— Бенни, дружище! Что у нас там по приемным родителям Мэдсена?
— Джереми и Джен Мэдсен, — докладывает Бенни. — Она — бывший фармацевт, он — ветеринар.
— Где живут?
— Финчли, — называет Бенни. — Тот же дом, в котором они жили все сорок лет.
Глава 28
Рид усаживается в кресло Лютера и звонит в отделение «Статус догз». Его звонок принимает сержант Грэм Кук. Рид представляется, коротко описывает ситуацию.
— Это имеет какое-то отношение к пропаже девочки? — осведомляется Кук.
— Вероятнее всего.
— Тогда дайте-ка я присяду. Прикрою дверь, ручку возьму.
Рид ждет. Вскоре Кук снова берет трубку и говорит:
— Так что вы желаете узнать?
— Начать с того, кто он такой?
— Гэри Брэддон. Родился в Карфилли, Уэльс, в шестьдесят третьем году. В досье имеется информация о его связи с крайними правыми.
— А еще, как я понимаю, он собачек любит?
— Смотря что понимать под этим словом. Привлекался за содержание собаки для участия в боях и жестокое обращение с ней: неоказание ветеринарной помощи при получении ран. Еще одно обвинение за владение оборудованием по натаскиванию бойцовых псов. Пять приводов за незаконное владение собаками бойцовых пород с целью стравливания.
— И что это означает?
— А означает то, что держать собак ему запрещено. Но он все равно их держит где-то на стороне. Где именно, мы так и не установили.
— Что ж, б этом деле я, пожалуй, могу вам помочь. Имя Генри Мэдсена вам ничего не говорит?
— Так, сразу не могу сказать.
— Это ветеринар Брэддона. А заодно и его подпольный поставщик.
— Разве? Ветеринаром у Брэддона значится некто Генри Мерсер.
— Можете считать, что это один и тот же парень.
— У него предположительно самый лучший тренировочный двор во всем Лондоне, хотя мы его так и не доискались. Очень уж он скрытный, этот Мерсер.
— Да, он такой, — соглашается Рид. — Видимо, в этой игре крутятся деньги? Потому что именно деньги сейчас рассматриваются как основополагающий мотив.
— Деньги там действительно крутятся, причем немалые. Собака с победами в трех боях — чемпионский титул, в пяти — суперчемпион. На это и делается ставка. Потому они и стараются: натаскивают псов тренировками, доводят их до согласованного бойцового веса, в точности как спортсменов. То есть работа на бегущей дорожке, диета, упражнения на силу и выносливость. Да еще и стероиды, чтобы весь жир сгорал и оставались одни мышцы.
— Как вы думаете, Генри мог бы обратиться к Брэддону за деньгами?
— Так это он, по-вашему, украл малышку Эмму и ту, вторую девочку?
— Уверенность почти стопроцентная.
— Тогда он к нему и носа не посмеет сунуть. Брэддон — радикал правого толка да еще и любитель собак. На пару дюймов правее самого Муссолини. А это опасная комбинация для того, кто похищает детей. Мерсер, Мэдсен, или как там его еще — Брэддон ему вмиг яйца отрежет и скормит собакам, если тот посмеет к нему хотя бы на порог сунуться.
— Понятно, — резюмирует Рид. — Стало быть, у нас сейчас такая проблема: наш подопечный укрылся в подполье где-то в черте Лондона. И вы правы, он очень хорошо умеет скрываться. Известных нам друзей у него нет, нет и денег. А хорониться где-то нужно.
Кук после секундного раздумья высказывает предположение:
— У Брэддона собачьи бои проводятся фактически везде, где только есть подходящее пустое помещение. Так что у этого Мерсера-Мэдсена могут быть ключи от любого из них.
— А вам известны эти места?
— Наперечет.
— Тогда очень вас прошу: сбросьте нам, как только сможете, список. И любой другой попутный материал, с помощью которого мы могли бы в ускоренном порядке оформить ордера на обыск.
— Не вопрос, — отвечает Кук.
— Кстати, а что вы пьете? — задает Рид не праздный вопрос.
— Виски.
— Считайте, что бутылка уже в пути, — говорит Рид. — С нас причитается.
Кук просит дать ему еще немного времени. Минут через пятнадцать он присылает список из пяти мест, которые Гэри Брэддон использует для проведения собачьих боев.
В течение часа поисковая команда № 1 под началом детектива Джастина Рипли прибывает по первому адресу, указанному в списке. Это заброшенный кухонный склад в Льюишэме. Шкафы здесь сдвинуты с мест и переделаны в барьер для собачьего боя — все равно что боксерский ринг.
В ходе дотошного обыска в помещении никто не обнаружен. На пребывание здесь Мии Далтон или Генри Мэдсена нет ни единого намека.
Вторая поисковая группа, возглавляемая Мэри-Звери Лэлли, неожиданно попадает на импровизированный бой собак, застав его в самом разгаре за шиномонтажной мастерской в Дептфорде.
На глазах у дюжины зрителей с тихим остервенением рвут друг друга на куски два питбуля, возясь на пятачке два на два с половиной метра. По обе стороны от пятачка прочерчены две диагонали, за которыми до отмашки рефери должны находиться обе собаки.
Следуют четыре ареста. Оба бойцовых пса подлежат уничтожению. Никаких свидетельств пребывания Мии Далтон или Генри Мэдсена здесь тоже не найдено.
