два расслышал смех колдуна, когда торпеда отправилась в полет.
— Ну разве я не великодушен?
Воины исчезли, их унесло прочь, их захватили в плен при помощи махинаций Фабия, и Композитору пришлось прибегнуть к низменным средствам для штурма «Эллипс». Косяк абордажных торпед врезался в надстройку багрового фрегата, извергая свой груз в его искрящиеся, пылающие внутренности. Мутанты, изгнанные из враждующих кланов, населявшие нижние палубы «Диадемы», ворвались внутрь в грубых кольчугах и потрескавшейся коже, держа в когтях кривые топоры и побитые фамильные автоганы. Они ревели, топотали подкованными железом копытами, убивая тех немногих, кто пытался противостоять им. Остальных они загоняли в рабство.
Из других торпед появились абордажные группы гладких полуорганических автоматонов, смешанных с благословенной варпом плотью, и оскверненные машины еретеха Оливо. Они растекались по жилам «Эллипса» подобно яду. Директивы и первичные импульсы, воющие внутри них, вели атакующих через корабль, безошибочно расставляя на позиции, где они могли отрезать все проходы, ведущие на мостик и командную палубу.
Композитор вышел из абордажной торпеды, смакуя ощущение от ожогов бахромы его плаща, опаленного металлическим настилом, деформированным и перегретым их прибытием.
«Диадема» выпустила торпеды так, чтобы те ударили поближе к мостику. Кларион не подвела. Эйдетическая память мгновенно показала в сознании колдуна карту фрегата. Для того, чтобы достигнуть мостика, ему оставалось пройти всего две палубы.
Творения Оливо скользили вокруг колдуна, занимаясь своими обязанностями. Кроме его телохранителей, никого позади не осталось. Если бы он ощущал угрозу, то не оставил бы Афилая в святилище башни. От терминатора в любом случае было бы не так много пользы. Как бы то ни было, ныне Оливо трудится над восстановлением его боевого доспеха после сражения с демоном. Нет, здесь Композитор точно не нуждается в его защите.
Все же он чувствовал волю экипажа сопротивляться полному уничтожению. Композитор шел по коридорам, которые видел тысячу раз глазами Хакита. У фрегата маленькая команда, причем смертная. Хакит жил жизнью наемника и использовал подобные средства для достижения своих целей. А цель его жизни была так близка к нему, что он не думал о содержании отряда воинов для входа в паутину. Ответ на вопрос о его судьбе был очевиден. Композитор поманил Диренка за собой и шагнул в клубящийся в коридоре дым.
Они быстро пересекли две заброшенные палубы, после чего наткнулись на сопротивление.
III.IV
Когда лифт, ведущий с арены ксеносов остановился, сотни стволов комморритского оружия навели прямо в голову Люция. Осколковые винтовки, дезинтеграторы и энергетические пушки — все они держали Вечного на прицеле. Тонкие пальцы стрелков замерли на спусковых крючках.
Люций рассмеялся. Жестокий лай эхом отразился от наклонных пластековых инопланетных стен. Страх поселился в его похитителях и он видел это в их глазах. Армия из хладнокровных убийц боялась одного-единственного воина.
И правильно делала.
— А вот оно что, — протянул Люций, его смех утих, — я так этого ждал.
Кадарн принял боевую стойку.
— За себя говори.
— Наконец–то они притащили сюда что–то, что меня достойно, а ты дуешься?
Палач-еретик хмыкнул.
— Не все обладают твоим даром, Вечный.
Люций издал странный звук, не то смех, не то насмешку. Последняя нота сорвалась на некое подобие бульканья. Давление поднялось вверх по позвоночнику и головокружение усилилось, словно на нем сомкнулись челюсти тонкого ледяного крошева. Убийцы в голове кричали и завывали все громче. Люцию нужно было что–то, что помогло бы ему сосредоточиться. Он отчаялся, подобно человеку, тонущему в море. Вечный обернулся, не сводя взгляда с эльдара с самым огромным оружием.
— Эй, ты там, — произнес Люций, указывая когтистым пальцем на ксеноса. — Ты веришь в то, что сможешь выстрелить в меня прежде, чем я вырву твою игрушку и забью тебя ею же до смерти?
Эльдар молчал. Их вид существовал жизнью, измеряемой столетиями, но Люций сомневался, понимает ли тот, по крайней мере, самые важные детали его вопроса. Даже если языковой барьер лишил слова смысла, в позе Люция ясно читался вызов, а в глазах просматривалось дикое радушное ликование. Комморрит заерзал, крепче сжимая в руках пушку, ствол которой купался в потрескивающем обсидиановом огне.
— Нет? — Люций наклонил голову, стараясь не дать напряжению вырваться наружу. Он развел руками, глядя себе под ноги, — но я же совсем рядом.
— Мы умрем, — простонал Кадарн. Люций даже не обратил на него внимания. Он крепко вцепился за отвлекающей маневр, чтобы не концентрироваться на криках своих убийц.
Вечный щелкнул пальцами, широко раскрыв глаза. Он мог бы скрыть напряжение, сквозившее в его голосе, если бы усмехнулся.
— Я уверен. Даже забавнее выйдет. Так, что давай лучше поспорим о том, успеют ли твои кишки полностью опорожниться, прежде чем я оторву твою голову.
— Отлично, Люций, — раздался голос из коридора, — так все и случится.
