Александр присвистнул.
— …более десяти детей от разных женщин, — читал Геннадий Ильич. — Все они живут за границей. Так что Рахман преспокойно сожительствует с другими девушками и брюхатит их, как крольчих. Презервативами, надо полагать, не пользуется. Метит в аксакалы. Рассчитывает дожить до глубокой старости в окружении любящих детей и внуков. У него квартиры в Австрии и Бельгии.
— Думаю, его кунаки не одобрят такое поведение вожака, если узнают, — заметил Александр. — Наверняка Рахман бабло из общака тянет. Недвижимость за бугром немалых денег стоит. Это не по понятиям.
— Жадный до денег, зараза, — сказал Геннадий Ильич и повернулся к брату. — Слушай, ты, помнится, говорил, что спортсмены его похитили… Ну, когда Сережа мой погиб. Рахман и теперь у них? Или заплатил выкуп?
— Сейчас узнаем.
Александр заперся в кухне и вернулся через десять минут.
— Сбежал Рахман от спортсменов, — сообщил он. — Вот из-за чего кипеш на кладбище приключился. Рахман на свободе, и теперь он не успокоится, пока всех пацанов Сильвы не убьет.
— Много ему соли понадобится, — изрек Геннадий Ильич.
Усмешка его была жуткой. Не было в ней ничего веселого или злорадного. Это был волчий оскал. Убив Сергея, бандиты убили в Геннадии Ильиче человека. Тот, который сейчас говорил и действовал от его имени, отказался от человеческих чувств и правил.
Александр отвел взгляд.
— По Сильве давай, — попросил он.
— Сначала по его мальчуганам, — сказал Геннадий Ильич. — У меня к ним не меньше претензий, чем к их главному чемпиону. Итак… — Он сдвинул электронную страницу, чтобы было удобнее читать. «Бульдоги», так они сами себя назвали. По названию своего спортивного клуба. Сначала лидером у них был некто Олейников, но очень удачно пропал без вести, и тогда вдруг, как в сказке, появился новый лидер. Под его руководством мальчики быстро перешли от спорта к настоящему делу. В позапрошлом году совершили первое заказное убийство. Их жертвой стал заезжий наркодилер. Забили насмерть. Заказчиком был полковник Рябцев, тогдашний начальник управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков…
— Конкуренция, — понимающе кивнул Александр.
— Она самая. Которая, как нас убеждают, является двигателем прогресса. Спросишь, чем эта история закончилась? Когда спортсмены дилера убрали, Рябцев натравил на них уголовный розыск, но тут его, понимаешь ли, тоже убили. Новый начальник управления, Карпачев, дело завел на двух бомжей, а они возьми и помри в ходе следствия. По случайному — совершенно случайному — стечению обстоятельств этот Карпачев является дядей нашего главного героя…
— Сильвы?
— Угу. Значится, так и запишем: классическая мафия. Сращивание преступности с правоохранительными органами. Ну, мы с них спросим. Спрос — он в нашем деле дорого стоит.
— Сильве сколько лет? — поинтересовался Александр.
— Он на пять лет младше тебя, — ответил Геннадий Ильич. Рост сто восемьдесят сантиметров, вес семьдесят пять килограммов, телосложение спортивное… Так написано в его медицинской карточке, которую оформили при поступлении Сильвы в СИЗО. Из нее же можно узнать, что на теле Сильвы при обследовании нашли семь шрамов — отметки его бурной жизни.
— Так он сидел?
— Недолго. Попал в следственный изолятор по обвинению в двух статьях. «Причинение тяжкого вреда здоровью» и «Незаконное ношение огнестрельного оружия». Освободили через полтора месяца за недоказанностью преступления.
— Как это? — опешил Александр. — Его же со стволом взяли, насколько я понял?
— Он заявил, что пистолет нашел на улице и нес сдавать в полицию, — сказал Геннадий Ильич. — А дальше, небось, брат вмешался. Короче, в изоляторе Сильва не задержался. Вышел оттуда законченным преступником, уверенным в своей безнаказанности. Но теперь ему недолго гулять осталось. Это я говорю, Геннадий Карачай!
На этом месте братья решили прерваться и сделали себе по чашке крепкого кофе.
— Про бандитов можешь не читать, — сказал Александр, хрустя печеньем. — Я тебе сам про местную шпану расскажу. Подробнее, чем полицейские в своих мемуарах.
— Давай, — согласился Геннадий Ильич. — Хотя ты вроде в других краях обитал.
— Не хотел говорить… Но, видимо, придется.
— Так говори!
— На самом деле я в Неверске ошивался. Здесь моя братва.
Геннадий Ильич чуть не поперхнулся кофе:
— Как? А я не знал? Что же ты не объявился?
Александр взглянул на него с веселым упреком:
— Ты бы меня пустил на порог? Захотел бы повидаться? Стал бы слушать? И вообще, я не хотел тебе биографию портить. Карьерный рост и все такое…
На это Геннадию Ильичу было нечего сказать. Он откашлялся и вернул разговор в прежнее русло:
— Что твои бандиты? Рассказывай.
— Они больше не мои, — сказал Александр. — Отошел я. Сам по себе.
— Я понял. А по существу?
— Группировка небольшая, но сильная. Пользуется всяческой поддержкой в криминальных кругах. То есть существует костяк в количестве примерно двух десятков человек. Остальные работают сами на себя: воры, бандиты, кидалы, шулеры, сутенеры. Но в общак все исправно отстегивают и всегда готовы прийти на помощь в случае шухера.
