Так спектакль стал своеобразным компромиссом между авторской задумкой и пожеланиями актеров. Когда общие творческие мучения подошли к долгожданному концу, Серафима, наспех покидав бумаги в портфель, даже не застегнув пальто, выскочила на улицу.
Его машины нигде не было. Мишель никогда не опаздывал, поэтому, постояв около гимназии несколько минут, Серафима отчаялась увидеть его лицо. Но в тот самый момент, когда она, вздохнув, растерянно посмотрела вслед отъезжающему оранжевому автобусу, черный «мерседес» интригующе вынырнул из-за угла школьного двора. Заднее стекло бесшумно опустилось, и Мишель, улыбаясь, помахал рукой, в которой сжимал великолепный букет роз.
— Прости, я опоздал. Никак не мог выбрать цветы.
Серафима глупо улыбнулась и крепко стиснула кожаные ручки своего портфеля.
Рей прошелся по набережной, потягивая молоко зеленого кокоса через тоненькую трубочку. Неужели уже настал первый день карнавала. Неделю назад сообщили, что королем города выберут молодого архитектора Алекса ди Оливейру. Сегодня вечером королю вручат ключ от города, и он издаст закон, обязывающий всех граждан веселиться до упаду.
Вера участвовала в конкурсе в составе школы «Вила Изабел». Они специально выбрали для нее одну из школ среднего уровня, которая побеждала лишь однажды — в 1988 году, а на прошлом карнавале заняла всего десятое место. Это значило, что их выступление соберет меньше зрителей и прессы, они не будут в центре внимания. А главное, парадное шествие их школы пройдет по улице Муртинью.
Выступление школы «Вила Изабел» называлось «Я без ума от тебя, Америка», на платформе возвышался огромный дракон.
На этом драконе и будут танцевать танцовщицы в ярких перьях. Рядом с драконом установили скульптуру освободителя южноамериканских колоний Симона Боливара высотой в двенадцать метров.
Когда Рей увидел все это великолепие, то пожалел, что не остановил свой выбор на более скромной платформе. Но найти такую было бы крайне сложно. Бразильцы слишком серьезно относятся к карнавалу и тщательно планируют выступление в течение всего года, тратя на подготовку представления около миллиона долларов.
«Взвинчивайте ваши цены на фасоль, но позвольте мне свободно танцевать самбу!» — поется в карнавальной песенке. В этом состоит загадка бразильского национального характера: люди готовы голодать ради того, чтобы раз в год выйти на улицы и станцевать самбу.
Обойдя аллегорическую платформу по кругу, Рей задумался, и в его голове родилась совершенно сумасшедшая идея.
Мишель выглядел усталым и растерянным. Он заметно меньше шутил и периодически замолкал на полуслове. погружаясь в собственные мысли. Таким он нравился Симе ещё больше. Но сегодня, несмотря на букет цветов и ощущение счастья от недавно приобретенного платья, ей было особенно неуютно.
Ее угнетала мысль, что Мишель может быть замешан в чем-то ужасном. Она интуитивно чувствовала, что его самого что-то сильно беспокоит, возможно, не меньше, чем её.
— Мишель, что случилось?
Они сидели за столиком в одном из самых дорогих французских ресторанов города.
Серафима ощутила дискомфорт от помпезности интерьеров и излишней предупредительности пяти официантов, которые обслуживали их стол. В зале никого не было. Клиенты начнут стекаться ближе к восьми, а пока столы пустовали, и метрдотель не спускал с них доброжелательного взгляда, от которого у Серафимы кусок не лез в горло.
— Ничего. — Мишель встрепенулся. — Почему ты спрашиваешь?
— Просто я вижу, что тебя что-то волнует. — Сима отложила приборы и серьезно посмотрела на него.
— Лучше расскажи мне, что ты купила. — Мишель слегка подался в её сторону.
Она вздохнула и поведала историю приобретения платья и туфель, о белье она предусмотрительно промолчала.
— Молодец, — сердечно похвалил Мишель. Серафима почувствовала тоску. Признаться, покупая платье, она надеялась, что это его хитрый способ сделать ей приятное.
Что Мишель просто придумал это задание, чтобы она порадовала себя дорогими подарками. Если бы он просто предложил ей деньги, то она, безусловно, отказалась бы, а так… Но, глядя, как он снова стал рассеянным и монотонно закивал в такт её словам, Серафима не выдержала и дала выход накопившемуся недовольству.
— Все, — громко сказала она и швырнула скомканную салфетку на стол, я так больше не могу.
— Что ты имеешь в виду? — Мишель ошарашенно поднял глаза от тарелки.
— Все эти загадки, игры в проституток и поцелуи с крокодилами. Либо ты сейчас же рассказываешь мне, зачем мы это делаем, либо мы прекращаем наши отношения прямо здесь раз и навсегда.
Сима перевела дыхание и тут же пожалела о своих последних словах. Его глаза потемнели, он спокойно оглянулся по сторонам, а затем, вернувшись взглядом к Симе, медленно покачал головой. Он помолчал несколько секунд, разглядывая её плотно сжатые дрожащие губы.
— Я думал, между нами есть доверие, — наконец произнес он, делая нервный глоток воды из своего стакана.
