Хобби уставился на свое начисто срезанное запястье, испытывая скорее неудовольствие, нежели панику. Не было ни крови, ни обожженной плоти – только искры и дым от перегревшихся сервомоторов. Он давно потерял свою настоящую левую руку – еще до Явина.
Гораздо больше его тревожил свист вылетающего в отверстие воздуха, и он обнаружил, что в системе жизнеобеспечения его скафандра потек генератор кислородно-азотной смеси.
Он подумал: «Вот отстой…» Стоило пережить ужасы Галактической гражданской войны, чтобы погибнуть от небольшой неполадки оборудования! Он исправился: «Преотстойнейший отстой!»
Он не стал говорить это вслух: в кабине не было достаточно воздуха, чтобы там распространялся звук.
От покалеченной левой руки теперь не было никакого проку, и Хобби решил заткнуть ею дыру в колпаке кабины. Автоматика его скафандра заклеила зубчатые края отверстия, но генератор воздуха не смилостивился. И к тому же стало явственно припекать позвоночник, будто к спине прикрутили незащищенный термоядерный сердечник.
Разумеется, подумалось пилоту. Наверняка есть еще одна дыра.
Он утопил кнопку отстегивания привязных ремней, изогнулся и потянулся левой ногой вниз, ощупывая пол кабины носком ботинка. Отверстие нашлось, и растущее давление тут же затянуло ногу, не став ждать, пока автоматика запечатает дыру. Кливиан ощутил еще одно-два попадания в корабельное брюхо, но не смог определить с уверенностью, на месте ли его левая ступня.
Прошло уже несколько лет с тех пор, как она у него вообще была.
Как только кабина загерметизировалась, генератор постепенно пришел в чувство и стал производить вполне годный для дыхания воздух, лишь немного отдававший паленым волосом, и Хобби уже начал думать, что все обойдется. Единственная трудность заключалась в том, что ремни безопасности были отстегнуты, а сам он распят по кабине на боку в крайне неудобной позе, в которой было невозможно даже повернуть голову, чтобы понять, куда движется истребитель.
– R4, - тихо позвал он. – Ты сможешь довести нас до точки сбора?
Ответ дроида-астромеханика он все-таки сумел рассмотреть, даже несмотря на свою скрюченную позу. Этим ответом был прерывистый столб искр и несколько случайных электроразрядов, вырвавшихся из купола дроида, который уменьшился ровно наполовину.
Пилот вздохнул.
– Ладно, – произнес он в передатчик. – Катапульте каюк, астродроиду тоже. На борту инвалид, одна штука. Спасайте меня, что ли.
– Я сейчас малость занят, Хобби. Мы вернемся за тобой, как только разделаемся с этими СИДами.
– Ага, не спешите. Я никуда не денусь. Разве что вон туда – медленно, очень медленно…
Остаток битвы он провел, надеясь, что ему поможет Сила. Когда Ведж выслал ему подробности плана спасения, он тихо взмолился: «Пусть, пусть это будет Тайко! Или Нин. Или Стандро – кто угодно, только не Дженсон!»
Он стал молиться об этом так, как, по словам Люка, обычно медитируют: закрыл глаза и представил, как Ведж самолично прилетает к нему и буксирует его истребитель к точке сбора. Спустя несколько минут Хобби понял, что это маловероятно – так повезти ему просто не могло, и он принялся перебирать в памяти других Проныр, а когда ему это надоело, он решил, что за ним прилетит сам Люк. Или Лея. Или, скажем, Уинсса Старфлер – блистательная, сильная, независимая молодая особа, которую порой приходилось выручать из беды в тех старых довоенных имперских голодрамах. Все равно он тут мечтает о всяком несбыточном – так пусть это хотя бы его развлечет.
Эти мысли оказались настолько приятны, что он чуть не заснул, широко улыбаясь, и чуть не пропустил момента, когда ход битвы был переломлен.
Но улыбка стремительно угасла, когда сквозь веки прорвалась особенно яркая вспышка, и он очнулся в мрачной уверенности: что бы ни взорвалось рядом с кораблем, оно его точно укокошит. Но последовала вторая вспышка, а вслед за ней и третья, и Хобби, поморщившись от боли, разглядел, что в нескольких метрах от него идет истребитель Уэса Дженсона. Вдобавок товарищ прижал к колпаку объектив камеры, которой делал снимок за снимком.
Кливиан снова прикрыл глаза. Он предпочел бы такому исходу взрыв.
– Я просто обязан был это запечатлеть. – Улыбка Дженсона была озорная, но добрая. – Ты выглядишь так, будто родился от брака пилота истребителя с батравийским смолоедом.
Хобби устало покачал головой: иметь дело с дженсоновским своеобразным чувством юмора всегда его утомляло.
– Уэс, я даже не знаю, кто это такой.
– Еще как знаешь, Хобби! Пилот истребителя – это тот парень, который летает на Х-истребителе и не взрывается. Посмотри в толковом общегалактическом словаре! Хотя я понимаю, что тебя смутило.
– Да нет же, я о… – Кливиан до крови закусил губу. – Гм, Уэс?
– Да, приятель?
– Я сегодня говорил тебе, как сильно я тебя ненавижу?
– Разумеется. Но на словах одно, а по глазам я вижу, что…
– Что когда-нибудь я задушу тебя во сне?
