Блэр положил пакет из дьюти-фри на колени, дернувшись, когда тот проехал по кончику члена. Зайка связывал и развязывал все три халата, которые нацепил для тепла. Близнецы сидели рядышком на заднем сиденье «Волги», которая скакала и дергалась, как склянка на льду, Иван крутил баранку, а Анна выкрикивала разные заклинания и в ужасе хваталась за вещи. Поездка в Кужниск была жестким балетом, и вонь «Вейпораба» дела не облегчала.
— Нет, ну какого, скажи на милость, хуя ты это затеял?
— Ну это ж не конец света. У тебя еще коктейль остался, выпей, если надо.
— Каждый раз, когда я просыпаюсь после этих ебаных коктейлей, мне кажется, что я еще глубже ушел в дерьмо.
— Ну да, но оглядись, Заяц, — это ж каникулы на снегу! Горнолыжный курорт, альпийский загар. Да все парни удавятся ради альпийского загара!
— Во-первых, друг, слово «альпийский» указывает на присутствие Альп. Во-вторых, я тебя щас сам, мать твою, удавлю.
Блэр втянул щеки и пошевелил лежащим на коленях пакетом, снова дернувшись. Пакет из ереванского аэропорта — пухлый от армянского бренди в парадной упаковке и двух гравированных стаканов — наконец привлек внимание Ивана, после трех кругов по ставропольскому аэродрому. Он по-прежнему сомневался насчет близнецов, даже после того, как мать подтвердила их личности, визгливо крича ему что-то, сидя в машине. «Должно быть, они очень богаты, — подумал Иван. — Невероятно богаты, если думают, что молодые девки будут на них вешаться, при такой-то внешности».
— Нет, ну на хуя ты так поступил, а?
— Слушай, давай оторвемся, у нас еще два пакетика осталось, — пробормотал Блэр и начал преувеличенно бодро оглядываться с видом школьника, впервые оказавшегося в поезде. Ему по-прежнему нравилось ощущение свободы, которое давал «Порох», но он заметил, что эффект каждый раз был слабее и слабее. Он нахмурился и снова стал оглядываться.
Иван время от времени смотрел через плечо, показывал на пакет из дьюти-фри и потом большим пальцем себе в рот. И начинал ржать. Близнецы кивали, хмыкали и вопросительно поднимали брови. Блэр улыбался изо всех сил, чтобы показать Зайке, что они находятся на близкой по духу земле. Пришепетывая от волнения, он даже сказал, что жесты Ивана были прекрасным примером того, как люди разных культур становились добрыми друзьями, несмотря на языковые отличия, что во всем мире люди склонны шутить, несмотря на ситуацию, и заявил, что эта черта указывает на будущие добрые отношения. Нужно ожидать, считал Блэр, что и дальше будут толкания плечом, подмигивания и жесты большим пальцем.
Зайка в ответ только щелкнул языком.
— Нет, ты послушай, — сказал Блэр, подмигивая водителю в ответ, — теперь широкие отношения — моя профессия. Это моя карьера, Заяц. Ты же не хочешь встать на пути моей карьеры?
— Да в жопу ты себе свою карьеру забей. Ты — маленький грустный алкаш, которому пришлось лететь пять часов на самолете, чтобы найти девку потрахаться.
— Заяц, Заяц, Заяц, — вздохнул Блэр. — Заяц, Заяц, Заяц, Заяц. Ну и что нам с тобой делать? Что нам делать со стариной Зайцем?
— Где карта? — спросил Зайка, нахмурив брови.
— Какая карта?
— Кредитная. Отдай ее мне.
— Зачем? — быстро спросил Блэр, прижимая рукой карман брюк.
— Отдай ее мне. Я им скажу, чтобы сворачивали, везли нас обратно в аэропорт и купили мне билет домой. А ты можешь делать, что пожелаешь.
— Ну извини, но ты не можешь просто взять и съебаться. А как же дружба? Оттяг? А, друг?
— Оттяг — это торчать в Испании, жрать пиццу и нарочно коверкать местные слова, Блэр. Ехать в полной жопе в условиях вечной мерзлоты, по стране третьего мира, по улицам, где полно жутких морд, словно у старого «Ситроена», это ни хуя не оттяг.
— Ну, я так не считаю.
— Отдай мне эту блядскую карту.
Анна настороженно зыркнула на близнецов:
— Это не полная жопа, вы привыкнуть. Красивые женщины есть. После вотка вы привыкнуть.
— Видишь! — прошипел Блэр, протягивая руку к бренди. — Христа ради, не обижай их так уж сразу.
Он наполнил оба стакана и передал один на переднее сиденье. Иван одобрительно хмыкнул и опрокинул в себя содержимое стакана. Анна отказалась, хмуро глядя на Ивана. Братья отпили по глотку.
— А теперь отдай мне ебаную карту. — С этими словами Зайка полез в карман Блэра.
Солнце уже село, когда «Волга» въехала в Кужниск. Свет фар падал на снег у дороги. Выхлопные газы бодро загрязняли атмосферу.
В машине все поняли, что Зайка хочет обратно в Лондон. На заднем сиденье то и дело раздавалось шипение на английском, а на переднем — на русском языке. Шипение в «Волге» не прекращалось ни на секунду в течение часа. Близнецов эта поездка вывела из себя не хуже колючих шерстяных штанов, которые они некогда носили в «Альбионе». Остановились в дороге только два раза, когда Анне нужно было пописать, «поссать», как она говорила. После второй остановки, под разномастное шипение, она попыталась привлечь внимание Хизов к аспектам общего дела.