Кольцо эльдар, держащих на мушке мечника, раскрылось, впустив Фабия. Бывший главный апотекарий Детей Императора прибыл в сопровождении пары эльдар в сложных тяжелых доспехах. Молчаливые воины держали силовые клинки, легко и непринужденно сжимая их. Они глядели на Люция из–под своих костяных белых шлемов, увенчанных изогнутыми рогами.
Люций изучал каждую деталь новоприбывших с того момента, как они попали в это помещение. Черные, как уголь доспехи, которые они носили, казались более массивными и тяжелыми, каждый элемент украшало достаточное количество шипов и лезвий, чтобы сделать их самих оружием. Это говорило о силе, большей, чем у обычного эльдарского доспеха, но в то же время не жертвовало их излюбленной скоростью.
Мерцающие зеленые глаза тлели за серебряными высокими шлемами, фокусирующие кристаллы щелкали, пока они изучали его. Клинки блестели от маниакальной заботы, легко выдавая привязанность своих владельцев. Улыбка Люция стала на редкость искренней, когда он мельком увидел, что происходит среди трусливых ксеносов.
— Любимый брат, — Люций шагнул вперед, забыв про стрелка. Он театрально поклонился, стряхивая с носа кровь, которую хотел скрыть от посторонних глаз, — мой спаситель. Ты оставил меня на попечение скучной до ужаса компании, — он фыркнул, пригрозив Фабию когтем, когда Свежеватель приблизился к нему, — ты пришел сюда извиниться?
Иссохшие черты лица Байла оставались неподвижными. Он изучал Люция в течении минуты продолжительного молчания, прежде чем повернуться с коротким взмахом руки.
— За мной.
Кадарн посмотрел на Люция, а тот склонил голову в насмешливом одобрении.
— Ну, конечно же, братец. Веди меня.
Люций и Кадарн прошли мимо двух воинов-эльдар, и те плавно развернулись, последовав за пленниками к выходу из помещения. Перед тем, как выйти, Люций остановился и оглянулся на эльдара, всё еще сжимавшего энергетическую пушку.
— Не беспокойся, моя маленькая, тощая штучка, — произнес Вечный, — обещаю, что мы скоро встретимся и вернемся к нашему пари. — Перед тем, как уйти, он сымитировал укус, резко щелкнув клыками. То, как ксенос дернулся в ответ, вызвало у мечника смех.
— Так много изменилось, — задумчиво произнес Фабий, в то время, как группа вошла в темный коридор. Он оглянулся на Люция и нахмурился, — и все же многое осталось прежним.
— Да заткнись ты, Фабий, — рассмеялся Люций. — Если ты не нуждался в моей компании, ты должен был подумать об этом, прежде чем приводить меня в эту отвратительную пародию, которую эти твари называют домом, — он уставился на эльдара справа от себя. Люций с вызовом подался лицом к ксеносу. Провокация не произвела никакого эффекта на воина, поддерживающего шаг под мурлыканье гладких сочленений доспехов.
Они подошли к развилке. Взмахом руки Фабий дал знак одному из эльдар увести Кадарна вниз по левому коридору. Второй эльдар последовал за Детьми Императора в правый коридор. Люций думал воспользоваться лазейкой и, возможно, убить эльдара, а может Фабия, а потом сбежать. Или убить обоих. Однако, любопытство к тому, что приготовил для него Прародитель, взяло верх.
— А с двоими ты не справился бы, не так ли? — спросил Люций.
— Это не для него, — ответил Байл, — это подарок для тебя.
— Ах, ты принес мой меч?
Люций смотрел, как Кадарн исчезает в тумане, окутывающим противоположный туннель, — вероятно, ты бы предпочел, чтобы я воспользовался им, а не душил тебя голыми руками.
Байл решил, что не стоит отвечать на выпады Люция. Они шли дальше по коридору. Спустя некоторое время стены с обеих сторон превратились в свинцовое бронестекло. Вечный всмотрелся в темноту за ними.
Вдоль стен тянулись ряды комнат, заполненных густой маслянистой жидкостью. Мечник едва мог различить фигуры, что неподвижно висели внутри. Их очертания оставались едва видимыми, но каждый легионер был способен узнать очертания космического десанта, даже если, как в данном случае, она выглядела деформированной, громоздкой и полностью переделанной.
— А это кто? — Люций кивнул на стены.
— Не твое дело, — решительно ответил Байл.
Эльдар достал свой клэйв и положил вторую руку на среднюю часть лезвия, удерживая оружие напротив груди, а затем вытолкнул его вперед, ударив плоскостью клинка по спине Вечного.
Люций замер. Он оглянулся через плечо на эльдара, всматриваясь в шлем ксеноса.
— Давай–ка ты еще разок попробуешь. Пожалуйста.
— Оставь нас, — приказал Фабий.
Эльдар выдержал пристальный взгляд Люция, явно не одобряя того, что человек осмелился командовать им, прежде чем повернуться и бесшумно зашагать по коридору обратно. Фабий и Люций подошли к плавно открывшейся двери.
Как только Вечный переступил порог, пьянящий запах антисептика ударил ему в нос. Холодный воздух покалывал кожу на лице. На стальных плитах удерживались скованные существа на разных стадиях вивисекции. Стрекочущие машины заполняли стены, рядом стояли стеллажи с хрустальными колбами для образцов. Невероятная синергия технологий эльдар и человеческой расы, всё это было посвящено тайному искусству Свежевателя. Помещение служило как лабораторией, так и пыточной.