Отец не уходил, озадаченный молчанием отпрыска.
– Сашкец, ты что, недоволен? – удивленно спросил он примолкшего сына. – В лагерь ехать не хочешь?
– Не, нет, папа, конечно, хочу, – сообщил он отцу. – Просто обдумывал, как с дровами быть. Придется вечерами подольше работать.
– Правильно, – одобрил отец. – Это по-нашему, Петровы трудностей не боятся.
«Отлично, – решил Саша. – По крайней мере ближайшие два месяца поллюциями мне не угрожают, если только Наташка вдруг не решит, что спать с учеником нехорошо, и не пошлет меня куда подальше».
Глава десятая
В понедельник Петров с понятным волнением дожидался урока русского языка.
«Да нет, все будет хорошо, – мысленно успокаивал он сам себя. – Ну, пошлет меня Наташка подальше, так это самое плохое, что может случиться. Хотя вряд ли она так поступит».
Но все равно волнение не отступало. Ему было прекрасно известно, что женщинам в некоторые моменты жизни логика недоступна, они руководствуются чувствами, и все его планы по сравнению с этими чувствами не стоят ни гроша.
Поэтому, когда в класс зашла Наталья Юрьевна, в его руках, нервно сжимавших крышку парты, ощущался легкий тремор. Однако учительница выглядела как обычно, только ее губы были слегка обведены розовой помадой. Она спокойно оглядела класс, не задержав взгляд на Петрове.
Увидев помаду на губах Наташи, Сашка почувствовал легкое раскаяние.
– Вот дурак! Надо же было так целоваться.
Несмотря на плохие предчувствия, урок прошел спокойно. А в его конце Наталья Юрьевна сама обратилась к Петрову с вопросом, когда он начнет колоть дрова Раисе Витальевне.
Все Сашкины тревоги исчезли в один миг, и он радостно заявил, что начнет уже сегодня, часа через полтора после тренировки.
Учительница, услышав его слова, поблагодарила за такое рвение и добавила, чтобы он особо не спешил.
Среди одноклассников его подработка особого внимания не вызвала. Наоборот, он поймал несколько неодобрительных взглядов. Видимо, ребята подумали, что он решил, прогнувшись перед учительницей, получить пятерку по русскому языку.
Спорить с ними он не собирался.
Однако когда он вечером энергично взбежал по деревянной лестнице в маленькую мансардную комнату, то обнаружил, что Наталья Юрьевна уже его ждет, сидя за пустым столом. А решительное выражение ее лица моментально уронило его настроение.
– Саша, послушай, мы не должны этого больше делать, – заявила она.
«Хм, – усмехнулся про себя Петров. – С этим-то я справлюсь».
– Чего мы не должны больше делать, Наташа? – спросил он, подходя к девушке.
Та залилась краской.
– Ты что, не понимаешь? – чуть слышно ответила та. – Не подходи, – уже громче сказала она, увидев, что Саша идет к ней.
Петров не обратил внимания на эти слова, уселся рядом и, обняв, начал успокаивающе шептать в розовое ушко все, что приходило в голову.
Домой он пришел как раз вовремя, чтобы услышать, как отец громко жалуется маме на неприятности по работе. Услышав шум в прихожей, они прекратили разговор.
– Что случилось, пап? – спросил Сашка, пройдя в кухню. Отец, в это время хотевший отправиться к телевизору, бухнулся вновь на табуретку и, найдя внимательного слушателя, начал повторять то, что уже рассказывал Клавдии Васильевне.
А дело было так. Не успел Петр Александрович появиться на своем рабочем месте, как ему позвонили из РОНО и попросили срочно прийти к заведующей.
От подвала, в котором располагалась ДЮСШ № 2, до РОНО было всего несколько шагов, поэтому тренер появился там уже через пятнадцать минут.
Настроение с утра у него было отличным, он шел по коридору, улыбаясь и здороваясь с сотрудницами. В таком настроении и зашел в кабинет заведующей. Но тут настроению пришел кабздец. Заведующая РОНО Нинель Николаевна Харитонова мило улыбнулась давнишнему сослуживцу ее мужа. Валерий Павлович Яковлев, председатель городского общества «Спартак», развалившийся в гостевом кресле, лишь слегка приподнял свой зад и негромко поздоровался.
Петр Александрович на дух не переносил этого хитрого карьериста, иногда представляя в мыслях, как бы он ему начистил рожу, попадись тот в темном углу. Однако мечты оставались мечтами, они были взрослые люди и должны были сражаться другими методами.
– Нинель, здравствуй! Что стряслось, чего с утра меня сюда выдернула? – Петров сразу взял быка за рога, пользуясь давним знакомством с семейством Харитоновых.
– Кгхм, – откашлялась та и немного смущенно заговорила: – Петр Александрович, ко мне обратился товарищ Яковлев с настоятельной просьбой, но без вас мы этот вопрос решить не можем. Сейчас Валерий Павлович сам изложит суть проблемы. Да, добавлю, что Лидия Ивановна, инструктор горкома партии, рекомендует серьезно отнестись к его предложению.
