Зайка огляделся, покачал головой и направился к двери туалета в другом конце комнаты. Блэр видел, что Зайка ушел, но ничего не сказал. Вместо этого он уставился на шелковистую девицу, которая проплывала, как эльф, по направлению к бару. Почувствовав его взгляд, она гордо сжала губки, нахмурила бровки и вздернула носик немного повыше. И сделала вид, что не замечает Блэра, который мысленно ухмыльнулся; он был садом зрелых синапсов, электрической устрицей, подрагивающей от возбуждения. Он бочком продвигался между женщинами по своей траектории, но, как бы близко он к ним ни подходил, волна духов не давала ему пробиться ближе. И все же, находясь в их присутствии, в самом глазу шторма (пускай они делали вид, что не замечают его, хотя это было далеко не так), он чувствовал гудящий аромат забвения и возможности — алкоголь. Блэр наблюдал, как тот сталкивает и разводит людей, отмечая, что все они соединены синоптическими связями, чьи путы возрастали с каждой порцией спиртного. Разговоры о недвижимости в одной группе вызывали сочувствие в другой, группы сливались, обмен продолжался. Даже после слияния они продолжали участливо, выразительно общаться.
К Блэру через гудящую толпу протиснулся Лэм. Он принес три кружки и улыбнулся, увидев горящие глаза Блэра.
— Выпей! — крикнул он через шум. — А где наш друг?
— Не знаю. Ваше здоровье.
— Найти его?
— На хер. Нам повезет, если его прихлопнут в туалете.
Лэм провел Блэра из бара вдоль по коридору в крошечный паб; казалось, что в этом месте время застыло. Это была комната отдыха. Здесь мужчины были основательно заняты выпивкой и размышлениями, надо всем царил уютный смог от залитого пивом ковра. Музыка была старая, совершенно немодная. Усы и исколотые вены были повсюду, желтые глаза следили за барменшей и старались делать это незаметно. Из настенного монитора раздавались футбольные вопли. Из-за стойки бара смотрел на Блэра хитрым глазом мужчина с небольшим горбом.
— Думаю, стоит поискать нашего друга, — сказал Лэм, давая Блэру двадцать фунтов и кружку Зайки. — Мне «Бэджер».
— Что?
— Кружку «Бэджер Лут», и закажи, что хочешь.
Барменша флиртовала и протирала бокалы неподалеку, делая вид, что не замечает Блэра у аппарата с пивом. Он повернулся к ней спиной и погрузился в радости простой жизни. Между третьим и четвертым глотком пива в основном проходе между баром и коридором появился Зайка с большим бокалом джина. Он придвинулся к уху Блэра.
— Ни хуя не хотел тебе говорить, но тебя щас какая-то девка спрашивала.
— Да? — Блэр почувствовал, как внутри что-то дернулось. Он оглядел бар.
— Да я и сам не поверил, — ответил Зайка. — Вот так просто взяла и подошла.
— Ну а как ты понял, что она про меня говорит?
— Она видела, что мы пришли вместе. Говорит такая: «Кто это такой важный — с видом государственного чиновника?» — Зайка иронически хмыкнул. — Я, блядь, ушам своим не поверил.
Блэр повернулся к брату и впился взглядом в его темные очки.
— Ну и что ты сказал?
— Что дома со свечкой ей будет лучше.
— Ну, Зайка, ладно тебе. Что ты сказал?
— Ну, знаешь, я просто…
— Что именно ты ей сказал? — У Блэра от напряжения приоткрылся рот.
— Нет, ты послушай, все было так быстро.
Зайка обернулся через плечо и выставил ногу в главный проход. Здоровая блондинистая девка с кучей кружек в руках пыталась обойти ее, но все же слегка задела Блэра, проходя.
— Извините, — сказала она, остановившись, чтобы поправить одну из кружек.
Зайка поднял очки и подмигнул Блэру. Он не произнес ни звука, но Блэр услышал, как он крикнул: «Это она!»
Блэр резко повернулся. Девка виляла бедрами, ее духи проникли в его кровь и нашли его член. Вместе с эффектом от пива — а он уже почти допил свою кружку — это ощущение прокатилось по Блэру безумной волной. Он подождал, призывая на помощь разум. Ничего не получалось. Он страстно ее хотел. И первым желанием было не всадить ей на полную, а просто прижаться к ней, смотреть ей в лицо, чувствовать ее.
Она пошла дальше. Блэр обернулся. Девушка подошла к столику. За ним сидели ее мать или старшая сестра и грузный пожилой человек, вероятно, муж второй дамы; рядом с ними сидел угрюмый парнишка, слишком маленький, чтобы ему здесь наливали. Это были люди определенного типа, их звали Дерек и Трейси, недавно из Малаги и недавно начали откладывать деньги на очередной загородный дом. Блэр удивился. Такие люди существовали в его мире только теоретически. А теперь его представители сидели перед ним во всей своей сногсшибательной славе.
Он смотрел, как блестят розовые влажные губки девушки. У нее на бедре должно быть родимое пятно, настолько незначительный дефект, что увидишь его только при сиянии средиземноморского солнца. Но этого было достаточно, чтобы нанести сокрушительный удар по ее уверенности в себе, особенно если вспомнить о немного вытянутых половых губах и слабых волосах. Блэр четко чувствовал, что, хотя она не была идеальна физически, шрамы подросткового периода показывали: ей не была присуща заносчивость рано созревшей девицы, и поэтому она научилась ценить мирские вещи.
