Смерч прошёл через реку, на несколько секунд полностью осушив небольшой участок до дна. С каждым пройденным метром этот смерч разрастался, а поток поднятой им воды становился плотнее, будто тысячи водопадов слились в один и низвергались с неба, грозя обрушить сокрушающую силу на храм.
В высоту этот смерч тянулся на несколько километров и закручивал саму тьму. Какая-то чудовищная сила внутри воронки заставляла мёртвых птиц кружиться с невероятной скоростью. Вой ветра нарастал, переходил в гул. Лопнули стёкла в теплице. Сорвало крышу сарая.
Ветер, поднятый кружением ворон, вырывал высохшие деревья с корнем и отбрасывал прочь. Ворота храма наглухо закрыли два монаха и заперли их на две перекладины поперёк, потом попятились назад, глядя, как ворота вздрагивают под натиском какой-то чудовищной силы, обрушившейся на храм. Ворота и витражные стёкла храма выдержали, и смерч отступил. Один до смерти напуганный ребёнок заплакал, и его увела куда-то монахиня.
– Что это было? – Спросил Норд Илаю. – Такое уже случалось раньше?
– Это – демоны из Криволесья, – ответила тихо Илая, – Нет, такого ещё не было. Похоже, из мира мёртвых пробрался сам дьявол. Им показалось мало того, что они уже сделали с нами. Они хотят истребить нас всех.
– Но они не смогли пройти в храм, – заметил Норд, – ведь так?
– Да, но это – ненадолго. Мы не можем вечно прятаться в храме. Наши боги не смогут защищать нас вечно. Наша теплица и сарай разрушены. Теплицу уже не удастся восстановить. Скоро наступят холода, и весь наш урожай погибнет. Что с нами будет?
– Мне нужно поговорить с Диадором. Я пойду с ними в Криволесье.
– Но там слишком опасно. Вы не вернётесь.
– Мы должны что-то сделать. Нельзя просто так сидеть, сложив руки, и ждать, когда нас всех здесь убьют. Если то, что сказал Леон – правда, если разум короля Лоренса – под контролем тёмной материи, тогда нам всем грозит серьёзная опасность.
– Ох, у него – столько вооружённых солдат. Что мы можем сделать?
– Завтра утром я иду в Криволесье! – Громко крикнул всем собравшимся в главном зале монахам. – Самые смелые и сильные могут пойти со мной. Выдвигаемся завтра на рассвете, в пять утра!
Гомон и перешёптывания стихли, и наступила напряжённая тишина. Все смотрели на Норда, как на героя, бросившего вызов самому дьявола, и в то же время, как на безумца, посмевшего спорить с самой смертью. Монахи, молча, наблюдали за тем, как Норд идёт в толпе к двери под балконом. Он и сам удивился своей смелости, проявленной в момент смятения, с какой уверенностью он сказал это, хотя и сам не знал, куда он идёт и что собирается делать, как собирается изгонять демонов.
Норд весь вечер ходил по своей кельи и раздумывал на собственными словами, которые так неосторожно бросил на глазах у всех. Теперь ему придётся идти завтра туда, не знаю, куда и победить то, не знаю что голыми руками. А что если его никто не поддержит и ему придётся идти одному? Его размышления прервал стук в дверь.
В келью вошёл брат Диадор с семисвечником в руках, в котором горело всего три свечи. По его лицу было видно, что он переживает не самые лучшие времена в своей жизни. Он как будто постарел лет на десять, и морщинок прибавилось, и его спина уже не казалась такой широкой и могучей, как у богатыря. Весь он как-то осунулся, а на лице читалось беспокойство и скрытая глубоко внутри боль.
– Приветствую тебя, странник, – сказал Диадор, – я слышал, что ты собираешься завтра идти в Криволесье? Я пойду с тобой.
– Отлично. Вы знаете, как туда добраться?
– Да, конечно. У нас даже есть карта и компас, если мы заблудимся. Дорога к Криволесью может завести нас совсем не туда, куда нам надо.
– О чём это Вы?
– Сила демонов растёт, их становится всё больше. Тьма сгущается над нами. Я восхищён вашей смелостью и решительностью. Никто из нас доселе ещё по собственной воле не ходил в Криволесье, и поэтому я решил открывать вам одни секрет. Вы, наверное, удивились тому, что смерч отступил от нашей святой обители?
– Ну, испокон веков храмы считаются святыми, и нечистая сила не может ступить на святую землю.
– Всё это – предрассудки и легенды. Порой слепая вера и вправду указывает людям, попавшим в тяжёлую жизненную ситуацию путь на свет, но в данном случае стены храма здесь совершенно ни при чём. Наш храм защищает свет волшебной лампы. Два года назад эту лампу принёс нам в дар один хороший человек – фонарщик Хельг из Грингарда, а ему её продал кто-тоиз охотников за затонувшими сокровищами, когда Хельг ещё был зрячим и содержал в Грингарде лавку осветительных приборов. Идёмте, я вам покажу её.
Глава 13, Криволесье
Диадор повёл Норда по тёмному коридору до двери, ведущей в колокольню. Колокольня соединялась коридором с жилой пристройкой тоннелем, проходящим под землёй. Держа над головой семисвечник, Диадор спустился по скрипучей лестнице в подземный тоннель, а – за ним следом, пригнув голову, шёл Норд.
Колокольня состояла из трёх башен, и сюда уже давно никто не ходил, а колокола заменяли полуразрушенным башням, построенным из красного кирпича, крыши. Внутри колокольни сверху свисали обрывки канатов и корзина, связанная канатом – противовесом – «языком» колокола.
