— Прежде чем бегать по округе и голову под чужие кулаки подставлять, необходимо сесть и тщательно проанализировать уже имеющуюся информацию, — продолжал тем временем лекторским тоном вещать начальник отдела. — Если данных недостаточно, то значит необходимо направить запросы…
«Начинается», — мысленно простонал я, и мой мозг привычно отключился.
Всё, что будет сказано далее, я мог бы повторить не хуже самого Веденеева. «Пишите запросы, систематизируйте получаемые сведения, делайте выводы…» Вот только погибшего Володю ворох бумаг вернуть не может, по крайней мере я в этом убеждён. Бумаги — это очень долго и хлопотно. Надо сначала найти убийцу, пока ещё не все следы остыли, а потом уже полученный результат в красивую обертку заворачивать.
Жалко, конечно, что вариант со спортзалом оказался пустышкой. На первый взгляд всё вырисовывалось красиво и логично. Престижный турнир с большими призовыми, завистливые коллеги-спортсмены и прекрасная кандидатура на роль главного злодея. История расстроившихся отношений с сестрой погибшего вообще выглядела вишенкой на торте сложившейся ситуации, но, к сожалению, наши с Сечкиным подозрения не подтвердились.
Рома оказался тем ещё провокатором, поэтому додумался не только устроить спарринг с предполагаемым преступником, но и проверить в процессе драки его реакцию на упоминание сестры погибшего. Этот псих потом мне целую лекцию прочитал о поведении человека, вернее о том, как должен был вести себя душегуб после убийства.
Со слов Сечкина получалось, что если человек чувствует себя в чем-то виновным, то при упоминании стрессового события он впадает в ступор и панику. Второй вариант, при котором человек начинает агрессировать, тоже возможен, но мой «гениальный» в кавычках коллега вроде как предусмотрел и его. Именно поэтому он спросил не просто об убийстве Володи, а сделал это максимально некорректно.
Согласен, звучит не очень убедительно, но приходится констатировать, что в данном конкретном случае сработало. Знаете, как звучал вопрос?
«Как думаешь, даст тебе сестра Володи теперь, после того как ты убил её брата?»
Если верить умению Ромы составлять психологические портреты, то будь Юра виновен, он должен был впасть в панику и начать отрицать обвинения в свой адрес. А он просто психанул и попытался убить Сечкина на месте.
— Типичное поведение невиновного, который уверен, что способен сам покарать любую жизненную невиновность, — самодовольно вещал мой коллега, естественно, широко улыбаясь. Правды ради оскал разбитыми губами смотрелся достаточно зловеще. Особенно в сочетании в заплывающим глазом и ссадиной на скуле.
И вообще, на мой взгляд, это просто чудо, что у Юры не получилось проломить Роману голову. По крайней мере, на мой взгляд, у него для этого были все шансы.
— Отморозок, — прокомментировал я улыбку коллеги. — Судя по всему, ты и в аду ухмыляться будешь. Причем искренне уверенный в своей правоте.
— Но ведь я и сейчас оказался прав, — победоносно ухмылялся Сечкин, и мне оставалось только махнуть на него рукой и смириться.
«Горбатого могила исправит». Эту фразу моя мама повторяла более чем регулярно.
Более того, совсем недавно мне казалось, что Рома в драке сумел выжить только благодаря своему Дару, но оказалось, что я ошибался. Сечкин поймал Юру на его собственной злости, проведя классическую переднюю подсечку на противоходе, вдобавок ещё и упав локтем ему на грудную клетку. Не уверен, что он сдержал данное тренеру обещание… Как по мне, пара рёбер при таком броске у юноши по любому треснула.
Факт остаётся фактом! Рома победил, все о…ли, ну то есть, удивились, а когда Юра пришел в себя и немного отдышался, то вообще выяснилось, что у него на время убийства стопроцентное алиби. Он был в кафе, где знакомился с родителями своей новой девушки и его там видело по меньшей мере человек двадцать.
— Неужели обязательно было устраивать шоу? — поинтересовался я у Ромы, пока он умывался в туалете спортзала и горестно оглядывал заляпанную кровью футболку.
— Блин, Руслан, какой же ты скучный, — жеманно протянул Сечкин, и я понял, что пора привыкать к новому образу жизни. С этим человеком о спокойной жизни можно забыть напрочь. — Неужели тебе действительно нравится просто докапываться до людей с постным лицом и нудными вопросами? А что вы делали вчера вечером? А вы не убивали несчастного? А как думаете? Кто мог его любить? А убить мог кто-то? Серьёзно? Неужели ты правда веришь, что подобная чепуха работает?
— Ну конечно, сейчас мудрый Рома объяснит мне, в чем смысл жизни, и как настоящие сыщики раскрывают преступления, — язвительно заметил я. — Ты, наверное, кино пересмотрел… Там как раз любят супергероев, которые ходят по улицам, расправив плечи, а все загадки разгадываются самостоятельно, просто растаяв под мужественным взором красавчика. Давай, начинай!
Сечкин внимательно посмотрел на меня, аккуратно промокнул капли воды на лице бумажным полотенцем и сказал:
— Пошли, в машине поговорим.
— А куда ты собрался? — поинтересовался я в спину коллеги, шустро зашагавшего в сторону выхода.
