Демоны падали замертво от лаэранского клинка. Головы полудемонов XII легиона освобождались от тел при помощи плети. Он позволил своим глазам работать независимо от конечностей, исследуя бурлящее месиво воющих космодесантников.
До тех пор, пока не нашел того, кого искал.
Примечательные доспехи превратились во что–то органическое, пронизанное бронзовыми шипами. Шлем с гребнем модели «Сарум» слился с черепом под ним, превратившись в живую маску смерти. Челюсть еще сильнее удлинилась и теперь была усеяна кривыми клыками. Цепной топор, который пережил тысячи войн, слился с рукой, в то время как вторая рука сияла, словно нечто из раскаленной белой меди от места, где была культя. Именно в там, где Люций её отрубил.
— Пойдем, кузен! — Люций направил лаэранский клинок на зверя, разделившего плоть с Красным Центурионом. — Нам нужно закончить одно дельце!
Битва, окружавшая Люция, исчезла и он сконцентрировался на одном-единственном враге перед ним. Остальные воины отступили на задний план и дуэлянты превратились в островок посреди моря битвы. Наконец–то, в кровоточащих глазах, тонувших в черепе Красного Центуриона, вспыхнуло узнавание. Два голоса оглушительно ревели с помощью горла Пожирателя Миров — один настоящий, а второй нереальный. Они являлись близнецами по своей цели — уничтожить Люция и заполучить его череп для Кхорна.
Оба воина бросилась в атаку одновременно. Вещества, синтезированные Фабием, обжигали кровь Люция, разгоняя и без того нечеловеческую скорость и рефлексы на уровень, превосходящий всё, что он когда–либо испытывал. Лаэранский клинок запел в руке, когда воин опустил его вниз.
Красный Центурион занес цепной топор. Оружие соприкоснулось, заряженная сталь противостояла визжащим зубьям в дожде из крови и искр. Сила удара заставила Люция отшатнутся.
В момент, когда клинки соприкоснулись, истинная необузданная ярость демона внутри Пожирателя Миров ворвалась в разум Вечного. Его чувства погрузились в бездонный океан ненависти. Перед глазами всё поплыло и он начал терять равновесие от головокружения.
Люций едва успел уклониться от обжигающего удара двойных цепных лезвий, когда Центурион вновь атаковал. Вечный хлестнул плетью по шлему Пожирателя Миров. Берсеркер принял удар колючей плети своей рукой из раскаленной меди. Когда хлыст обернулся вокруг горящей конечности, Люций закричал, его обожженные почерневшие мышцы лопнули.
Красный Центурион рванул навстречу движению Вечного, размахивая топором, и нанеся рубящий удар сверху вниз. Люций уклонился в последний момент и подставил под топор свой наплечник. Зубья впились в броню, разбрызгивая кровь и осколки заколдованного керамита. Мечник взревел и ответил на удар, вонзив клинок в горло Пожирателя Миров. Черный ихор, подобный кипящему маслу, брызнул из–под челюсти Центуриона. Вечный освободился и крутанулся, подобно урагану, который почти развалил одержимого легионера надвое по линии горжета.
Люций отшатнулся, шипя сквозь зубы. Он увидел, как Красный Центурион упал на колени. Голова и шея легионера свалились на палубу разорвав хрящи, а следом хлынул поток крови.
Обмякнув, воин завалился назад и умер.
Победа должна была подействовать на Вечного подобно успокоительному бальзаму. Еще одна победа — точка в убийстве, в котором ему когда–то отказали. Но, вместо этого, победа раздражала его. Победа досталась ему быстро и он ощущал разочарование.
Слишком легкая.
Его мысли подтвердились и беспокойство расцвело внутри. Тело Красного Центуриона засветилось. Тепло исходило от него бодрящими волнами. Рваная рана месте, где была шея Пожирателя Миров, задрожала и длинные клиновидные клыки пробили её, порождая ужасную щелкающую пасть.
Люций отступил и поднял меч. Жуткий повелитель Имматериума использовал труп Красного Центуриона, чтобы войти в реальность.
IV.VI
У Люция перед глазами обретало форму само олицетворение кровопролития. Само воплощение войны — яростный и смертоносный титан. Шипастая туша трупа Красного Центуриона сломалась и перестроилась так, что вместо головы появилась рогатая мерзость. Конечности размером с тело легионера, заканчивались кровоточащими когтями, присоединялись к рельефной бочкообразной груди, обрамленной медной чешуей, возвышающейся над парой ног, колени которых были вывернуты назад. Из его спины торчали кожистые полотна крыльев. Белую плоть с ослепительным фосфорным блеском от плавящейся латуни, объяло пламя насыщенного красно-турмалинового цвета.
Теперь на Люция смотрела кровожадная сущность — великий демон, генерал ужасающих легионов Кхорна.
Люций бросился в сторону, когда противник с рёвом выпустил копье из кричащего пламени. Камень, к которому оно прикоснулось, расплавился в кучку дымящегося шипящего шлака. Легионеры противоборствующих сторон кричали, пока он жег их тела в живом огне.
Каждый удар четырех когтей разрывал ткань материальной вселенной. Удары порождали дыры в реальности — потрескивающие туннели, ведущие в безумие Моря Душ. Любые существа, оказавшиеся рядом с такими дырами, либо умирали, либо их затаскивали в варп миллиарды цепких рук.
