пала. До сегодняшнего дня. Тяжело, когда тебя сравнивают с умершим. Эльза была и осталась непобедимой. Эллен становилось стыдно, когда она вспоминала, что завидовала сестре. Хотя Эльза всегда пыталась подбодрить Эллен, перечисляя, что хорошо получалось у Эллен. Например, рисовать или делать красивые жемчужные браслеты. Плавать.
Петтер ударил мячом по стене прямо над ее головой, и Эллен вздрогнула.
– Было ясно как день – теннис ей не нравится. – Он продолжал бросать мяч.
– Почему же она ходила на тренировки?
– Не знаю. Некоторые считают, что играть в теннис – это здорово, или мечтают о том, чтобы их дети стали профессионалами или чем-то в этом роде. Не знаю.
Эллен прекрасно это понимала.
– Какой была Люкке как человек?
Он перестал кидать мяч.
– Если уж быть совершенно откровенным, она была жутко странной, – не сразу ответил он. – Очень странной. Тихая, ни слова не скажет. Скучная. – Он пожал плечами, а потом опять начал кидать мяч.
В глубине души Эллен надеялась, что с детьми он не был до такой степени откровенен.
– А ты когда-нибудь встречаешься с родителями своих учеников? – спросила она. Удары теннисного мяча больше не успокаивали ее, а начинали действовать на нервы.
– Конечно, они приводят и забирают детей, а иногда сидят на трибунах и смотрят. Но я редко с ними разговариваю.
– А родители Люкке?
– Мне кажется, я их вообще не видел. Я только видел ее мачеху и бабушку, или кто она ей. Ты играешь в теннис?
– Иногда, но уже давно не играла.
– Если хочешь брать частные уроки, скажи. – Он улыбнулся. – Ты в хорошей форме?
– Что?
Петтер уставился на нее. Но смотрел не ей в глаза, а на ее декольте.
– Я, пожалуй, пойду. – Она застегнула куртку и пошла к двери.
– Уже? – спросил Петтер, не вставая с табуретки.
– Да, мне надо обратно на работу. Меня там ждут.
– Вот как.
Эллен не понравился его тон.
Петтер медленно поднялся и пошел к двери, по пути задев Эллен. У двери он остановился.
Он что, не выпустит ее? Эллен попыталась убедить себя, что это ее больное воображение и что в ситуации нет ничего странного.
Комната казалась все меньше и меньше.
Наконец он отпер замок и распахнул дверь. Эллен поспешно вышла.
Проезжая мимо парка Роламбсховспаркен, она невольно подумала, что сумку нашли совсем рядом со спортивным комплексом Салькхалленом. Ее также не отпускала мысль о том, что мама Люкке наверняка знала, что теннис отменили.
Эллен. 22.00
Эллен взяла на рецепшен последнее яблоко из блюда для фруктов и заставила себя съесть кусочек, чтобы получить хоть какую-то дозу витаминов.
– Ты одна? – спросила она Детеканну, которая работал за своим письменным столом.
– Да, – ответила та, не поднимая головы. – Тебе мало?
– Нет, конечно. Я не это хотела сказать. – Эллен посмотрела на письменный стол Джимми и убедилась, что стул пустой.
Интересно, а что видела Детеканна, когда подбирала материал для Эллен? Видела ли она «Дело Эльзы» и поняла ли, что это сестра Эллен? Но тогда она должна была изучить все досконально, ведь Эллен сменила фамилию. Хотя на самом деле не так-то сложно выяснить ее прошлое, надо только знать, что искать, чтобы найти ссылки в архиве СМИ. Она об этом позаботилась – сменила фамилию в тот же день, когда ее папа от них уехал. Вместо фон Блатен она взяла девичью фамилию мамы Тамм.
И зачем Детеканне среди ночи посылать фото умершей сестры Эллен? Зачем кому-то это делать?
– Я иду к Андреасу в монтажную, – сказала она, как будто Детеканне интересно, где она находится.
Они были вынуждены сохранить то, что записали днем, на случай, если ночью не произойдет ничего нового.
– Не понимаю, почему они не могут ее найти? – Эллен села на стул рядом с Андреасом. – Какую ошибку мы совершаем? Что пропускаем?
– Ничего, ты делаешь больше, чем достаточно. Судя по твоему виду, тебе надо поспать. Иди домой. Я все сделаю.
Эллен покачала головой:
– Я останусь. – Меньше всего она хотела ехать домой. Хорошо бы поговорить с Андреасом, но в то же время прекрасно, что он ни о чем не знает.
– Усиление безопасности в школах Стокгольма. Завтра будем подавать информацию под этим углом, если ночью ничего не случится.
Андреас включил программу редактирования и загрузил еще отснятый сегодня материал.
На экранах замелькали школьницы. Они баловались на камеру, изображая, что ходят по подиуму. Они заглядывали в камеру, посылали воздушные поцелуи и пробегали мимо.
– Подожди, дай мне посмотреть, – попросила Эллен.
Андреас прекратил перемотку, и пошел фильм.
– Ты работаешь на телевидении? – спросила одна из девочек.
– Да, – ответила Эллен.
Девочки все извертелись и начали хихикать.
– А это твоя машина?
– Да, – снова ответила Эллен. К счастью, в кадре ее не было.
