ями и знакомствами, которые я вполне мог бы использовать в своих целях. Так что, хотя я и не собираюсь произносить этого вслух, но Сечкин это мой шанс на лучшую жизнь, которым мне следует обязательно воспользоваться.
— Калмыков, ты о чем задумался? — так и не дождался от меня реплики Веденеев. — Обдумываешь перспективы?
Вряд ли начальник смог прочитать мои мысли, и, скорее всего, говорил о совершенно других перспективах, но проницательности Бориса Игнатьевича надо отдать должное.
— Да вот удивляюсь, — изобразил я на лице робкую улыбку. — Как стремительно может измениться жизнь буквально за пару дней. Рассказал бы мне кто что-нибудь подобное ещё месяц назад, я бы не поверил.
— Это да, — согласился со мной Веденеев. — Впрочем, я ещё позавчера не верил, что твоё дело об убийствах будет раскрыто. Но раз у вас с Сечкиным так хорошо получается работать вместе, то попробуем это использовать. Долчановыми, как ты понимаешь, теперь заниматься будут другие. Не расстраивайся, никто вашу славу присвоить себе не пытается, просто одарённые это пока не ваш уровень.
Веденеев повторял, в общем-то, очевидные вещи, которые были мне и так известны, но до этих слов где-то в глубине души у меня ещё теплилась надежда, что нам позволят довести дело безумных экспериментаторов до конца. Всё-таки, Рома и сам был одарённым…
Но… Но с сожалением приходится признать, что правила придуманы не просто так. Мы с Сечкиным пока не доросли допрашивать таких уважаемых преступников, так что придётся оставить эту привилегию генералам.
— Но без работы я вас с Романом не оставлю, — преувеличенно бодрым голосом продолжал тем временем мой начальник. — Вчера в Часовом переулке убили и ограбили молодого человека. Забери у Пельменева материалы, он выезжал на вызов, изучи их и вперёд. Вечером доклад наставникам, ты Столетову, Сечкин Зорину. И я очень надеюсь, что они не будут повторяться слово в слово. Всё понятно?
Понятно было далеко не всё, но я решил, что сейчас не самое лучшее время для уточняющих вопросов. Если честно, то я ждал от Веденеева немного другой реакции на свой рассказ. Такое ощущение, что попытки вербовки сотрудников Службы Правопорядка — это абсолютно обыденное явление, которое не стоит даже лишнего упоминания. Да и реакция начальника на мой доклад, как мне показалось, не была даже удивленной.
Складывается ощущение, что он не просто знал о моей встрече с Сергеевым, а сам её организовал в качестве проверки действий молодого сотрудника в нестандартной ситуации. Ещё и грабёж этот… Нет, я, конечно, не рассчитывал, что после всего произошедшего мне начнут поручать исключительно «преступления века», но и возвращаться в скучную рутину абсолютно не хотелось.
На мой взгляд, грабёж с точки зрения расследования был самым неинтересным видом совершаемых правонарушений. Такие преступления обычно раскрываются двумя путями. В первом случае ты знаешь организованную группировку, которая промышляет в этом районе и ищешь доказательства причастности кого-то из ее членов к конкретному случаю.
Если нет, то процесс становится более долгим и нудным. Надо просмотреть записи камер видеонаблюдения, найти свидетелей, убедиться, что целью действительно были вещи, а не что-то ещё, затем организовать поиск вещей… В общем, тухло, грустно, а у наших наставников в сейфах таких дел у каждого по десятку валяется.
— Калмыков, не хмурься! — заметил моё состояние начальник. — Хотел доказать мне, что не хуже всех остальных? Вот и работай! Остальные и так перегружены, так что часть их дел скоро свалится на тебя. Хватит уже в молодых и перспективных прохлаждаться!
— Да я разве против, — уныло протянул я, понимая, что путь к счастью всегда усыпан гнутыми гвоздями. — Уже иду к Пельменеву…
— Молодец! — похвалил меня Веденеев. — Только бодрее, я верю, что вдвоем с Сечкиным вы все сможете!
— Так точно, товарищ майор! — вытянулся я. — Горы свернем!
— Горы не надо, — серьезно ответил мне Борис Игнатьевич. — Говорят, от этого климат может измениться.
Я завис, пытаясь сообразить, шутит начальник или говорит серьезно, а затем направился к выходу из кабинета, но замер, услышав сказанное вдогонку.
— Руслан, не надо думать, что что-то изменилось!
Моя рука замерла возле ручки. Я медленно обернулся к начальнику и буквально натолкнулся на его серьезный взгляд.
— Продолжай наблюдать за поведением Сечкина! Задержание Долчановых — это, конечно, хорошо, но в юноше ещё слишком много непонятного. И не забывай, с какой легкостью он убил шестерых человек! Понятно?
— Так точно, — проговорил я непослушными губами. Если честно, ощущение, как будто на меня вылили таз холодной воды. То молодцы, работайте, а то, смотри за спину и помни, что рядом убийца! Хорошо ему из кабинета командовать то!
— Иди работай! — махнул рукой Веденеев и придвинул к себе папку с какими-то бумагами. Я понял, что ничего больше от начальника не услышу и поплелся к Пельменю забирать дело о грабеже.
Коллеги встретили меня радостными улыбками и криками поздравлений.
— Ну, Руслан! Ну, герой! — хлопал, не переставая, меня по спине Стас Миткевич. — Приёмы покажешь? Я как-то «рукопашкой» не сильно увлекался во время учебы, но нам и не говорил никто, что бывают приемы против одарённых.