Мирские — то есть взять его член в свой рот. Ну и так далее. Она будет делать это, когда он только захочет, и также удивлять его в мирском ходе дня в их дорогом доме в пригороде. Это будет большой дом, и ее восхищение Блэром и теми вещами, которые он с ней сделает, заставят его стены покоситься и захлебнуться слюной. Он будет скользить по блестящей влаге ее вагины. А потом она займется уборкой, одетая только в его огромную футболку и чулки, залитые спермой.
Блэр наслаждался видом этой семьи за залитым пивом столом. Его мечты проникали в подробности их жизни, он придумывал смущенно-нагловатый взгляд, которым мальчишка будет смотреть на него, прокручивал в голове мудрые вещи, которые будет произносить, пока мама самозабвенно ходит по дому в ярком, уютном акриловом спортивном костюме, с раскрасневшимися от выпитого чая щеками. Блэр перестанет материться и будет невинно и льстиво врать маме, нацепив кривую усмешку и разудало покачивая головой.
Как же далеко он улетел в небеса грядущей райской жизни! И хотя он пытался придумать отговорки, ему пришлось признать, что эти видения беззаботной семейной жизни воплощали все то великое, что было в Британии. Безграничная свобода и демократия. Они открывали поистине огромные возможности.
Он ухмыльнулся про себя. Он, новичок, придумал легкий путь достичь всего и сразу. Орды парней бессмысленно боролись за счастье в главном зале, а он плавал в тихой заводи, вылавливая из потока нимф, направляющихся в душ после вчерашних забав. Он осмотрел весь зал. Все верно. Цель была только одна. Она сидела и ждала, пока он сделает первый шаг, уверенная в нем и поэтому спокойная.
— Ну, — сказал Зайка.
— Все в порядке, все хорошо. — Блэр попытался поймать взгляд девушки через комнату.
Она единственная в эту ночь не сделала вид, что не замечает его. Просто она действительно его не замечала. Блэр это показалось редким и прекрасным даром. Отсутствие притворства придавало ей великолепное сияние. Ее зовут Дебби. Дэб. Наша Дэб. Блэр и Дэб Хиз. Блэр и Дебора приглашают поразвлечься. Загляните к Блэр-и-Дэб на вечеринку. Бывали у БД? Да ты что, парень, они зимой во Флориде. Ну и счастливчик же он, ты знаешь, какой она становится, когда выходит солнце. Роковая развратная красотка. Он растягивал в мыслях эти слова, играл их звуками — «роковая развратная красотка».
— Да ты просто спец по разгульной жизни, — произнес рядом с ним Зайка. — Где наш мистер Лэм?
— Ушел. — Блэр ткнул пальцем в сторону двери.
Зайка медленно побрел к коридору. Блэр скосил глаза, чтобы убедиться, что брат действительно ушел, затем снова подошел к бару, нащупал на стойке его кружку и осушил ее, поставил кружку обратно, тихонько рыгнул и направился к столику своей новой семьи. Парень у стойки махнул рукой.
Семья не обращала внимания на Блэра, пока его тень не упала на их столик. Затем, один за другим, они подняли глаза, глядя на банкноту в его руке. Блэр встал на колено перед девушкой.
— Привет, — сказал он, улыбаясь всем за столом. Он сжал губы, чтобы они перестали дрожать, и попытался судорожно изобразить лихой изгиб брови.
— Да? — спросила девушка, глядя на старика.
— Все нормально, парень? — спросил тот.
— Да, спасибо. — Блэр протянул руку и стиснул локоть девушки. — Знаешь, думаю, потом ты будешь смеяться, но это потрясающее создание…
— Эй, это чо за хуйня? — спросила девушка, выдернув руку.
— Нет, нет, — сказал Блэр, хлопнув ее по плечу, — нет, я хочу сказать, в смысле, я… то есть…
Он ничего не мог сказать, мысли ускользали, словно хлопковый пух перед заморозками. Он понял, что смотрит на ковер. Одна рука отчаянно шлепнула девушку по груди.
Старик встал, выпятив живот над ремнем. В семи метрах от них встрепенулась барменша, уловив в настроении комнаты какие-то перемены, почувствовав, словно охотничья собака, что молекулярная структура помещения изменилась. Она бросила взгляд на старшего мужчину. Напряжение распространилось по всей комнате. Головы отвернулись, делая вид, будто ничего не происходит.
Парень у стойки нарушил немую сцену, повернувшись на табурете и сказав:
— Эй, парень, тебе, блядь, надо табличку носить, что ты ебнутый.
Блэр повернулся к нему, затем снова посмотрел в глаза любимой.
— Кто этот идиот? — заверещала она.
— Послушай, друг, — проревел старик, наклоняясь к Блэру.
Блэр встал (внутри все кипело и ревело) и, не издав больше ни звука, побрел прочь.
Парень криво ухмыльнулся, когда Блэр подошел к бару.
— Не любишь донимать народ, да? — Он бросил ухмылку в сторону девушки. — Что, не понравился?
— Для одного раза ты загнул, парень, — отозвался старик, по-прежнему твердо стоя между несчастными возлюбленными. — Слишком до хуя.
— Да, но подождите… — начал Блэр.
— Слушай, парень, — сказал парень, — заткнись, пока тебя, блядь, не пришибли.