самые пилоты все больше и больше были вынуждены полагаться не на собственные глаза, а на захват цели датчиками. Так что, когда грузовик внезапно исчез с радаров, имперцы логично предположили, что Хан провернул старинный трюк контрабандиста – отключил досветовые двигатели и систему вооружения, как только забрался поглубже внутрь облака насыщенных металлами астероидов.
Но это убежище нельзя было назвать уютным: гравигенератор в самом его центре беспрестанно баламутил все облако, раскидывая астероиды по непредсказуемым траекториям. Впрочем, если их добыча отключила подачу энергии на двигатели и вооружение, то это сильно упрощало охоту, потому что астероиды представляли для грузовика большую угрозу, чем для истребителей: он был крупнее и не мог маневрировать, не выдав своего местоположения. С учетом всего этого шестерка СИДов рассредоточилась и принялась методично прочесывать облако.
А Соло, будучи еще курсантом, выучил следующее: даже если ты летишь через большое астероидное поле, битком набитое массивными камнями, которые движутся в более-менее случайных направлениях, все же существуют факторы, с помощью которых можно держать корабль в относительной безопасности. Главный из них состоит в том, что камень, летящий в определенном направлении, скорее всего, сохранит его, если только с чем-нибудь не столкнется или на него не подействует внешняя сила. Впрочем, даже результат столкновения можно предсказать. Траектории объектов после соударения могут быть надежно вычислены любой стандартной навигационной программой: достаточно знать их вектора и значения кинетической энергии. Что касается пилотов СИДов, то единственной внешней силой для них был гравигенератор, но возможности их навигационных компьютеров вполне позволяли рассчитать его воздействие на летящие булыжники.
И именно поэтому командир эскадрильи был глубоко потрясен, когда астероид размером с мотоспидер неожиданно повернул на сорок пять градусов, будто отскочив от невидимого мячика паатчи, и проломил его СИДу левый двигатель, корпус, кабину, а потом и голову пилоту, после чего как ни в чем не бывало продолжил лететь дальше.
Еще одного имперца постигла та же участь, и только потом уцелевшие пилоты увидели «Сокол Тысячелетия», который выписывал вокруг них круги, совсем не включая двигателей, а астероиды, казалось, сами избегали его и, отскакивая с его пути, невероятным образом оказывались на траектории, по которой двигались перехватчики.
Последними словами в эфире одного из злосчастных имперцев было: «Да это какой-то долбаный джедай! Клянусь, он швыряется в нас камнями! Понятия не имею как… Силой мысли или как-то там иначе…»
Передача прервалась с шумом, похожим на удар астероида весом около тонны о титановый корпус корабля. Что вполне соответствовало истине.
Если имеется предмет с достаточной массой для того, чтобы от нее оттолкнуться, то репульсор – самый эффективный вид двигателя из всех существующих: он практически не потребляет энергии, не излучает света, почти не оставляет радиационного следа и не выделяет выхлопных газов и избыточного тепла, поэтому его запуск можно обнаружить только гравитационным датчиком. Репульсоры так распространены, что почти все в Галактике воспринимают их существование как должное и оснащают ими все, начиная от звездного разрушителя и заканчивая свуп-доской. СИД-перехватчики, в свою очередь, это палубные машины, приспособленные для полета в космосе за пределами воздействия любых планетарных масс, без которых невозможна работа репульсоров. СИДам не нужны такие двигатели, и конструкторы имперских кораблей по недостатку воображения и из соображений экономии просто не стали оборудовать ими свои истребители. По этой же причине датчики на СИДах предназначе