— Месье Дюстен, — громко позвал Мишель. — Барбюс!
Он неуверенно замер на пороге, придерживая рукой входную дверь, откуда постепенно начал просачиваться дневной свет.
— У меня проблемы с глазами, закрой дверь и не включай свет.
Старик сделал шаг из темноты, вытирая испачканные руки о старый халат.
На секунду, перед тем как дверь захлопнулась, перед Мишелем промелькнуло его морщинистое лицо с широко открытыми мутными глазами, подернутыми прозрачной пленкой.
— Рад, рад тебя видеть. — Гость мистера Райхеса быстрым шагом пересек ресторан и, радушно раскинув руки, вынудил его подняться с дивана и изобразить дружеские объятия. — Когда мы виделись последний раз? — спросил он, уверенно заняв место на противоположной стороне круглого стола.
— Почти год назад, в октябре, — мистер Райхес слегка улыбнулся.
— Надо же, год назад, — мужчина задумчиво пригладил аккуратные черные усы, украшающие его верхнюю губу.
Он был невысокого роста, щуплый, с ярко выраженной восточной внешностью, предпочитал костюмы классического итальянского кроя. Раньше между собой они с партнером называли его арабом.
— Да уж, — мистер Райхес с едва уловимым беспокойством посмотрел на собеседника. — Лето почти позади, все потихоньку возвращаются в Венецию.
Араб равнодушно пробежал глазами меню. Он знал его наизусть. Подошедший к столику официант поприветствовал его почтительным поклоном.
— Как всегда, бросил гость и снова повернулся к мистеру Райхесу: — Никогда не изменяешь Чиприани? А, Рон?
Мистер Райхес поежился: он так и не смог привыкнуть к тому, как араб коверкал его имя.
— Я верен всем своим старым привычкам, — он слегка кивнул и улыбнулся.
Привычкам да, а друзьям? — Тот невозмутимо взглянул на него сквозь прозрачный графин с водой.
— Что ты имеешь в виду? — уточнил мистер Райхес.
Началось. Неужели затронет эту тему? Осудит? Вряд ли. В их бизнесе смешно осуждать других. В этот момент официант поставил на стол свежее карпаччо и тактично удалился.
— Ты теперь один. Ты берешь большие дета? — его собеседник, как будто не заметив возникшего напряжения, легко продолжил беседу.
— Насколько большие? И что за дела? — Мистер Райхес ловко поймал кусочек сырого мяса на вилку и отправил себе в рот.
— Взгляни, — мужчина протянул ему несколько газетных вырезок.
Мистер Райхес вздохнул и отложил приборы в сторону. Он надеялся, что разговоры о делах смогут подождать до конца ужина, но, видно, его гостя что-то сильно волновало.
Добравшись до небольшой площади Сен-Мишель, Сима растерянно огляделась. Посреди площади возвышался огромный 26-метровой высоты фонтан, судя по табличке, 1860 года постройки, вокруг которого толпились подозрительные личности и темнокожая молодежь в неприлично спущенных до колен штанах. Серафима Михайловна снова по привычке поправила несуществующие очки.
Подойдя вплотную к фонтану, она изобразила напрочь отсутствующий интерес к святому Георгию, поражающему дракона. Вокруг площади обосновались старые книжные магазины с грязными витринами и не располагающие к еде закусочные.
Поймав любопытный взгляд юнца с двумя большими кольцами, весело торчащими из раздутых ноздрей, Серафима Михайловна съежилась и, чтобы как-то сгладить неловкость ситуации, обратилась к молодому человеку на правильном французском языке
— Вы не подскажете, как пройти на бульвар Сен-Мишель?
— Бульмиш? — радостно уточнил парень и ткнул пальцем в нужном направлении.
Сима заторопилась, нелепо махнув рукой в сторону нового знакомого. Тот громко прищелкнул языком и возбужденно пошевелил ноздрями.
На площади Сорбонны тоже оказался фонтан, с парапетом, буквально истертым студенческими попами. Столбы у фонтана были полностью обклеены листовками революционного содержания. Сорбонна издавна славилась своим бунтарским духом. Сима замерла, мгновенно почувствовав давно позабытую атмосферу беззаботного студенчества. Почти сразу же она заметила тот самый книжный магазин издательства «Пресс Университэр де Франс», о котором с таким восторгом отзывалась Оля.
Многие студенты уже успели разъехаться на каникулы, и Сима была удивлена безлюдностью, царящей на территории университета. В тот самый момент, когда она раздумывала, как ей отыскать кафедру русского языка, её мобильный телефон тревожно завибрировал во внутреннем кармане пальто.
«Женька, — подумала Сима, — сейчас самое время сказать, что «магазины — супер», а «ноги не натерты».
— Ты где? — спросил Мишель, даже забыв поздороваться.
— Около Сорбонны, — сказала Сима и ещё раз посмотрела на университет, раскинувшийся перед ней во всей красе.
— Я сейчас подъеду, не двигайся с места. Планы поменялись. Ты срочно нужна мне.
— Но мне нужно десять минут, просто забежать поздороваться с подругой, — попробовала возразить Сима.
