Хлоя. 08.30
«Стокгольмское время – восемь часов тридцать минут. Передаем выпуск новостей на канале ТВ4. Восьмилетняя Люкке Хёёк, которая пропала во второй половине дня в пятницу, была найдена мертвой. Тело…»
Хлоя выключила телевизор.
Харальд, как парализованный, сидел у кухонного стола и неподвижно смотрел прямо перед собой. Полчаса назад они узнали, что Люкке нашли мертвой. Из теленовостей.
Харальд сразу же позвонил в полицию. Она никогда раньше не видела его в такой ярости. Она чуть было не испугалась. Но она его понимала. Почему никто не сказал им, что Люкке нашли мертвой? Убитой. Почему отец должен узнавать об этом из новостей?
В полиции сказали, что утром сообщили об этом маме Люкке, которая, в свою очередь, должна была сообщить им. Если этого не случилось, полиция сожалеет.
И это называется обществом равноправия? Почему они связались только с мамой? Харальд и Хелена оба являются опекунами. Хлое хотелось позвонить Хелене и накричать на нее. Как она могла так поступить с Харальдом? У этого человека нет сердца.
– Тебе что-нибудь дать, дорогой? Кофе, воды? – Она положила руку ему на плечо.
Он не ответил и скинул ее руку.
Как же больно видеть его в таком состоянии, но что она может сделать? Ни утешить его, ни дотронуться до него.
– Что сказала полиция? Как она умерла? – Слова давались ей с трудом.
«Скорее всего, сегодня он ночевал дома», – подумала она и села на стул рядом с ним.
Она проснулась в семь часов от того, что залопотал Людде, но, когда она вошла в его комнату, его там не было. Хлоя услышала, что на кухне кто-то есть, и пошла туда. Там стоял Харальд и готовил молочную смесь. Она не знала, когда он пришел домой. Судя по всему, он ночевал в гостевой комнате, поскольку к ней он не зашел. Она включила «Утро новостей».
– Я поставил кофе. – Харальд поцеловал ее в щеку. Вид у него был уставший, но настроение, похоже, бодрое. Или, по крайней мере, «нормальное».
Ее окатила волна счастья. Он вернулся к ним. Она налила ему кофе. Все было почти, как всегда. Пока не начались «Новости».
И вот теперь он сидит за кухонным столом совершенно раздавленный.
– Что сказала полиция, Харальд? Как ее убили? – сделала еще одну попытку Хлоя.
Он по-прежнему молчал.
– Кто убивает маленьких девочек? В каком мире мы живем?
Он и ухом не повел, словно ее не было.
– Эй, поговори со мной, Харальд. Ты больше не можешь держать меня вне игры.
Но муж продолжал пристально смотреть в пустоту. Хлоя попыталась привлечь его внимание, помахав рукой у него перед глазами, но даже это не помогло. Она чувствовала свою непричастность. Почему он не хочет с ней говорить? Она не понимала.
Один сплошной кошмар. Маленькая Люкке.
Зазвонил телефон. Она отключила звук и на своем, и на его телефоне, но вибрация была оглушительной.
Она уже два раза брала трубку, и зря. Один раз позвонил знакомый, услышавший ужасную новость. Он спрашивал, как она и как семья. Во второй раз позвонил журналист, задавший массу вопросов, на которые она не знала, как отвечать.
– Я больше не выдержу. Когда они все перестанут звонить? – Она пошла к мойке и выключила свой телефон, не посмотрев, кто звонит.
Мобильник Харальда продолжал вибрировать.
– Харальд, пожалуйста, ответь мне.
Он медленно перевел на нее глаза.
– Этого они могли не говорить, – сказал он спокойным тоном. – Они хотят, чтобы я ее опознал, – продолжил он и снова уставился в точку на стене.
– Не могу поверить, что она мертва. – Хлоя оперлась о мойку. – Как страшно, когда убивают знакомых тебе людей.
– Знакомых людей? Ты говоришь о моей дочери! Ты это понимаешь? Моей дочери!
Он посмотрел на нее ненавидящим взглядом.
– Но…
– Прекрати!
Хлоя замолчала.
– Сюда придут полицейские, они хотят задать нам массу вопросов… – Он закрыл лицо ладонями.
– Но мы уже рассказали все, что знаем.
– Мне надо позвонить Хелене. – Харальд встал.
– Что? Как ты можешь говорить с ней после всего того, что она нам сделала? Если с кем полиция и должна говорить, так это с ней!
Эллен. 10.00
Анетта с беспечным видом стояла за кассой и выкладывала на поднос свежие теплые булочки. Она прервала свое занятие и широко улыбнулась, когда над дверью зазвенел колокольчик, и вошла Эллен.
– Мне кофе… и булочку, – сказала Эллен, подойдя к кассе. Кроме них, в маленьком киоске никого не было, и Эллен могла немного расслабиться.
– Обычный кофе или, может быть, сегодня возьмешь латте? – спросила Анетта и улыбнулась так, что стали видны ее кривые зубы.
– Обычный молотый кофе. Черный.
Анетта в честь чего-то слишком сильно обвела глаза черной подводкой.
В киоске негромко играла ее любимая музыка.
– Мне нравится эта мелодия, – весело сказала она, отложила противень со свежими булочками и поставила кружку в кофейный автомат.
– Будешь платить наличными или карточкой?
– Наличными, спасибо.
Заученные фразы.
Анетта подпевала.