Монах велел Норду встать в корзину, передав семисвечник ему, и взялся за противовес. Резкими, мощными рывками он тянул на себя канат, а корзина поднималась всё выше и выше, и вот уже поравнялась с верхним этажом и обломками спиралевидной лестницы.
Норд сошёл на площадку, сколоченную из досок, и увидел в окружении четырёх узких прямоугольных окон тот самый фонарь, с роящимися внутри светлячками, который он видел в воспоминаниях Джонни. Норд вынул фонарь из отверстия в полу, вернулся в корзину и крикнул Диадору, чтобы тот спускал его.
Корзина дёрнулась и поехала вниз. Вернув семисвечник монаху, Норд показал ему лампу – ту самую лампу, которая защищала храм, и о которой говорил Гарэд Мэрлоу в своём послании в будущее. Так они нашли вторую плазменную лампу, созданную учёными в лаборатории, в далёком третьем тысячелетии.
До часу ночи программист разбирался с управлением нового оружия. Он ушёл подальше от храма в лес и методом тыка на четырёх сенсорных экранах-стеклах фонаря светлячков по очереди вызывал обероны. Их оказалось не много – всего три, и их способности отличались от оберонов, керосиновой лампы, которой владела принцесса Иона.
Фонарь светлячков содержал в себе оберон морского змея – что-то среднее между волком, рыбой и змеей, попугая в перевернутой вверх дном солдатской алюминиевой кружке с отверстиями от пуль и оттиском красной звезды и двухголового кота. Причём верхняя голова кота-мутанта была чуть меньше нижней. Морской змей имел способность управлять водой, попугай – ветром, а что умел делать оберон толстого персидского кота-мутанта, выяснить так и не удалось.
Когда он вызвал призрака двухголового кота, тот залез на дерево, растянулся на ветке, одновременно зевнул обоими ртами, и, кажется, уснул. Норд потом полчаса вспоминал комбинацию клавиш, вызвавших это упрямое животное.
На следующий день в половине шестого утра, толком не выспавшись, Норд, вооружённый плазменным фонарём и монах Диадор уже стояли у ворот храма, держа в руках поводья ездовых страусов с ярко-охристым оперением и гордо поднятыми клювами, а остальные вышли провожать своих спасителей. Никто из них не решился идти в Криволесье. Люди были слишком запуганы последним происшествием со смерчем, поднятым стаей мертвых ворон. Нодри впервые в жизни ехал верхом на страусе.
Это оказалось не сложно – тянешь вожжи вправо, и страус поворачивает направо, тянешь влево, страус поворачивает налево, тянешь на себя – сбавляет скорость или останавливается, если не отпускать вожжи, бежит вперёд при похлопывании пятками по бокам и мчится галопом на полной скорости, выжимая из себя все силы, если на ходу ещё раз похлопать его пятками по бокам, но не сильно, иначе гордая птица может взмахнуть крыльями и сбросить наездника.
Два страуса мчались, широко махая мускулистыми ногами, друг за другом через лес по просёлочной дороге, перепрыгивая ручьи и поваленные деревья, перегородившие дорогу. Диадорв отличие от Норда, держался в седле довольно уверенно, и ему приходилось останавливаться, чтобы подождать, пока Норд его догонит.
Спустя полчаса такой гонки, у Норда кружилась голова и немного подташнивало. Пришлось остановиться и подождать, по Норд сделает все свои дела в кустах колючего терновника, после чего гонка продолжилась. Они вошли в рощу красных секвой, с кронами, напоминающими шляпки грибов, ещё через полчаса. Диадор пояснил, что специфическая форма деревьев связана с тем, что листья на верхних ветках затмевают весь свет, и поэтому нижние ветки отмирают и опадают, а вовсе не потому, что земля проклята. Спускаясь с крутых склонов, страусы едва касались лапами земли, помогая крыльями.
К полудню они добрались до Криволесья, начинавшегося в ста километрах на север от Грингарда и заканчивающегося неприступными скалами с крутыми обрывами, расщелинами и каньонами, на дне которых островками раскинулся «Железный лес». С каждым пройденным километром лес редел, усыхал и изгибался, превращаясь в урочище дьявола.
Корявые стволы горных ильм и мелколиственных лип обросли чёрным лишайником, отчего лес казался выгоревшим, а дорога, по которой бежали страусы, поросла сорняками-паразитами, не имеющими ни корней, ни листьев. Их зеленовато-жёлтые шнуровидные стебли искали свою жертву по запаху, обвивались вокруг растения-хозяина, внедрялись в ткань присосками и питались его соками.
Диадор остановил страуса у небольшого холмика, по которому расползлись стержневые корни трухлявой красной секвойи и сказал, что они прибыли на место. Монах раздвинул корни деревьев, скрывавшие небольшую дверцу, ведущую под землю, и пропустил вперёд Норда. Держа перед собой фонарь светлячков и, освещая им землянистый узкий коридор, разведчик пробрался внутрь.
В землянке имелись деревянные откидные нары, стол-чурка, вырезанный из толстого дерева, и три стульчика-чурки – из деревьев поменьше, камин с трубой, выходящей на поверхность, сложенный из песчаника. На столе лежала игральная доска, расчерченная на квадраты и камешки чечевичной формы, с жирным смолянистым блеском и тёмно-фиолетового цвета – из кварца. На деревянных койках лежали дублёные шкуры каких-то животных. Похоже, что здесь когда-то жили люди, а возможно живут и до сих пор, либо останавливаются здесь на некоторое время и идут дальше.