Татьяна Григорьевна отвечала на мои вопросы короткими рублеными фразами, чётко и по делу. К сожалению, при всём желании помочь, она даже близко не приблизила нас к разгадке. По сути своей, о жизни сына она была осведомлена даже меньше, чем её дочь, хотя, в принципе, это было неудивительно.
Работа инженера-технолога на кондитерском комбинате отнимала много времени и сил, а интересы сына лежали далеко за пределами её собственных.
Разочарованные отсутствием результата мы с Ромой без долгих споров поехали обратно в Управление, где и попали под горячую руку Веденеева. Если честно, я вообще-то надеялся, что получится обойтись без личного общения с начальником, но моим планам не суждено было сбыться.
— Калмыков! Сечкин! — крик начальника вернул меня от воспоминаний к реальности. Борис Игнатьевич заложил руки за спину и неспешно прохаживался туда-сюда перед нами. — Я понять не могу! Вы у нас в управлении самые умные? Или у вас головокружение от успехов? Так это лечится, спешу вас заверить! Где?
В этот момент я понял, что отвлёкся от начальственных нотаций слишком сильно и пропустил какой-то архиважный вопрос, завершавший не менее важную философскую мысль.
— Будет исполнено, товарищ майор! — гаркнул Сечкин, причем Веденеев даже подпрыгнул от неожиданности. — Завтра в девять утра!
— Нет, Роман Владимирович, — энергично потряс пальцем перед носом лейтенанта начальник отдела. — План оперативно-розыскных мероприятий нужен мне сегодня. Преступники ждать не будут, даже если узнают, что именно вы занимаетесь их поисками. Это, надеюсь, понятно?
Твою ж такую дивизию!
Мне стоило больших усилий не простонать эту мысль вслух, заодно сдобрив её парочкой крепких матерных выражений. Ну как так? Где вселенская справедливость? Почему именно в тот день, когда у меня назначено свидание и наклевывается что-то перспективное?
Мнение Ромы по поводу девушки с собачкой можно оставить за скобками. За прошедший день я уже успел убедиться в его неадекватности, поэтому и про паранойю о журналистках, шпионящих за сотрудниками на парковке, можно забыть…
А девушка симпатичная… Может быть, конечно, сказывается практически полное отсутствие личной жизни, но почему-то сейчас собачница рисовалась в моем воображении исключительно ангелом! Милая, обаятельная, сексуальная…
Вот только на свидание пойдёт с кем-то другим, кто посвободнее. А ведь у меня даже её номера телефона нет, позвонить и перенести встречу не получится… Выскочить на пять минут и извиниться? Кстати, это мысль…
— Борис Игнатьевич, — разбитые губы Сечкина вновь изогнулись в веселом оскале. — Калмыков сегодня вечером занят! Я готов подготовить план мероприятий самостоятельно!
— Сечкин, что ты несёшь? — буквально подпрыгнул Веденеев. — Чем таким он может быть занят, что важнее, чем расследование преступления? Калмыков! Отвечай!
Я открыл было рот, чтобы тоже выразить недоумение, но Сечкин снова опередил меня.
— Борис Игнатьевич, Калмыков не признается, но у него запланировано знакомство с родителями его невесты.
Фраза Романа произвела эффект разорвавшейся бомбы! По крайней мере, Веденеев застыл на несколько секунд с открытым ртом, затем закрыл его, сделал глубокий вдох и только после этого сумел произнести что-то осмысленное.
— Зачем?
— Ну как зачем? — отозвался Сечкин. — У них серьезные отношения, они хотят жить вместе, но у девушки строгие родители и до знакомства с ними секс невозможен. Поэтому Руслан сегодня сдаёт экзамен по правилам контрацепции, а также демонстрирует результаты анализов на скрытые венерические заболевания и справки о ежегодной диспансеризации.
Я закрыл глаза и приготовился к смерти. Ну ведь Веденеев не круглый дурак, и наверняка понимает, что над ним издеваются…
— Калмыков, свободен! — с изумлением услышал я фразу начальника. — Завтра доложишь о результатах свидания. А ты, Сечкин, останься! Диспансеризацию обсудим…
Глава 12
— Ну что, как с девушкой погуляли?
Всё-таки есть что-то настораживающее в новой привычке начальника прогуливаться с утра по коридорам Управления. Интересно, это он персонально меня поджидал или просто у человека с возрастом начинает меняться модель поведения? Неужели нельзя просто во дворе воздухом дышать или, например, кофе с коньяком пить в ближайшем кафе? Он же начальник, ему никто ничего не скажет. Почему обязательно надо подчиненных в тонусе держать?
— Калмыков, ты чего задумался? — не отставал от меня Веденеев. — Вспоминаешь, с какой девушкой? Или вы с Сечкиным меня обманули?
— Никак нет, товарищ майор, — пробурчал я, судорожно пытаясь сообразить, как улизнуть от настойчивых расспросов шефа. — Никто не обманывал. Погуляли хорошо.
Шеф продолжал пристально смотреть на меня, а я не представлял, что ещё могу ему рассказать… в самом деле, ну не пересказывать же ему подробности вчерашнего вечера.