– Красивая.
– Спасибо.
– Я тоже хочу, чтобы у меня была розовая машина, когда я вырасту, – сказала другая девочка.
– Я хочу работать на телевидении.
– А у тебя есть парень?
– Нет, к сожалению.
– А почему нет?
– Черт, какие же они любопытные, – заметил Андреас.
– А ты в кого-нибудь влюблена?
Линза покрылась дождевыми каплями, и Андреас протер ее. Девочка смущенно опустила глаза, продолжая хихикать.
– Идите внутрь, иначе вы насквозь промокнете.
– Не пойду, мне нравится, когда идет дождь, – сказала одна из них.
Другая девочка ударила ее по руке, и они засмеялись. Они были одеты как маленькие взрослые.
– Мой папа считает тебя красивой.
– Вот как? Ну ладно, – сказала Эллен. – А вы подружки Люкке?
Одна девочка шепнула что-то другой.
– Нет.
– Ее нет.
– Я учусь в одном классе с Люкке.
Они заговорили хором.
– Она сбежала.
– А почему вы так думаете?
Девочки пожали плечами.
– Может быть, она умерла. – Они переглянулись и начали хихикать.
– Посмотри. – Одна из них показала мягкую игрушку, похожую на разноцветного попугая. Она надавила ему на живот, и попугай заговорил:
– Ты хороший, а я САМЫЙ ЛУЧШИЙ!
– Это может быть кто-то из них? – спросила Эллен Андреаса.
– Успокойся и не говори так. Что ты имеешь в виду? Что они могли похитить Люкке? – Он покачал головой, словно никогда в жизни не слышал большей нелепицы.
– Они недобрые. И дети способны на ужасные вещи.
Камера переместилась, и на экране показалось лицо Эллен.
– Пожалуйста, останови, – попросила она Андреаса и отвернулась.
Андреас вздохнул.
– Не понимаю, когда же ты привыкнешь к себе в телевизоре. – Он провел рукой по своей бритой голове.
Эллен сделала несколько глубоких вдохов.
Она во всем видела смерть. Каждый раз, когда она видела себя на экране, повторялось одно и то же. Как в зеркале. Она видела Эльзу. Как будто та жива. На какую-то долю секунды, а потом опять ее настигала действительность.
Эллен смотрела на себя со стороны – вот она стоит с большим красным микрофоном и сейчас начнет говорить на камеру. Как бы выглядела Эльза, если бы была жива? Они по-прежнему были бы одинаковыми? Эллен понимала, что их маме тяжело ее видеть, она как ужасное напоминание о том, что ее второй дочери больше нет в живых.
Когда они были маленькими, взрослые различали их по одежде разного цвета. Эльзу одевали в розовое, а Эллен в желтое. Она ненавидела желтое, считая этот цвет некрасивым. Даже теперь ее мама реагировала, если Эллен была в розовом. Когда Эллен купила машину, это была своего рода провокация. Или дань памяти. Она сама едва это осознавала, у нее не получалось разделять понятия. Pink mist.
– Можно я немного побуду одна? – спросила она Андреаса.
– Конечно, схожу за кофе. Тебе принести?
Она покачала головой:
– Нет, спасибо.
Ее никак не отпускали чувства потери и вины. И в то же время прошло двадцать лет с тех пор, как исчезла Эльза. Умерла. Но говорили только, что исчезла, не упоминая смерть, и это было хорошо.
В дверь коротко постучали, и вошла Детеканна.
– Ты бери с собой телефон, если выходишь. Трудно работать, когда непрерывно звонят. – Она протянула телефон.
Эллен взяла трубку.
– Извини, – пробормотала она и увидела пять пропущенных звонков. Все со скрытого номера. Никаких сообщений.
Зарядка кончалась, и она пошла обратно на свое место и стала искать зарядное устройство в груде бумаг на письменном столе.
Опять раздался звонок. Скрытый номер.
Она нажала на зеленую кнопку.
– Привет.
Никакого ответа.
– Кто это? – спросила она, услышав чье-то дыхание на другом конце провода.
– Скажи, кто ты и чего ты хочешь, а то я положу трубку.
Через несколько секунд молчания трубку положили. Без единого слова.
Эллен уставилась на телефон.
– Кто это был? – спросила Детеканна, подняв глаза со своего места напротив.
Эллен пожала плечами:
– Не знаю, может быть, тот, кто уже звонил несколько раз?
В ту же секунду телефон зазвонил опять.
Детеканна и Эллен посмотрели друг на друга.
Эллен еще раз нажала на зеленую кнопку.
– Эллен.
– Привет, это я.
– Мама, – сказала она нарочито четко, чтобы удовлетворить любопытный взгляд Детеканны.
– Я не вовремя?
– Нет, ничего страшного, но я на работе и не могу долго говорить, – ответила Эллен, надеясь, что мама ей поверит. – Это ты звонила несколько раз?
– Нет. Зачем?
Эллен промолчала.
– Вчера у нас был очень приятный ужин.
– Как хорошо, – ответила Эллен, отбросив угрызения совести, которые пыталась навязать ей мама. Какая мука. Эллен стала открывать письма, продолжая говорить. – Мне жаль, что я не смогла приехать.
– Ну, как вышло, так вышло.