Именно таким.
Он сделал выбор, и тот предопределил ход истории согласно его воле.
Такова была власть темного взора: находить среди возможных вариантов развития событий именно тот, что наилучшим образом соответствует твоим желаниям и Пути Тьмы, а затем обозначить все поступки, которые должны быть совершены, чтобы ты мог прийти к этому будущему.
Но за это надо было неразрывно связать свои желания с Тьмой и стремиться лишь к уничтожению.
Палпатин был глупцом. Он считал, что в силах заставить Тьму служить себе, и не желал служить ей сам. Во времена Старой Республики, до того как он раскрыл свою принадлежность к Ордену ситхов, набуанский политик просто не мог не победить. Любой бестолковый поступок ослепленных самомнением джедаев, противопоставивших себя ему, даровал ему преимущество, и даже совершенно случайные повороты судьбы продвигали его к цели – потому что этой целью было уничтожение Ордена джедаев и гибель Республики. Палпатин неосознанно служил Тьме, все это время полагая, что Тьма была для него лишь средством к достижению цели, инструментом, который помогал ему уничтожать врагов и расчищать путь к абсолютной власти.
Но он так и не понял, что именно в уничтожении и заключалось его могущество. Как только он обратил свои силы на управление и построение нового, он оставил путь Тьмы… И с этого момента все покатилось под откос. Там, где раньше он был обречен на успех, теперь у него не оставалось шансов, потому что, отвернувшись от Тьмы, он пришел к тому, что Тьма отвернулась от него.
Прошло всего несколько дней после битвы при Явине, когда Кронал погрузил свое сознание в глубины бездонной пустоты, высматривая в ней будущее молодого пилота-повстанца, уничтожившего «Звезду Смерти», и увидел его – уже постарше, более опытного, в темной одежде со световым мечом на поясе…
Этот юноша преклонял колено перед Императором и приносил клятву верности темной стороне Силы.
«Моя судьба повторит судьбу моего отца».
И тогда ученик рандитов наконец догадался, кто такой Дарт Вейдер, и разглядел роковой изъян в Ордене ситхов, который должен был привести к его окончательному краху. Краху, который Кронал не только намеревался пережить, но и твердо решил превратить в вечное торжество Тьмы.
И, отнюдь не случайно, в вечную жизнь для себя самого.
Ну, или близкую к вечной; покуда хотя бы одно живое существо будет бороться, страдать и напитывать Тьму убийствами и смертями, Кронал будет рядом. Принося свою наивысшую жертву Тьме, он позаботится о том, что его сознание будет продолжать существовать, покуда не случится «тепловая смерть» Вселенной. И лишь тогда вечное забвение настигнет все, что когда-либо происходило и произойдет. И он сам станет частью этого забвения.
Он умрет последним.
От Явина до Эндора месяцы складывались в годы, и Кронал скрытно, неторопливо продолжал воплощать свой замысел в жизнь. Тонкое равновесие следовало тщательно поддерживать, трения между Императором и Вейдером – направлять в нужное русло, чтобы между Палпатином и этим полумеханическим воплощением ужаса, которое он возвел в повелители ситхов, завязалось подлинное соперничество. Несмотря на свою несомненную физическую силу, Вейдер всегда являл собой лишь грубый инструмент, который не обладал пониманием ни истинной природы Тьмы, ни того, как распорядиться обретенным могуществом. Он в сущности был просто головорезом со световым мечом… и, как выяснилось в дальнейшем, еще и малодушным, эмоционально неустойчивым, слабохарактерным предателем.
Пусть Вейдер никогда и не был ровней Кроналу в продвижении по извилистым тропам темного могущества, показная ревность, которую стал проявлять последний, немало послужила его целям. Стоило допустить несколько притворных провалов и раз-другой выказать открытое неповиновение само собой разумеющемуся авторитету Вейдера – и Палпатин начал подозревать, что Кронал мог намеренно саботировать операции его цепного пса. Таким образом, Руке Императора удалось убедить своего господина – да так ненавязчиво, что Император до последнего верил, что все это придумал сам, – в том, что он, Кронал, лучше послужит Империи издалека, подальше от Корусанта и от настырного взгляда оптических рецепторов нелепого Вейдерова шлема. А еще – подальше от слишком уж острого, проницательного взора – как физического, так и духовного – самого Палпатина.
Очутившись в глухом углу Галактики, Кронал на первый взгляд просто выжидал благоприятного момента, проворачивая мелкие операции через личную сеть агентов, но на деле посвятил себя поискам давно забытых знаний древних ситхов и других предполагаемых корифеев Тьмы. Если те нанесли столько ущерба даже с таким ограниченным пониманием Тьмы, то насколько же великие разрушения сможет вызвать тот, кто знает не только их секреты, но и Главную Истину?