Сила демона почти сразу же заставила Люция стать в защитную стойку. Лучшее, что он мог сделать, это уклоняться от его ударов, не давая разорвать свое тело напополам и выбросить разрубленные куски в варп. Тяжесть атак лишала Люция всяких мыслей об ответном ударе, заставляя мечника сконцентрироваться только на том, как их парировать.
Жаждущий Крови не произнес ни слова. Язык демона не был приспособлен к словам смертных. Но Люций слышал его голос в каждом парированной атаке, в каждом взмахе когтей, от которых он уворачивался. Слова звучали в голове Люция, даже не слова, а образы и ощущения, приближенные к разъяренному разуму великого демона.
Смерть. Ненависть. Огонь. Оно говорило через свою жестокость. Умри. Умри. Умри!
Все рапторы, как один, ринулись к демону. Они взмыли в воздух. Клин из фиолетового керамита во главе с Виспиртило парил на огненных крыльях. Увидев их, кровожадный демон повернулся, изготовившись всей своей тушей отразить нападение хищников.
Виспиртило приготовил копье. Он отвел его назад, чтобы вонзить прямо в горло чудовищу.
Жаждущий Крови рассек воздух. Его когти вновь разорвали реальность.
Зияющая пасть глубин варпа разверзлась прямо перед лицом последнего Орлиного Короля. Рипакс несся вперед. Они двигались слишком быстро и не могли увернуться. Рапторы упали в эфирную рану. Варп поглотил их. Виспиртило заметил опасность только в последний момент. Он выгнулся в воздухе, пытаясь зацепиться молниевым когтем за край раны в реальности, словно падал в материальную пропасть. Дыра, соединенная с эфиром, начала дрожать и медленно стягиваться. Под звуки громового раската портал за Рипаксом закрылся, растворившись в облаке ледяных кристаллов. В воздухе сверкнула металлическая полоска и кончик когтя предводителя рапторов с грохотом упал на палубу. Его покрывало рассеянное электричество и иней.
Потеря отразилась ударом холодного клинка в животе Люция. Рипакс сражался с ним бок о бок со времен Скалатракса. Их невозможно было заменить. Но именно они и выкупили драгоценные секунды, необходимые для активации стимулятора. Он приготовился ввести в себя последнюю сыворотку. Выбор был таков: либо он введет её, либо падёт.
Люций вспомнил слова Прародителя:
«Это байлстим. Пыль вымершего и забытого мира-корабля эльдар, смешанная с кровью существ, которых ты называешь демонами. Все испытания компонентов вещества приводили к смерти подопытных. Я никогда не испытывал байлстим после полного синтеза. Это субстанция той силы, которую даже я не до конца понимаю. Если ты выживешь после использования, я бы хотел узнать о её свойствах».
Люций надавил на кнопку. Латунный стержень опустился в третий резервуар за спиной. Первая и единственная доза чистого темно-зеленого байлстима, которую удалось синтезировать, тонкой струйкой влилась в его кровь, испуская леденящие искры.
Жар демона, охватывающий Люция, исчез. Мороз покрыл его доспех, шелушась и тая от близости с окровавленными хорами чудовищ Кхорна. Ощущения снова вернулись к нему, оживляя плоть. Даже более, он чувствовал себя трансцендентным. Он ощущал себя богом.
Сверкнула молния — Люций повернул свой клинок в руке. Он никогда особо не заботился об обороне. Вечный предпочитал атаковать.
Люций проплыл между когтей демона, словно сверхбыстрое размытое грациозное пятно. Мечник никогда не чувствовал себя быстрее и острее. Он никогда не владел своим телом лучше, чем сейчас. Поле битвы мелькало вокруг него, ожидая, чтобы он переделал его так, как захочет. Вечный развернулся, уже стоя вне досягаемости когтей Жаждущего Крови. Миновав защиту демона, Люций нанес удар.
Лаэранский клинок вспыхнул, срезая один из рогов с головы чудовища. Люций засиял. Чувство победы вспыхнуло в груди. Он приготовился снова нанести удар, как вдруг ледяной кулак сжал его сердца.
Пошатнувшись, Вечный осел на одно колено. Он попытался встать, пошевелиться, но тело отказывалось повиноваться. Похититель Душ чувствовал биение из самых глубин своего тела сильнее, чем когда–либо прежде. Это было и тенью и льдом. Оно билось так терпеливо. Оно ждало так долго, прямо у поверхности, становясь всё сильнее. Всё смелее. Люций ощутил как оно выпивает его синапсы, высасывает байлстим из крови, используя порожденную варпом эссенцию, чтобы взять контроль над мечником. Снова и снова. Оно боролось с мышцами, затягивая их в судороги, завязывая узлы вокруг костей.
Мечник оцепенел, оставаясь прикованным к одному месту. Мир вокруг потемнел под гнетом чудовищной тени, когда громыхающий Жаждущий Крови схватил его. Кровавая пена брызнула с губ Вечного и он услышал смеющийся голос внутри разума.
Да. Ворковал голос. Умри Люций. Умри и приди к нам.
Ослепительная вспышка последовала за голосом. Жаждущий Крови отшатнулся от Люция, взревев от боли и гнева, когда его атаковала острая сеть серебряных молний. Композитор шагнул вперед и согнулся пополам, высвобождая свою силу и направляя её через кончик посоха, чтобы нанести удар.