Глава 29
Лютер с Хоуи едут в Финчли — городок в графстве Мидлсекс.
Проносясь по Ройял-драйв, слева от себя они оставляют бывший сумасшедший дом в Колни Хэтч; теперь здесь элитные апартаменты. А в свое время в этих стенах обретался Арон Косминский. Лютер абсолютно уверен, что этот Косминский и был легендарным Джеком-потрошителем.
Джереми и Джен Мэдсен живут в островерхом эдвардианском особняке из двух квартир, окна которого выходят в тупичок.
Дверь открывает Джен Мэдсен. Особа весьма импозантная: точеные скулы, характерный подбородок. Седеющие волосы как у светских дам на полотнах девятнадцатого века. Сейчас ей семьдесят два, она фармацевт на пенсии. Она бросает на Лютера всего один пронзительный взгляд и спрашивает:
— Вы насчет моего сына?
Лютер кивает, пряча в карман бедж, который только что достал.
Несколько напряженная от волнения, Джен Мэдсен предлагает гостям войти.
В доме ни соринки. Гостиную украшают изящные безделушки и семейные фотографии; в углу телевизор, который, безусловно, был писком моды на момент приобретения, около четверти века назад. В бело-голубой керамической чаше лежат фрукты, а также коралловый скелет недавно съеденной грозди винограда. В розетку включен архаичный «хьюлет-паккард» с экраном в спящем режиме. На столе две кредитки, рядом кружка молочного чая на подставке. Чувствуется, что где-то в доме должны быть кошки.
Джен смотрит на Лютера с Хоуи, а где-то между ними маячит невидимая тень ее сына.
— Может быть, чая?
Хоуи обаятельно улыбается:
— Спасибо, не нужно.
— Не стесняйтесь, чайник полон.
— Нет-нет, в самом деле. Спасибо.
— Тогда кофе?
— Спасибо, не стоит беспокоиться.
— Воды? Что-нибудь перекусить?
— Нет, в самом деле, — улыбается Хоуи учтиво. — Мы в полном порядке.
Джен приглашает их сесть.
Лютер с Хоуи присаживаются на краешек софы; Джен садится в кресло такой же расцветки. Сидит и потирает свои руки садовницы в шишковатых узлах артрита.
Заполнять тишину — удел взволнованных. Поэтому Лютер с Хоуи сидят молча и ждут.
— Да, это все так гнусно, — вздыхает Джен. — Все то, что он совершил. Просто неописуемо. Знаете, мы его таким не воспитывали.
— Я это вижу, — говорит Лютер. — Дом у вас просто замечательный. Вы давно здесь живете?
— С шестьдесят пятого года, — отвечает хозяйка с гордостью и в то же время с некоторым смущением.
— А ваш муж…
— Наверху, — говорит она. — Боюсь, он неважно себя чувствует. Фибромиалгия. Да и все это…
Лютер кивает и мелким жестом направляет Хоуи наверх, проверить наличие мужа.
— Вы не возражаете? — привставая, деликатно спрашивает та у Джен Мэдсен.
— Нисколько. Вверху от лестницы вторая дверь направо.
Хоуи благодарит, после чего выходит из гостиной и поднимается вверх по лестнице, навстречу запаху мебельной полироли.
На аккуратный стук в дверь из спальни сипловато, вполголоса доносится:
— Да-да, войдите.
Хоуи приоткрывает дверь. Джереми Мэдсен лежит на кровати — высокий костистый мужчина, почти лысый, в пятнах старческой пигментации. Своей жены он старше на добрый десяток лет.
Хоуи вбирает взглядом комнату — заставленный всякой всячиной туалетный столик, громоздкие шифоньеры. Возле кровати расположилась чета кожаных шлепанцев. Хоуи представляется, показывает бедж.,
— Вы уж извините, что беспокою, — произносит она чуть ли не шепотом.
Джереми не без труда, трясясь, усаживается на постели, косится на сержанта одним глазом.
— Это вы извините, — сипит он в ответ. — Мигрень — штука скверная.
— К тому же еще и нервное потрясение, — участливо говорит Хоуи.
— Ничего, на вопросы отвечать могу, — слабо шепчет он.
— Я уверена, в этом нет необходимости. Ваша супруга даст все показания, в которых мы нуждаемся. Пожалуйста, не волнуйтесь.
Джереми кивает; судя по гримасе, уже одно это движение причиняет ему боль.
— Могу я вам что-нибудь принести? — спрашивает Хоуи. — Воды?
— Ничего, все нормально. — Рука в пигментных пятнах дрожит. — Мне бы только… Если не возражаете…
— Нет-нет, конечно нет.
Хоуи берет Джереми за плечо — выпирающие кости под мягкой пижамой — и помогает ему улечься обратно.
Какое-то время она стоит у кровати и растерянно смотрит, как он принимает позу эмбриона. Затем сержант выскальзывает из спальни и спускается вниз.
В гостиной Лютер сидит, подавшись вперед, все так же на краю цветастой софы.
— Генри последнее время на вас выходил?
— Да, звонил один раз, — отвечает Джен Мэдсен.
— И когда же?
— С час назад.
— Что он сказал?
— Ничего. На линии было очень шумно.
— Как же вы узнали, что это он?
— Я ждала, — отчаянно выдыхает она. — Он всегда приходил к нам, когда попадал в беду.
Джен поглаживает свое колено, избегая глядеть в глаза Лютеру.