Он путешествовал инкогнито в глубине Неизведанных регионов, следуя за велениями своего темного взора, и посещал миры столь древние, что память о них не сохранилась даже в легендах. Посреди плывущих лунных деревьев в межзвездном пространстве расселины Гуннинга он смог обнаружить и собрать воедино обрывки Кодекса Тауранника, который был уничтожен в эпоху Мууршантрийского вымирания сотню тысяч лет назад, и содержащиеся в этом запретном произведении сокровенные намеки привели его в разлом Вальтауллу и астероидный пояс из осколков камней, что некогда были огромным, как планета, храмом Кормана Лао, владыки-опустошителя давно исчезнувшей расы поклонявшихся демонам рептилоидов, известных как изгнанники Канцера. Знания, обнаруженные Кроналом на обломках храма, позволили ему привлечь на свою сторону падшего духа Датки Грауша, вырвав его из гробницы в долине Гольг на Коррибане, и в конечном счете постичь самые сокровенные тайны алхимии ситхов, которые древний тиран унес с собой в могилу.
И эта уходящая корнями в глубь тысячелетий алхимия научила его, как изготовить прибор для управления живыми кристаллами, из которых состоял миндорский плавмассив…
Ибо Император однажды поведал ему один из важнейших секретов: перемещение духа из одного существа в другое и есть путь к конечной цели ситхов – обмануть смерть. Разумеется, он скорее рассуждал о клонах, но планы Кронала были куда грандиознее: если такой ловкий трюк окажется возможен, то он намеревался исполнить его – и отнюдь не с телом клона. В конце концов, его собственный организм никогда не был особенно крепким, а служение Тьме подточило его и без того хрупкое здоровье до такой степени, что он больше не мог самостоятельно ни стоять, ни питаться, ни даже дышать без системы жизнеобеспечения, встроенной в его гравитационное кресло. Отчего ему соглашаться менять одно слабое, бракованное тело на другое, сделанное по его образу и подобию, которое в скором времени точно так же испортится?
Нет, его преданность Пути Тьмы указала ему дорогу к власти более великой, чем та, о которой мечтал Палпатин: навсегда переместить свое сознание в молодое, здоровое и привлекательное тело, какого у Кронала никогда не было. Тело того, кто более могуществен в Силе, чем Вейдер, и в перспективе более могуществен, чем сам Император. Тело настоящего героя, которого все благонамеренные граждане Галактики обожают и почитают олицетворением правды и справедливости…
Простое служение Тьме вряд ли прельстит Скайуокера – да и к чему стараться? Юный джедай и без того уже послужил ей, даже не догадываясь об этом; его способность к разрушению заткнула за пояс даже лазер «Звезды Смерти».
Нет, Кронал сам станет Люком и будет служить Тьме в его обличье.
Бывший слуга Императора откинулся на спинку кресла в палате жизнеобеспечения и выключил голоредактор. У него было уже достаточно материала, чтобы, когда он совершит перенос духа, убедительно представить дело так, что штурмовики сами его выпустили и начали ему повиноваться. Именно поэтому весь его командный состав состоял из клонов, на чье беспрекословное выполнение даже самых жестоких приказов он мог положиться. А затем, как только он выйдет в эфир на всю Галактику со своей небольшой голодрамой, Кронал – то есть Люк, конечно, – станет еще более знаменитым, еще более любимым народом героем, который в одиночку выстоял против безумного военачальника Макабра и собственноручно положил конец его террору…
Пожалуй, фантазия унесла его слишком далеко… Он тихонько хихикнул, представив, что будет, если он позволит Скайуокеру пробудиться в Зале избрания и проведет последние мгновения в своем угасающем теле, злорадствуя, похваляясь и объясняя Люку каждый пункт своего злодейского плана.
Получилось бы очень уместно, не так ли? Очень в духе.
«Макабр» не упустил бы такой возможности… Но, к сожалению, этому не суждено сбыться. Как бы забавно это ни было, риск того не стоил. Темный взор, каким бы могущественным он ни казался, не был совершенен.
Существовала, несмотря ни на что, небольшая возможность, что его марионетка Макабр пережил финал небольшого голотриллера, срежиссированного Кроналом. Этот удар кулаком… он явно был не к месту. Последний удар должен был остаться за световым мечом Скайуокера – именно так стояло в сценарии. Так предвидел Кронал.
Урок очевиден: что-то все еще может пойти не так. На репетиции времени больше не осталось. Пора заканчивать. Именно сейчас.
Он закрыл глаза и погрузил разум во Тьму.
Сначала он направил свою волю на паутину плавмассива, которую он вырастил в собственном теле – ультратонкую сеть, которая повторяла строение его нервной системы и казалась ее тенью, только состоящей из кристаллов. Затем во мраке своей оболочки жизнеобеспечения Кронал протянул руку и ударил по клавише, которая позволила извлечь Закатную корону из особого отсека позади его подголовника. Как только она оказалась у него на голове, ему уже не нужны были никакие клавиши. Ни руки, ни рот, ни глаза.
Закатная корона была его величайшим достижением: именно этот прибор был давним объектом его долгих исследований алхимии ситхов; он являлся передатчиком, преобразователем, который работал благодаря Силе, а не электромагнитной энергии. Корона обращала его тренированную волю в сигнал, который напрямую взаимодействовал с уникальной электрохимической структурой плавмассива – и с чужеродными существами, которые использовали плавмассив как физическую форму, пристанище для энергетического поля своего сознания – ровно так же, как нервная система человека локализует и удерживает энергополе человеческого разума.