Лена и в самом деле ждала меня на парковке практически на том же самом месте, где утром мы с ней расстались. К моему удивлению, несмотря на то что я вышел из здания управления даже раньше семи вечера, ждать мою новую знакомую не пришлось. Девушка нетерпеливо пританцовывала на месте, и только увидев меня, громко воскликнула:
— Ну наконец-то!!! Я уже начала переживать, что ты меня обманул!!!
— Почему это? — даже немного обиделся я. — Не буду врать что это было очень легко, но я преодолел все трудности и невзгоды, чтобы прийти к тебе!
С этими словами я протянул своей новой знакомой цветок белой фиалки. Будем надеяться, что Лидия Фёдоровна в секретариате ничего не заметила. Старушка обожала цветы, поэтому превратила свой кабинет в филиал городской оранжереи. Фиалки занимали в её сердце особое место, поэтому сотрудники Управления могли любоваться самыми разнообразными оттенками этого растения.
Например, я никогда даже не думал, что цветы фиалок бывают не только фиолетовыми, белыми и голубыми, но могут оказаться желтыми, розовыми и даже темно-синего, почти чёрного, цвета.
Я как-то попытался продемонстрировать Лидии Федоровне свой кругозор и рассказал где-то вычитанную байку, что фиалки вообще то питаются энергией окружающих.
— Их поэтому и не рекомендуется дома разводить, — с умным видом вещал я женщине. — Потому что люди чувствуют себя опустошенными и не отдохнувшими. А все из-за фиалок.
— Так то дома, — парировала старушка, специальной тряпочкой протирая листочки у растений. — Дома то у меня и нет фиалок. А здесь, в кабинете, милое дело. Вы же ходите ко мне целыми днями, минуты свободной порой не найдётся… Документы читаете, резолюции руководства изучаете и материтесь, материтесь, материтесь!!!
Я попытался что-то сказать в своё оправдание, но Лидия Фёдоровна только махнула рукой в мою сторону и продолжила.
— Не всем, конечно, воспитание позволяет делать это вслух, но я-то знаю, что про себя вы матюгаетесь все без исключения! А любые эмоции никуда не исчезают, они остаются здесь и падают на мои хрупкие плечи!
Лидия Фёдоровна говорила с таким пылом и пафосом, что мне даже немножечко стыдно, как будто я действительно только что при ней ругался самыми нецензурными выражениями.
— А цветочки защищают меня, — продолжала тем временем старушка. — Спасают от негатива вашего, впитывают всё в себя, чтобы я оставалась здоровой и веселой.
Помню, что я тогда восхитился логикой нашего секретаря и начал относиться к ее увлечению с гораздо большим уважением. Но сейчас купить цветов, как порядочный молодой человек, я не успевал, поэтому и решился совершить столь кощунственное преступление. В конце концов, от одного цветочка никакое растение погибнуть не должно.
А матерятся в секретариате и правда очень часто. Так что ещё вырастет.
— Да уж, — скептически прокомментировала подношение Лена, со всех сторон осмотрев сорванный бутончик. — Я так понимаю, что на ресторан сегодня можно не рассчитывать…
— Ну почему же, — запротестовал я, мысленно пересчитывая наличность в карманах и заранее прикидывая, как буду выкручиваться, если денег на оплату счета не хватит. — Если ты хочешь, то мы можем пойти и в ресторан. Просто я подумал, что твоя красота настолько естественна, что нельзя опошлять её искусственно выращенными цветами, завернутыми в бездушный целлофан. Этот бутон символизирует беззащитность моих чувств к тебе и искренность намерений.
— Женщина любит ушами, сынок! — часто повторял мой папа в те редкие моменты, когда у него находилось время просто поговорить со мной о жизни. — Поэтому если у тебя нет с собой чего-то способного довести её до умопомрачения одним фактом своего существования, то разговаривай с ней! Чем дольше и красивее ты будешь говорить, тем выше твои шансы произвести на неё впечатление.
Возможности проверить утверждение отца на всех женщинах мира у меня не было, но в данном конкретном случае рецепт сработал.
Лена рассмеялась звонким смехом и доброжелательно взяла меня под руку.
— Так оригинально отсутствие цветов на свидании мне ещё никто не объяснял! Но мне твоя версия понравилась, поэтому пойдём подальше от твоей работы. Я хочу ещё немножечко послушать про естественность моей красоты и беззащитность твоих чувств.
— Договорились! — заулыбался я. — А где, кстати, Пушок?
— Я не поняла, ты со мной погулять хочешь или с собакой? — прищурилась девушка. — Так я тебе могу предоставить такую возможность… Два раза в день, утром и вечером!
— Заманчивые перспективы, — расхохотался я. — А очаровательная хозяйка прилагается?
— Конечно нет, — рассмеялась в ответ Лена. — Хозяйка любит поспать в это время, и будет рада добровольному помощнику.
Теперь мы смеялись уже вместе, а из моей головы стремительно вылетали мысли о работе и всех проблемах, с ней связанных…
Мы гуляли по городу и уже буквально через час мне стало казаться, что мы с Леной знакомы целую вечность. В какой-то момент я вспомнил слова Сечкина, что девушка может оказаться журналисткой и мысленно посмеялся такой несусветной глупости. Сейчас предположение Романа смотрелось абсолютно беспочвенным.