Дженсон хихикнул:
– Что-то в этом роде.
– Все закончилось, а?
– Пока да. Они почти все смылись.
– А как наши?
– Восьмой и одиннадцатый сбиты, но Эван и Фейлис катапультировались. Ничего серьезного: пара неделек в бакта-камере – и будут как новенькие. Ну и, конечно, мой ведомый батравийский смолоед…
– Сам ты ведомый, дубина. Я бы даже сказал – веданутый. – Кливиан тяжело вздохнул. – А Ведж небось все равно прыгает от счастья – все прошло по плану…
– Ненавижу этот твой тон.
– Да? И почему же?
– Не знаю… Просто у меня от твоего нытья сосет под ложечкой. Давай я наконец прицеплю трос, а дальше можешь и подремать: до точки сбора еще грести и грести.
– Ничего против не имею, – обронил Хобби, опуская веки. – У меня как раз подходящий сон недосмотрен…
– Отлично справились, Ведж! – Генерал Лэндо Калриссиан, командующий войсками специального назначения Новой Республики, с одобрением кивнул голубой мерцающей фигурке Антиллеса, парившей над его рабочей панелью. – Потери были?
– Ничего серьезного, генерал. Хобби… То есть лейтенанту Кливиану понадобится еще одна левая рука…
Лэндо усмехнулся:
– В который раз это будет, а?
– Я уже потерял счет. А у вас как дела?
– Хорошо, да не очень. – Бывший предприниматель вывел на экран результаты слежения. – Похоже, что наши налетчики засели в Таспанской системе.
Блестящий план Веджа получился таким блестящим целиком по необходимости: обычный метод обнаружения пиратских баз – а именно: подвергнуть одного-двух взятых в плен пилотов нейронному зондированию – ко всеобщему удивлению, оказался неприменим. Главарь налетчиков по имени Ар Макабр очень пекся о сохранении в тайне своего местопребывания: несмотря на десятки набегов в течение почти двух месяцев, совершенных глубоко на территории Новой Республики и стоивших множества жизней ее жителям, ни один из его налетчиков не был захвачен живым.
И это был не просто отказ сдаться в плен. Оказавшись в непосредственной опасности, налетчики выказывали прискорбную тенденцию: прокричав «За Макабра! Да возродится Империя!», они немедленно подрывали себя. Инженеры-криминалисты, обследовавшие обломки СИД-защитников, предполагали, что корабли были оснащены неизвестным механизмом, который уничтожал истребитель и убивал пилота даже в том случае, если тот просто терял сознание.
Самым блестящим пунктом блестящего плана Веджа было спрятать в осколочных торпедах Разбойной эскадрильи посреди картечи сотни тысяч миниатюрных маячков, а затем задать налетчикам хорошую взбучку и отпустить выживших восвояси. В отличие от обычных следящих устройств эти маячки сами по себе не передавали никакого сигнала и поэтому не требовали источника питания, из-за чего их было достаточно трудно обнаружить. Они бездействовали до тех пор, пока их не достигал особенный досветовой сигнал, на который они откликались не менее особенным образом. А поскольку такие маячки загружались всего однократно и исключительно в торпедные аппараты Разбойной эскадрильи, а после успешной засады, устроенной во тьме глубокого космоса близ Кореллианского торгового пути, застряли в обшивке совершенно определенной группы СИД-защитников, то обнаружить систему, в которую сбежали означенные СИДы, становилось совершенно несложной задачей.
Лицо голографического Веджа приняло озадаченное выражение.
– Таспан… Звучит знакомо, но не могу вспомнить, где это…
– Во Внутреннем кольце, чуть в стороне от Хайдианского пути.
– О, это как раз не очень хорошо.
– Да уж. Напрямик ни добраться, ни выбраться, и большинство входящих гипертрасс пролегает через системы, где до сих пор правят имперцы.
– Прямо хочется добыть один из старых добрых Палпатиновых планеторазрушителей!
– Хочется… – Лэндо перестал улыбаться, и следующие его слова прозвучали куда серьезнее: – Империя производила на Таспане-2 оружие: именно там испытывали разные типы генераторов гравитационного поля…
– Ага, вспомнил! – Голубоватый силуэт беззвучно щелкнул пальцами: шумовой фильтр голопроектора счел этот звук лишним и заглушил его. – Большой Бум!
Лэндо кивнул:
– Большой Бум.
– Я слышал, что от Таспана ничего не осталось, кроме астероидных полей – как на Алдераанском кладбище…
– Есть еще одна планета – Таспан-1, небольшой курорт, который называется Миндор. Этот мир не слишком известен, но там очень красиво. Мои родители, когда я был маленький, держали там летний домик.
– Что-нибудь еще удалось узнать о личности этого Макабра?
– Мы узнали только, что никого с именем Ар Макабр в актах гражданского состояния Империи не значится. Очевидно, что имя ненастоящее.
– Парниша, должно быть, чокнутый.
– Сомневаюсь. Базу он выбрал на редкость удачно: останки планеты после Большого Бума еще не распределились по постоянным орбитам.
– Значит, это вроде Алдераанского кладбища.
– Это хуже, Ведж. Гораздо хуже.
Светящийся образ Антиллеса, казалось, присвистнул – снова неслышно из-за шумового фильтра голосвязи.