— А я тебе говорил, что самое главное в голову бить, желательно с ноги, — авторитетно поддакивал из-за его спины Зуич. — Руслан, ты как, с разворота бил или коленом?
Я улыбался и отвечал что-то бессвязное. Хвала всем богам, уже не первый день в отделе работаю, а потому точно знаю, чем подобные расспросы от ребят могут закончиться. Начнёшь объяснять что-нибудь, потом не остановишься.
Зуич однажды теорию броска «прогибом» объяснял, а Пельмень просто мимо проходил, папку из шкафа достать. Так Веденеев потом долго орал, что оконных стёкол на «детей неразумных» не напасешься, а у Валеры из носа осколки в республиканской больнице доставали. Нафиг, нафиг такое счастье!
Сославшись, что Веденеев просил очень срочно выехать на место происшествия и обещал лично освежевать каждого, кто меня задержит, я забрал у Пельменя папку с материалами, которые он успел собрать по «горячим следам» на выезде.
— Висяк там, Руслан, — с сожалением констатировал Валера, передавая бумаги и тоненькую пачку черно-белых фотографий. — Парень шел с тренировки, какие-то ухари, видимо, хотели монеткой разжиться… Погибший не согласился, началась драка, вот ему и достался нож в спину. Нож обычный, кухонный, таких в любом магазине навалом, местная шпана клянется, что вообще ни при делах, наоборот, вроде как этот юноша у них авторитетом пользовался…
Я раскрыл папку и посмотрел на фотографию погибшего. Открытое лицо, светлые волосы, прямой взгляд… Жить и жить мог… Сволочи!
— Не любит тебя Веденеев, воспитывает, — чуть понизив голос, прокомментировал Валера. — Опять откровенный «висяк» на тебя скидывает. Видимо, не очень-то ему понравилось, как вы с новеньким лихо дело по убийствам раскрутили…
В словах Пельменя была своя логика, но соглашаться с ней в открытую мне не хотелось.
— Наоборот, Валера, — как можно более проникновенно сказал я коллеге. — Он сейчас в кабинете чуть не прослезился. Обещает представление на орден написать. Обнял меня и говорит такой… «Руслан, если бы ты знал, как я уже отчаялся! А теперь вижу, что зря! Работай, сынок, только тебе верю!»
Челюсть Валеры упала на пол, а следом и зубы с веселым треском рассыпались по полу от изумления. Пельмень, видимо, хотел у меня что-то спросить, но из его рта вылетало только нечленораздельное мычание.
Улыбнувшись такой метаморфозе, я аккуратно захлопнул рот приятеля и, не забыв папку с материалами, вышел из кабинета. Вслед мне раздавались крики коллег, что они сейчас тоже придут, потому что «новая кофемашина просто шик» и «такого кофе они давно не пробовали»!
У нас действительно стоял обалденный аромат, причем такой, что рот непроизвольно наполнился слюной. Впрочем, это не мешало капитанам уже активно трудиться на благо общества. Столетов куда-то звонил по телефону, а Зорин с космической скоростью что-то писал на листе бумаги, поминутно заглядывая в блокнот и документы, лежащие перед ним. Рома же вертел в руках том Уголовного кодекса, явно не желая открывать его и погружаться в дебри юридической теории.
— Я тоже хочу кофе! — с порога заявил я, направляясь прямо к чудо-агрегату. — Как эта шайтан-машина работает?
— А мы уже думали, что тебя начальник без хлеба доедает, — хохотнул Зорин, держа в руках белый бумажный стаканчик и щурясь от удовольствия. — Долго же ты у него пробыл… Что-то случилось?
— Да нет, дело новое поручил, — как можно беззаботнее ответил я, кладя папку на край стола. Ну а что, надо показать, что я становлюсь совсем самостоятельным. Вот и начальник мне дела для расследования поручает одно за другим. — Расту, можно сказать! Рома, что ты сидишь? Будь человеком, покажи боевому товарищу, как сделать капучино…
Сечкин улыбнулся и с готовностью пришел мне на помощь. Боюсь представить, сколько это чудо света может стоить… По крайней мере, я бы в магазине к прибору с таким количеством кнопок просто не подошел. Не надо пока моей детской неокрепшей психике видеть большие числа с множеством нулей.
— Нам на двоих дело дали? — негромко уточнил Рома, подойдя ко мне совсем близко. Он продолжал улыбаться, но в глазах его застыла настороженная надежда. Всё-таки есть в нем что-то еще, кроме вот этой маски вечно улыбающегося оптимиста. Есть! Или я совсем не разбираюсь в людях!
Рома продолжал молча смотреть на меня ожидая ответа, но я просто молча кивнул и уже без удивления увидел на его лице очередную улыбку. Он неисправим!
В ожидании напитка я отвлекся на выпуск новостей, звучавший из стоявшего в кабинете радиоприёмника.
Общественность крайне обеспокоена участившимися задержаниями одарённых, задаваясь логичным вопросом, как действия Службы Правопорядка могут отразиться на жизни обычных граждан? Напомним, что две недели назад по подозрению в убийстве был задержан сын известного бизнесмена и мецената Владимира Сечкина, а буквально вчера нашей редакции радио «Остров» стало известно об аресте основателя медицинского центра профессора Долчанова. Кроме того, наши источники сообщают, что вместе с уважаемым врачом за решеткой оказались и два его сына. Что это? Борьба за сферы влияния или начало глобального конфликта? Пресс-служба правоохранительных органов не даёт развернутых комментариев, что лишь порождает дополнительные слухи и подозрения. Мы будем следить за развитием ситуации…