— Футболку новую купим и решим, — ответил он, не поворачиваясь, а я подумал, что видимо нам стоит с ним серьезно поговорить. Вообще-то, я старше его по званию, да и работаю в отделе не в пример дольше. А значит это мне положено распоряжаться и решать, когда и куда мы направимся. На деле же почему-то получалось ровно наоборот…
Но вот в чём загвоздка… Получалось руководить у Сечкина настолько естественно, что у меня даже не возникало и мысли воспротивиться его попыткам командовать надо мной. Что это? Особенность одаренных, получаемая при рождении? Или просто Рома настолько сильнее меня ментально, что я даже не пытаюсь стать ему поперёк дороги?
Скорей всего, такое поведение свойственно всем богатым. Сечкин просто уверен, что в любом случае всё выйдет именно так, как он хочет и действует соответственно этим представлениям. Ничего, рано или поздно жизнь обязательно стукнет его носом о стол, причем так больно, что он никогда не забудет случившегося!
Успокаивая себя таким образом, я поплёлся вслед за коллегой, который уже успел скрыться за поворотом.
Охранник на входе явно испытал облегчение, увидев, как мы уходим, правда проводив при этом разбитое лицо Сечкина задумчивым взглядом. Многое бы я сейчас отдал, чтобы услышать его мысли… Мне кажется, что в них царил такой забавный сумбур…
— Я не прощаюсь! — стараясь, чтобы мой голос звучал максимально сурово, тяжеловесно проронил я, проходя мимо охранника, и с удовлетворением отметил, что хотя бы кто-то демонстрирует по отношению ко мне уважение.
Подавляя рвущийся из груди горестный вздох, я вышел на улицу и с тоской посмотрел на стоящее в зените солнце. День сегодня явно не задался.
Вот утро начиналось просто отлично! С Веденеевым объяснился, дело самостоятельное поручили, с девушкой познакомился… Казалось бы, живи и радуйся… так нет же!
Обязательно найдётся кто-то, способный испоганить самое прекрасное начинание!
Уже садясь в машину, я подумал, что возможно дело не в Сечкине, а во мне самом, если я просто не способен противостоять напору, а может быть даже откровенной наглости своего коллеги, но додумать эту мысль я не успел…
— Руслан, мне кажется, что ты чем-то недоволен! — машина никуда не ехала, а Рома, развернувшись в полуоборот, смотрел на меня практически немигающим взглядом. — Может быть, нам пора обсудить это?
— А мое недовольство что-то изменит? — с вызовом посмотрел я на Сечкина. — Мне кажется, что ты откровенно перегибаешь палку, а твоё безрассудство может закончиться для меня самыми неприятными последствиями. Если ты забыл, то у меня за спиной родительского блата нет, меня можно в любой момент уволить и абсолютно не факт, что я сумею после этого найти в столице нормальную работу. Кроме того, у меня ни Дара, ни даже намека на него нет, и рискуя своей головой, ты ещё подставляешь и меня. Вот только тебе, по-моему, абсолютно плевать на окружающих, поэтому если со мной что-то случится, то переживать ты не будешь. В лучшем случае ухмыльнёшься и продолжишь чудить, как раньше!
— То есть ты действительно считаешь, что я от нечего делать на ринг полез? — возмутился Сечкин. — А как, по-твоему, надо было действовать? Построить всех этих ребят в зале и задавать всем подряд одинаковые вопросы? А если бы они просто отказались нам отвечать?
— Слушай, ну ты уже совсем бред несёшь! — возмутился я. — Что значит, отказались бы? Арестовали бы тогда этого Юрия, привезли в Управление и там бы хорошенько допросили!
— Действительно, — скептически хмыкнул Сечкин. — У нас же вагон времени, только туда обратно разъезжать! Да и не факт, что он сказал бы что-нибудь путное. Может быть, я повторю, может быть, где-то ты и прав, и моя затея могла закончиться провалом. Но всё равно я считаю, что так гораздо больше шансов получить результат, чем заниматься словоблудием и бумажной работой.
— Ага, я посмотрю, как ты тоже самое Веденееву заявишь, — откинулся я на спинку кресла и перевёл взгляд на пейзаж перед лобовым стеклом. Подумал и добавил уже тише. — Хотя, ты может быть и заявишь, вот только крайним окажусь в любом случае я.
— С чего это вдруг? — не понял меня Роман.
— По тем же самым причинам, что я уже озвучил выше, — в этот раз сдержать вздох не удалось, и он получился у меня каким-то картинным. — К тому же формально расследование моё, значит и все шишки собирать за него тоже мне.
— Знаешь, — голос Сечкина изменился и краем глаза я всё-таки посмотрел на его физиономию. — Я дипломатично говорить не очень люблю, поэтому скажу то, что думаю. Ты вот наружу весь такой из себя правильный, красивый, а внутри гнилой до бесконечности!
Сказанное прозвучало для меня настолько неожиданно, что на какое-то время я даже лишился дара речи. Повернувшись к Сечкину, я открыл рот и набрал в грудь воздуха для ответа, но неожиданно понял, что его нет. Мне было обидно, и наверняка это отразилось на моем лице, потому что Роман, не дожидаясь моих слов, продолжил говорить сам.