(небрежно): Так, мелочи… Повадки. Словечки… (убеждённо) Но на людях держится хорошо. Нельзя не признать.
Кирилл(пытливо): Значит, считаешь, можно положиться?
Илларион неопределённо пожимает плечами.
Илларион(задумчиво, как бы сам с собой): Если в субботу во второй половине дня из Адлера вылететь… (уточняет) Я наводил справки. Погода лётная будет. Синоптики ручаются…
Кирилл(напряженно): Значит, в четверг вечером там. Вся пятница. Половина субботы.
Илларион(соглашается): Мало, конечно. Но после Пасхи можно наверстать… Если снег продержится…
Украдкой смотрит на Кирилла.
(продолжает, со вздохом) …Если нет – только в следующем году.
Кирилл вздрагивает и поднимает глаза на Иллариона.
Кирилл(желчно): Дотянули.
Илларион(пожимает плечами): Люкс весь сезон занят. То президент, то премьер. Не ехать же на общих основаниях.
Кирилл(задумчиво): Ну, да… Иудин грех…
Илларион удивлённо поднимает брови.
Кирилл(небрежно): А-а, не бери в голову. Долго рассказывать…
Хочет встать и выйти из ванной, но в последний момент спохватывается и неловко приседает.
(требовательно) Дай простыню! Там на комоде. Стопка целая… Любую бери.
Илларион приносит простынь и протягивает ее патриарху. Тот заворачивается в нее, как в тогу и выходит из ванной. Делает несколько кругов по сцене и останавливается в позе императора, погруженного в мысли о величии Рима.
Кирилл(властно): Ты это… Пока меня не будет, за Всеволодом присмотри… Заносит его. Много на себя брать стал.
Илларион молча кивает.
Занавес.
Акт третий
Сцена первая
Радиостанция «Эхо Москвы». За пультом – ведущая. Перед нею гости: протоиерей Димитрий Смирнов и заместитель главы Федеральной службы исправления наказаний Корней Артурович (в штатском).
Ведущая: …Напоминаю, у нас сегодня очень интересные гости. Глава Отдела по взаимодействию с правоохранительными органами…
Смирнов важно кивает. Ведущая внезапно замолкает и прислушивается к голосу режиссера в наушниках.
…У нас звонок! (в микрофон) Оставайтесь, пожалуйста, на линии… Да, я Вас слышу. Представьтесь…
Женский голос в трубке(взволновано): Благословите, батюшка…
Смирнов кивает и с важным видом крестит воздух перед собой.
Ведущая(нетерпеливо): Представьтесь!
Женский голос в трубке: Раба божия Фотинья… (срывающимся голосом) Сынок у меня в местах лишения…
Генерал(строго): По какой статье?
Женский голос в трубке: Так это… в карман подложили… для раскрываемости… (всхлипывает) А он у меня водки отродясь не нюхал, не то что…
Генерал(удовлетворённо): Хранение с целью сбыта. Стандартный случай.
Смирнов (требовательно): Фотинья!
Женский голос в трубке(сквозь слёзы): …на одни пятёрки… девушка такая хорошая…
Смирнов(властно): Меня послушай! Фотинья!.. Как у тебя со здоровьем? (ведущей, недовольно) Она меня, вообще, слышит?..
Ведущая уверенно кивает.
Что врачи говорят? С нервной системой всё слава Богу? Желудочно-кишечный тракт?
Женский голос в трубке(неуверенно): Ноги в последнее время, как чужие… Задыхаться стала…
Смирнов(торжествующе): Вот!.. (назидательно) Это тебя Бог учит смирению. Не даёт пропавшей овце совсем уж погибнуть. Знак посылает: не ропщи́ строптивица! Смири́ гордыню-то свою! Не клевещи на сотрудников правоохранительных органов! Труд их нелёгкий уважай! Молись и кайся! С чистым сердцем к Чаше Святой приступи – и Господь тебя не осудит… (строго) Пост держала? Храм Великим постом посещала?
Женский голос в трубке(растерянно): Так это… Суд же… столько забот… адвокат…
Смирнов(перебивает, иронично): Ты и на Страшный Суд адвоката приведешь? Чтоб Нелицеприятному Судие мозги пудрил?..
Переглядывается с генералом. Оба хихикают – шутка удалась.
(строго) Значит, так. На Пасху причастись. Я разрешаю. Потом – ко мне на исповедь. (поясняет) У меня самый большой приход в Москве – каждая собака знает… Епитимью наложу строгую, но посильную. Потом определю – как тебе дальше жить. Поняла?..
Ведущая(спохватывается): Вопрос какой? О чём Вы наших гостей спросить хотели?
Женский голос в трубке(торопливо): Так это. Нельзя ли мальчика при церкви как-то определить?.. Такие ужасы рассказывают…
Генерал(морщится): Не надо инсинуаций.
Ведущая: Спасибо. Вопрос понятен.