«Твоя подруга с мужем уехала в Монпелье навестить его сестру, на все рождественские каникулы», — хотел позлорадствовать Мишель, но вместо этого сказал:
— Позвони ей, пригласи на ужин к нам в гостиницу.
— Отлично, — обрадовалась Сима, не веря своим ушам.
«Он хочет познакомиться с моими друзьями», — шептала Сима, набирая номер Ольги.
— Ну что, пригласила? — поинтересовался Мишель, помогая Симе устроиться на заднем сиденье такси рядом с ним.
— Они уехали на все каникулы, так сказано на её автоответчике, в Монпелье к сестре Пьера.
— Жаль, — расстроенно сказал Мишель, — если бы мы не улетали завтра, то могли бы съездить к ним в гости.
Сима повернула голову и внимательно посмотрела на него. Что-то заставило её засомневаться в искренности этих слов. После сегодняшней спонтанной слежки, когда она стала свидетелем того, как действительно проводит время загадочный Мишель, её отношение к нему стало более настороженным.
Раньше Симе казалось, что, прощаясь с ней, Мишель спешит на серьезные задания от… правительства например.
А сегодня… Эти прогулки по магазинам без единой покупки, бутик «Картье». Похоже, её новый друг какой-то мелкий шарлатан. Симе не терпелось поделиться новыми данными с братом.
Откинувшись на сиденье, она энергично потерла замерзшие ладони, всё-таки прогулка до Сорбонны заставила её померзнуть. Мишель повернул голову и с нежностью посмотрел на нее, затем, ни слова не говоря, взял её холодные руки в свои.
Сима замерла: а сейчас он как будто совсем настоящий. Что с этим человеком? Он то открывается, то закрывается, как морская раковина.
— Куда мы так торопимся? — спросила Сима, глядя в запотевшее окно машины.
— На прием к пластическому хирургу, — Мишель слегка сжал её замершие руки.
Глава 13
Они направлялись в сторону Эйфелевой башни, Сима обрадовалась, что у нее будет возможность проехаться по седьмому округу Парижа.
— Это заповедник посольств, министерств и правительственных резиденций, — пояснил Мишель.
Она с интересом разглядывала пробегающие мимо улицы и дома. Мишель прекрасно ориентировался в Париже и оказался неплохим гидом.
— Вот Военная школа, её построил по заказу Людовика Пятнадцатого архитектор Жак Анж Габриель для подготовки офицеров французской армии, — рассказывал Мишель. — Эту школу строили на налог на азартные игры.
Сима удивленно покачала головой, рассматривая монументальное здание.
— Теперь ты видишь, каким азартным был французский народ в семнадцатом веке, — улыбаясь, добавил Мишель. — Самым известным учеником этой школы был мой кумир, корсиканец по имени Бонапарт.
Сима не смогла скрыть охватившего её смятения. Она вдруг осознала, что, возможно, недооценивает Мишеля. Разве может женщина-учительница остаться равнодушной к красавцу со знаниями педагога по истории? Как он говорил…
От здания Военной школы до Эйфелевой башни раскинулось Марсово поле. Оно тоже было спроектировано Габриелем и сначала использовалось как учебный плац, но со временем превратилось в очаровательный городской парк.
— Вот здание ЮНЕСКО, — продолжал Мишель, — его построили в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году три знаменитых архитектора: француз Бернар Зерфюс, американец Марсель Брёйер и итальянец Пьер Луиджи Нерви.
— А ты разбираешься в архитектуре, — сказала Сима, я бы никогда не запомнила их фамилии.
Мишель пожал плечами:
— Это очень интересный объект не только с точки зрения архитектуры, кстати, здание украшает скульптура великого Генри Мура.
Сима малодушно кивнула, сделав вид, что знает, о ком идет речь.
— Но и с точки зрения современной живописи, поскольку в отделке использовались фрески Пикассо и Тамайо, а также керамические панно Миро и рельефы Ханса Арпа.
Сима потеряла его. Мишель погрузился в свой собственный мир. Его глаза блестели, а голос дрожал от возбуждения. Перед Симой открылся фанатик, только не совсем понятно чего. Искусства? Архитектуры?
— На фасаде присутствует работа Ильи Глазунова. — Мишель очнулся и внимательно посмотрел на Симу. — Прости. Я всегда увлекаюсь, когда дело касается красивых вещей. — Он смущенно провел пальцем по лбу. — Когда-то меня все это очень интересовало. Я сантиметр за сантиметром изучал фрески Пикассо, часами шатался по музеям Парижа. Мой второй дом — это музей Орсе. Там одна из лучших коллекций импрессионистов и постимпрессионистов в мире. — Он перевел дыхание. — Ты знала, что раньше вместо музея там был вокзал?
— Знала, — ответила Сима с чистой совестью.
— Вон улица Клер, — Мишель постучал по запотевшему стеклу, — она пешеходная, а по праздникам здесь работает фермерский рынок.
Наконец, свернув в маленький, но ухоженный переулок, такси остановилось. Сима оперлась о предложенную спутником руку и вылезла из машины. Она напряженно огляделась. Улица Греналь, 101. На Симу смотрел величественный двухэтажный особняк XVIII века, как успел сообщить Мишель. Табличка справа от звонка гласила: «Профессор Вьюмонд».