— Итак, — сказала она, — нам нужно сделать расход за двоих, теперь поздно решать обратно.
— Конечно, — ответил Блэр.
— Вы когда заплатить наличными, мы вам двадцать процентов скидку тогда.
— Да-да, разумеется.
Машина повернула к городу и поехала по дороге, пробираясь через сугробы. Иван выключил двигатель, и через несколько секунд стало совсем тихо. Близнецы выглянули и увидели, что находятся рядом с большим складом. В пустых окнах гулял ветер, сооружение скрипело и, казалось, качалось под порывами ветра. Табличка над железной дверью гласила: «Глобал Либерти Солюшнз».
— Смотри, Заяц, — показал пальцем Блэр.
Парочка сидела и ждала чего-то, но оказалось, что есть проблема. Анна носовым платком соскребла лед с окна, смотрела в крошечную дырочку и что-то бормотала по-русски.
— Ха, — сказал Иван.
На переднем сиденье разгорелась дискуссия, посыпались упреки, забрызгала слюна. Особенно старался Иван, потом он выскочил из машины и жестами поторопил близнецов за собой. Внутри он начал орать на мрачного вида сторожиху. Женщина в ответ на его слова и глазом не моргнула, даже вид Зайки в купальных халатах ее не тронул. Она указала пальцем на большую дверь и не опускала его, пока близнецы не поняли, что им туда. Внутри царил настоящий ад, что-то шипело и гремело, и было жутко жарко.
— Что, мы уже приехали? — заорал Зайка.
Блэр потянулся к стоящей у двери коробке и вытащил патрон. На нем был отпечатан крошечный знак: то ли орел, то ли черт, готовящийся взлететь. Пока он изучал его, следом за ними в комнату ворвалась Анна. Сзади на чем свет стоит ругался Иван. Близнецы повернулись друг к другу, краем глаза они заметили, как Анна дала сыну пощечину.
— Нет, ну какого хуя ты это затеял?
Иван пнул дверь, выпятил в их сторону подбородок, чтобы шли следом. Блэр положил патрон в карман и поскакал обратно к машине, растопырив руки, как канатоходец. За ним неслись клубы пара, завивались, образуя замысловатые узоры в свете прожектора за спиной.
— Нет, ты послушай. Я обоссусь со смеху, глядя, как ты попытаешься одну из этих хуйнюшек на сандвич приспособить.
— Отъебись, Зайка.
«Волга» резко сорвалась с места, Анна повернулась к близнецам, демонстрируя заляпанные помадой зубы.
— Когда вы сразу заплатите наличными, скидка будет больше, — сказала она, ерзая, чтобы удобнее было разговаривать с близнецами.
— Да, конечно, — ответил Блэр. — Но послушайте, нам нужно снять деньги с карты, мы на пути сюда в банк не успели.
Анна нахмурилась. На переднем сиденье послышалось карканье на русском, потом злобные выкрики. Затем она снова поерзала, повернувшись к братьям.
— Скоко у нас наличных есть?
— Пятерка, кажется. А у тебя, Заяц?
— Шестьдесят один пенс. Просто заебись, можно хоть месяц жить.
Блэр с улыбкой повернулся к женщине.
— Кажется, у нас только пять фунтов стерлингов.
Снова ссора на русском, послышались странные звуки, точно канонада. Они становились громче, словно артиллерийская очередь гремела в темноте, раздавались как будто позывы к рвоте, затем наступила очередь звуков глотательных, словно на граммофоне заело иглу.
— Еще бренди? — спросил Блэр и помахал бутылкой между сиденьями.
— Нет! — последовал ответ на русском.
— У нас проблема, — снова повернулась Анна. — В Кужниске карт не принимаем. Ни мы, ни никто. Денег с карты не снять. Карты принимаем в ставропольский аэропорт и наличные выдаем, но у автомобиля нет топлива ехать до Ставрополя.
— Понятно, — задумался Блэр. — То есть вы хотите сказать, что…
Анна подняла руку и закрыла глаза. Близнецы смотрели на сомкнутые веки, похожие на половинки пережженных гренков.
— Мистер Заэц ехать в ставропольский аэропорт — одно решение ехать с ним и взять наличные с карта.
Зайка похлопал ее по руке:
— Правильно, дорогая. Мы едем обратно. Я возьму себе билет, ты получишь наличные, а мистер Бларр может…
— Нет, Зайка, она же сказала, что у нас ебаного топлива на поездку нет.
— Тогда я могу только одно сказать: какого хуя ты это затеял, Блэр?
— Ой, отъебись, а!
Зайка задрал на лоб очки. Громко говоря прямо в лицо женщине, он решил выяснить, как вернуться в аэропорт. В это время Блэр налил бренди в стакан и высыпал в него пакетик солипсидрина. Он накрыл стакан рукой, чувствуя, как в ладонь бьет невидимый фейерверк.
— От Кужниска до Ставрополя только поезд есть, — бормотала Анна. — Для поезд нужны наличные.
Блэр наклонился к уху Зайки:
— Разве не чуешь, что рассвет забрезжил?
— Дай сюда. — Зайка выхватил стакан.
Женщина стояла у Людмилы за спиной, пока та медленно ела суп.
— Что? Горячий очень!
— Знаешь, если бы положила сметану, а не смотрела на нее, как баран на новые ворота, он бы остыл быстрее. Может, тебе забесплатно еще сметанки в супчик подложить, а, детка?
— Послушай меня: разве я только что не заплатила за целый обед, включая стоимость стола, за которым я ем?