Смирнов(веско): Нет, Фотиния. Нельзя… К сожалению, инициатива Святейшего встретила ожесточённое противодействие со стороны некоторых горе-гуманистов. (ведущей) Плоды их сатанинской работы и пожинает Фотинья, и тысячи других…
Ведущая(перебивает): Но, согласитесь, узаконенное рабство в двадцать первом веке…
Смирнов(недоуменно): Мы все – рабы Божии. Что в этом зазорного?.. Опять же никто не неволит. Хочешь продолжать погрязать во грехе… познать на себе все, так сказать, прелести…
Искоса смотрит на генерала. Тот смущенно ёрзает на стуле.
…Пожалуйста!.. (пафосно) Я считаю, что у человека должен быть выбор!
Ведущая переключается на генерала.
Ведущая: Если заинтересованность РПЦ в бесплатной рабочей силе понятна, то позиция Федеральной службы исполнения наказаний у меня, честно говоря, вызывает недоумение. Ведь законопроект, предложенный патриархом, идет в разрез с интересами вашего ведомства. (игриво) Не боитесь остаться без работы? А, Корней Артурович?
Генерал(в тон ей, азартно): Именно, поэтому принятие этого интересного, я бы даже сказал, богоугодного, законопроекта должно сопровождаться… ммм… скажем так: переосмыслением правоприменительной практики. Которое давно назрело!.. Ведь что получается, толпы матёрых преступников совершают правонарушения практически ежечасно. А их преступные действия, как правило, не находят должной правовой оценки. За очень редкими исключениями…
Ведущая(перебивает): Вы имеете в виду 282 статью?
Генерал(возбуждённо): Конечно!.. Я сам интернетчик со стажем. Так сказать, у истоков стоял… Ведь это же ужас какой-то, что там творится! (Смирнову, робко) Я правильно излагаю, отец Димитрий?
Смирнов загадочно молчит. Генерал замолкает.
Смирнов(как бы нехотя): Нууу… Я не могу сказать, что во всем разделяю такую вот эмоциональную оценку Корнея Артуровича. Сатанинский шабаш в социальных сетях, в, так называемых, блогах – это естественное следствие укоренившееся порочной практики, тотальной безответственности, безнаказанности… Ведь что происходит? Какой-нибудь, с позволения сказать, христопродавец размещает у себя в «Живом журнале» оскорбительный пасквиль, клеветнического, подрывного характера. Обливает зловонными помоями руководителей нашего государства, конституционный строй и даже (воздев перст) Святейшего патриарха!
Ведущая(улыбаясь): Кстати, а почему «лыжнег»?.. (поясняет) Так патриарха называют некоторые блогеры… Это из-за его увлечения..?
Смирнов(перебивает, сурово): Давайте не будем уподобляться… То мужество и самоотверженность, с которым предстоятель несёт свой крест…
Замолкает, хмурится и нервно теребит бороду.
(обижено) Ну, вот сбили!.. О чем бишь я?
Генерал(подсказывает): Про христопродавца.
Смирнов: Да! Спасибо, Корней Армату… ой!.. (сердито) Один мерзавец говорит, другие: видят, что с рук сошло – и повторяют! А органы – бездействуют!
Генерал(уточняет): Вынуждено бездействуют… Исправительные учреждения переполнены. С этим обстоятельством приходится считаться. Смотреть, так сказать, сквозь пальцы. В итоге, целый пласт преступников разгуливает на свободе.
Ведущая: То есть, вы предлагаете занять освободившиеся места острыми на язык блогерами?
Смирнов(поправляет): Преступниками… Причем, знаете в чем парадокс? (с лукавой улыбкой) Именно они – первыми будут проситься перевести их в церковную ограду!
Генерал(подтверждает): Молодые, образованные, из больших городов, из обеспеченных слоёв – хуже всех адаптируются.
Смирнов(продолжает, азартно): …Смотрите, как мудро распорядился Господь. (азартно) Клеветал на церковь святую и ее главу – получил по шапке – загремел на нары. Там тебе уголовнички объяснили – чего ты стоишь на земле нашей грешной. Дальше что? (пафосно) Подобно блудному сыну ползёт раскаявшийся клеветник в материнские объятия святой церкви. И получает там: прощение и возможность трудом искупить свой грех.
Ведущая: Но не все ж блогеры православные. Есть некрещеные… (неуверенно) Я не знаю… Буддисты… Иудеи…
Смирнов и генерал переглядываются и загадочно улыбаются.
Смирнов(весело): И очень хорошо, что есть! Огласи́м, покре́стим, окорми́м! Вот и получится у нас эффективное миссионерство… (крякает) Байкеров – и тех покрестили. А они – на минуточку…
Ведущая(перебивает, резко): Сейчас мы вынуждены прерваться на выпуск новостей… Напоминаю: тема нашей сегодняшней передачи…
Ее голос перекрывают позывные радиостанции. Потом всё стихает. Свет гаснет.
В тишине кто-то тихо напевает «Не рыдай Мене, Мати, видя во гробе лежа́ща…» (песнопение Великой Субботы). В свете прожектора на сцене появляется тот же лыжник, что и в первом акте. В той же яркой экипировке. Он проходит на центр сцены – так же боком, словно перемещается по заснеженному склону. Судя по всему, у лыжника хорошее настроение. В его исполнении «Не рыдай Мене, Мати» звучит не жалобно (как обычно), а чуть ли не игриво.