– Маленький воробушек… – Она повернулась и протянула горячую чашку, – лети над полями…[12]
Эллен дала ей наличные. Пять тысяч крон. Какое-то безумие.
Анетта взяла деньги.
– А ты могла бы убить своего домашнего питомца за миллион? – спросила она и положила купюры в карман.
– Нет, – ответила Эллен и вздрогнула. «Больная, – подумала она. – Сумасшедший дом какой-то».
– Думаю, многие ответят на этот вопрос отрицательно, но так поступил бы каждый. Все хотят казаться хорошими, – нервно сказала Анетта. Она засмеялась. – Но ты, конечно, в курсе, раз работаешь на телевидении.
Эллен кивнула. Так было проще всего. Она взяла кофе и булочку и быстро пошла к выходу.
– Надеюсь, скоро опять увидимся! – прокричала Анетта и снова стала подпевать Мари Фредрикссон.
Эллен выкинула булочку в корзину для бумаг у выхода из газетного киоска. Сейчас ей было не до еды. Она подумала, что надо бы купить жвачку, ну, да ладно. Она сделала глоток черного кофе, и у нее засосало под ложечкой.
Достав телефон, послала сообщение: Готово. Села в машину и успела только повернуть ключ, как позвонил Уве.
– Полагаю, ты можешь говорить?
– Да, – ответила Эллен.
– Хорошо, слушай внимательно, говорю только один раз.
– Хорошо. – Эллен вынула из сумки бумагу и ручку.
– Завтра после вскрытия мы получим больше ответов, а сейчас коротко перечислю то, что нам известно на данный момент. Причина смерти ясна, точечные кровоизлияния на внутренней стороне век…
Эллен перестала писать.
– Нехватка кислорода?
– Да, очевидно, ее задушили подушкой, куском ткани или чем-то подобным.
– Есть ли признаки внешнего насилия?
– Нет, по крайней мере, сейчас этого не видно, но протокол вскрытия даст ответы на многие вопросы. Вероятно, она скончалась в прошлую пятницу.
Эллен глубоко вздохнула.
– Вы это знаете наверняка?
– Протокол вскрытия, понятно, подтвердит и это.
– Дождь вам мешает?
– Да, для криминалистов это не самая лучшая ситуация – все возможные следы могут исчезнуть.
– У вас есть подозреваемые? Вы как-то сумели выйти на преступника? Чем вы сейчас занимаетесь?
– Нет, это розыскное убийство, и поэтому на данный момент подозреваемых нет. Полиция делает упор на место преступления, и сейчас мы опрашиваем всех, кто может что-то знать. Ты хочешь проверить информацию у кого-то в полиции?
– Все родственники проинформированы?
– Теперь все. Крайне неудачно, что вы раструбили о том, что ее нашли, до того, как мы успели сообщить отцу.
«Черт возьми», – подумала она и, прежде чем сказать, сделала глубокий вдох.
– Как она выглядела, когда ее нашли? Она была в плохом состоянии? Звери ее трогали?
– Она была завернута в одеяло и платок и прикрыта ветками.
– Вот как. Значит, преступник ее похоронил?
– Да, можно сказать, что похоронил. Я послал тебе электронное письмо. Теперь мне нужно идти, но если захочешь сверить информацию с полицией, дай знать.
– Но…
Уве уже отключился. Эллен откинулась на сиденье.
Несколько раз прочла свои записи. Споткнулась на некоторых словах. Попыталась составить представление о случившемся, и только потом опять взяла телефон, чтобы посмотреть электронное письмо, присланное Уве.
Письмо она открыла не сразу.
Оно было пустым, но к нему была приложена фотография. Она кликнула на фото, и изображение открылось на весь экран.
Эллен охнула и прикрыла рот рукой.
Эллен. 11.00
Она едва помнила, как добралась до работы. Наверное, на автопилоте. Фотография Люкке так и стояла у нее перед глазами. Она никак не могла понять, зачем Уве послал ей фото тела.
Казалось, что Люкке спала. Кожа была белой, как мел. Рот закрыт, губы темно-синего цвета. Волосы мокрые, несколько прядей лежат на ее красивом личике. Страшно и одновременно умиротворяюще.
«В этот раз я переплатила Анетте за кофе, – подумала Эллен, торопясь в редакцию. – Какую же золотую жилу нашел Уве! Как все это грязно, отвратительно и незаконно». Ей было стыдно, что она в этом участвует.
А что ей делать с фотографией? Она хотела оставить ее в своем компьютере и в то же время не могла. А вдруг ее кто-то обнаружит?
Эллен села за письменный стол, чтобы уничтожить фотографию и все остальное в корзине, как что-то ее остановило. Почему убийца завернул Люкке в одеяло? Это какой-то ритуал? Или убийца хотел ее защитить?
Она огляделась, чтобы убедиться, что никто не видит ее экран, и открыла фотографию в последний раз. Посмотрела на Люкке. Что-то знакомое, но что именно, она не знала.
Особенно не задумываясь, она быстро перекинула фото в фотошоп и вырезала кусочек полосатого одеяла и платка. Сохранила это на рабочем столе и только потом уничтожила всю фотографию.
– Мы сделали самую лучшую передачу в мире – опять! – Джимми встал со своего места и захлопал в ладоши. – Первые с новостями, первые на месте. – Он подошел к Эллен и положил руку ей на плечо. – Отлично сработано! К тому же я только что услышал, что Харальд теперь обещает вознаграждение тому, кто найдет убийцу.