— И чем ты в банде занимался, Саша?
Александр насупился:
— Дело прошлое. Ты не следователь, я не подозреваемый. Что было, то было. Давай вперед смотреть.
— Давай, — согласился Геннадий Ильич. — Кто бандитами заправляет?
— Горбатый, — ответил брат.
Это показалось Геннадию Ильичу настолько забавным, что он рассмеялся и воскликнул:
— Теперь Горбатый! Я сказал: Горбатый!
Это была цитата из фильма, который отлично помнил и Александр. В доказательство того он процитировал дальше:
— С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает капитан Жеглов!
— Помнишь! — одобрительно кивнул Геннадий Ильич.
— Кто же не помнит. Только этот Горбатый не киношный, а самый настоящий. Погоняло получил за то, что повредил спину, когда от легавых удирал. С моста на поезд спрыгнул, да не удержался. До сих пор в корсете ходит.
— Так это, наверное, не горб, — сказал Геннадий Ильич, подумав.
— Какая, хрен, разница. Прозвали и прозвали.
— И то верно.
— Гена, — окликнул потрясенный какой-то мыслью Александр.
— Что? — насторожился Геннадий Ильич.
— Ты, когда мы пили, про дракона трехголового заговорил.
— Не помню.
— Не удивительно. Ты уже был пьяный вусмерть. Ушел, вернулся в кухню и ни с того ни с сего давай про дракона заливать. А ведь мы его теперь имеем. Трехголового. — Александр показал три пальца. — И, пока все головы не срубить, дракон не сдохнет.
— Сдохнет, — произнес Геннадий Ильич уверенно. — Братья Карачаи слов на ветер не бросают.
Возможно, в этот момент они по-настоящему ощутили свое родство.
Глава 9. Воровская доля
Вечер прошел в почти полном молчании. Ни Геннадию Ильичу, ни Александру не хотелось ни о чем разговаривать. Один сидел в кресле с книгой. Второй, отыскав старую игральную колоду, упражнялся с нею, то вытаскивая загаданные карты, то перетасовывая их по своему усмотрению. Его взгляд был пуст, а плечи опущены. Геннадий Ильич временами поглядывал на брата из круга света, образованного настенным бра. Тот видел это, но притворялся, что всецело поглощен своим занятием. Ему не хотелось объяснять, что его гнетет.
Боли в животе участились. Александр был вынужден принимать теперь морфин чуть ли не каждые два часа, на большее обезболивающего эффекта не хватало. Таблетки стремительно иссякали. Если не пополнить запас, то воин из Александра будет никакой. И что тогда? Брат один не справится. Тем более без оружия.
Александр нарушил тишину, спросив:
— У тебя табельный пистолет сохранился, Гена?
— Ты что! — ответил брат. — Сдал. У нас в отставку без оружия уходят.
— Значит, пора обзаводиться собственным, — рассудил Александр. — Давай подбивать бабки.
Геннадий Ильич уставился на него с недоверием:
— Думаешь, у нас можно вот так просто пойти в магазин и приобрести огнестрельное оружие?
— Нет, я так не думаю. Но я не думаю также, что мы справимся с бандитами голыми руками. Поэтому завтра я отправлюсь к своим старым корешам и куплю у них все, что нам может пригодиться. Для начала будет достаточно двух надежных стволов и маслят… то есть патронов побольше. Пистолеты нужно будет пристрелять, да и потренироваться хорошенько обоим не помешает.
— В какую сумму это нам обойдется? — поинтересовался Геннадий Ильич.
— Считай сам, — предложил Александр. — Хороший ствол, не китайский и не ржавый, стоит от пятисот до семисот баксов. Цинк с патронами — сотня. Гранаты не помешают, это еще тридцатка за штуку.
— В две штуки уложимся?
— Лучше бы две с половиной.
— Нам еще заправляться нужно будет, — стал перечислять Геннадий Ильич. — И жрать. Плюс всякие непредвиденные расходы.
— Например? — спросил Александр.
— Например, перевязочные материалы. И смазка для стволов. И отмазка от постовых, если остановят за превышение скорости. Много чего может понадобиться. Ключ по слепку изготовить, простреленную резину заменить. Да мало ли что!
— А ты предусмотрительный, Гена.
— На войне иначе нельзя, — сказал Геннадий Ильич. — Тылы должны быть обеспечены. Нам хотя бы штуки четыре наскрести для начала. Давай скидываться.
По карманам и на картах отыскалась лишь половина требуемой суммы. Почти все было отдано Александру.
— Я завтра полный бак залью и продуктов наберу долгоиграющих, — пообещал Геннадий Ильич. Консервы, макароны, картошка. Будем экономить. Не до супчиков горяченьких, да с потрошками!
— Это недолго продлится, — пообещал брат. — Когда пальба начнется, дело сразу веселее пойдет.
— Я тоже так думаю. Бандиты с пустыми карманами не ходят. Разживемся.
Посидев еще немного, братья улеглись спать. Геннадий Ильич, чтобы не думать ни о чем, представлял себе беспросветный мрак, в котором оказываешься после смерти. Перед тем как провалиться в сон, он подумал, что уснуть — это все равно что умереть, только не навсегда, а на время. Почему же люди тогда спать не боятся, а мысль о смерти повергает их в ужас?