— Доверие?! — Сима горько усмехнулась. — Ты используешь меня непонятно в каких целях, а я, как идиотка, выполняю все твои задания, не имея права задать ни одного вопроса.
Ты это называешь доверием?
Мишель снова погрузился в молчание, разглядывая ножку своего бокала. Он был убийственно сдержан. Его лицо обладало способностью не отражать его истинных эмоций.
— Понимаешь, — устало произнес он, — вся эта таинственность не имеет ко мне никакого отношения, — я работаю на человека, для которого секретность играет большую роль.
Серафима застонала и откинулась на спинку стула.
— Господи, опять отговорки. Что ещё ты мог сказать! Секрет, тайна, загадочный человек. — Она насупилась и, подперев щеку рукой, отвернулась к окну.
— Если ты не будешь участвовать в этом, мы не сможем видеться, — тихо произнес Мишель.
Сима повернулась и посмотрела на него.
— Мне не позволят, понимаешь. — Он заглянул ей в глаза.
Сердце Серафимы Михайловны замерло, а затем ухнуло вниз и застучало в районе колен.
Мишель накрыл её ладонь своей. Он всегда так делал, когда хотел, чтобы Сима доверилась ему, пошла навстречу. Она почувствовала, как краска постепенно заливает её лицо.
— Все усложнилось, — сказал Мишель, — теперь есть дело, и есть… — он запнулся, — мы.
Сима кивнула и снова отвернулась к окну, чтобы скрыть подступившие слезы.
— Ты ничего не ешь. — Он подвинул тарелку с остывшим супом поближе к ней. — Ты так скоро совсем станешь прозрачной.
Незаметно вытерев предательскую слезу в уголке глаза, Сима улыбнулась и взялась за ложку.
— Но ты обещаешь, что в том, что мы делаем, нет ничего… — она напряженно вгляделась в его лицо, — плохого?
— Симочка, ну что плохого и криминального в том, чтобы поцеловать крокодила и потратить несколько тысяч на платье? Многие женщины только так и живут. — Он улыбнулся ей.
Сима зачарованно наблюдала за его руками с такими длинными изящными пальцами, как у пианиста. Ей захотелось взять эту руку и прижать к своей щеке.
Потом они заговорили про гимназию, которая в его присутствии таяла, как мираж. Сима передала ему свой разговор с директором, и он заметно развеселился, услышав эту историю.
— А про крокодила он ничего не спрашивал? — уточнил Мишель.
— Не-а, — радостно сообщила Сима. — Мне даже никто из родителей не позвонил.
— Да-а? — удивленно переспросил он. — А дети, дети говорили об этом? — Он внимательно посмотрел на Симу из-за букета роз, гордо возвышающегося посередине стола.
— Дети — да! — Сима рассмеялась. — Они постоянно вспоминают об этом. Остальные учащиеся уже в курсе. Ко мне даже обращались за подтверждением из других классов.
— А ты? — поинтересовался он.
— Подтвердила, — пожала плечами Сима, — как договаривались.
— Умница! — похвалил Мишель. Его настроение улучшалось с каждой минутой. — Надо во всех ситуациях оставаться оптимистом, — подытожил он и поднял свой бокал: — За нас!
— За нас! — улыбнулась Сима, и они нежно соприкоснулись бокалами.
— Теперь о деле, — бодро сказал Мишель, как только официант поставил две чашечки эспрессо на стол и удалился.
— На улице идет снег, совсем скоро Новый год, — глупо добавила Сима, ей не хотелось говорить о делах.
— Да уж, — с готовностью откликнулся Мишель, — скоро начнутся школьные каникулы.
— А у тебя есть дети? — вдруг спросила Сима, сама испугавшись своей смелости.
— Нет, — в глазах Мишеля мелькнуло легкое недоумение.
Сима вновь вспыхнула, не в силах скрыть смятение.
— И я никогда не был женат, — добавил он, не отрывая от нее взгляда.
— А почему? — спросила она, боясь, что он услышит громкий стук её сердца.
— Ну, во-первых, не встретил свою половину, а во-вторых, были проблемы, которые не позволяли мне задумываться на подобные темы. А ты, Мишель улыбнулся, — собираешься замуж? Он чуть не добавил «за своего физика», но вовремя сдержался — не нужно создавать у нее ощущение, что она находится под их колпаком двадцать четыре часа в сутки.
— Нет. — Сима нервно скомкала многострадальную салфетку. — Мне сложно найти… Она замолчала, осознав, что не может ответить на этот вопрос, не выдав себя с головой.
— Сима, ты не понимаешь, насколько привлекательна для мужчин, — назидательно произнес Мишель. Неуверенность этой женщины перестала умилять его.
Сима скромно потупила взор, сгорая от радости и восторга.
— Твои глаза, ноги, губы… Ты могла бы играть в кино или стать моделью. — Мишель натужно улыбнулся. — Зачем ты пошла в учительницы?
На самом деле его мало волновал ответ, просто необходимо было подготовить её к той части операции, когда потребуется экспромт.
— Ну, — Серафима Михайловна автоматически прикоснулась к переносице, где давно уже отсутствовали привычные очки, — родители хотели. Потом, я люблю изучать языки…
— Сколько языков ты знаешь?