От такого вступления Петр Александрович слегка призадумался, что же такого от него потребуют.
Но Валерий Павлович уже выкладывал свои предложения.
– Петр Александрович, мы тут в коллективе обсуждали ваши достижения и пришли к выводу, что пара твоих воспитанниц переросли возможности детской юношеской школы и нуждаются в более грамотном тренерском надзоре. Я говорю о Лене Мироновой и Свете Шульгиной. Было бы хорошо, если бы они начали тренироваться в ДСО «Спартак».
Петр Александрович побагровел.
– Ты, Валера, я смотрю, оборзел вконец! – выдохнул он. – На ходу подметки рвешь. Хрен тебе моржовый в зад, а не мои девочки! Усек? Грамотное руководство! Ха! Это кто у тебя там грамотный, Евсеева, что ли? Да она двух слов связать не может. Между прочим, у меня высшее физкультурное образование, я вполне справляюсь со своей работой.
– Товарищи, товарищи! – постучала карандашом по столу Харитонова. – Не забывайтесь, здесь все-таки женщина присутствует, попрошу без выражений!
– А никто и не выражается, хрен моржовый – научный термин, – сообщил наставительно Петров и продолжил: – Для меня все ясно как день. Некоторые товарищи, палец о палец не ударив, хотят на моем горбу въехать в рай. Не получится, дорогие мои.
– Послушай, Саныч, – примирительно начал Яковлев. – Ты же сам понимаешь, что Коммунистическая партия и правительство требуют от работников детских спортивных школ подготовки здорового поколения советских детей. А делать из них чемпионов – это задача спортивных обществ. Чего ты ершишься, все равно рано или поздно тебе придется передать своих воспитанниц в какое-либо общество, «Спартак» или «Динамо», как получится. Мы, коммунисты, на том стоим.
– Конечно, – неожиданно спокойно согласился Петров. – Придется. Но они там будут только числиться, а тренироваться – у меня.
– И ты будешь работать бесплатно? – удивился Яковлев.
Петров кивнул и ничего не ответил.
– Ну что, товарищи, к какому мы пришли итогу? – снова включилась в беседу Нинель Николаевна.
– Да ни к какому, – буркнул Петров. – Все уже обдумано. В следующем году Миронова закончит десятый класс, получит звание мастера спорта и поступит в пединститут, где будет выступать за «Буревестник». Понятно? У меня с завкафедрой заранее все обговорено.
Лицо Валерия Павловича на миг перекосила гримаса раздражения и исчезла. И он снова стал компанейским мужиком.
Нинель Николаевна смотрела на двух мужчин и думала, что Петров оказался совсем не таким простаком, как она всегда считала. По крайней мере, Яковлева он убрал с дороги без проблем, несмотря на протекцию из горкома партии.
Пока Петр Александрович по новой рассказывал свои злоключения, Клавдия Васильевна хранила молчание. Но стоило ему замолчать, как она спросила:
– Петь, а Нинка в чем была, в своем зеленом костюме?
Отец с сыном переглянулись и заржали.
– Что, и спросить нельзя? – обиженно сказала мама. – Я Нинель уже полгода не видела, она тогда хвасталась, что костюм в ателье шьет. Ей в это время отрез панбархата по блату достали. Темно-зеленый.
После этих слов хохот стал еще громче.
– Вот так и живем, сынок, – констатировал отец. – Женщины они такие… одним словом, женщины.
Сашка многое мог бы добавить к этой немудреной сентенции, но не стал, сейчас он слишком юн для таких высказываний.
Он помнил этот конфликт в той, первой, жизни. Тогда он закончился с таким же результатом. Зато, когда через четыре года отец неожиданно для всех ушел к Ленке Мироновой, Яковлев больше всех раздувал шум и добился, чтобы Петра Александровича сняли с работы.
«Ну, в этот раз этого не случится, – самодовольно подумал Саша. – Ленка будет моей, а батя пусть с мамой век доживает».
Как специально, чтобы испортить ему этот момент, в памяти возникла недавняя картина: разметавшиеся на подушке каштановые локоны Натальи Юрьевны и ее опухшие от поцелуев губы, шепчущие:
– Санчик, мой милый, я тебя так люблю.
На какое-то время он застеснялся своих мыслей, но потом, сказав себе, что со всеми проблемами разберется по мере их поступления, отправился в свою комнатушку.
Апрель и май прошли для Петрова незаметно. Тренировки, учеба, колка дров и кое-что после колки не давали времени скучать.
Зато женская часть школьного коллектива терялась в догадках, что случилось с робкой учительницей русского языка Агониной Натальей Юрьевной. За два года работы в школе она зарекомендовала себя хорошим педагогом, умеющим найти контакт с учениками, отчего ее и назначили классным руководителем в одном из седьмых классов. Она всегда была скромна и аккуратна в одежде. Не пользовалась косметикой. Но, в общем, у нее имелась репутация синего чулка, несмотря на незаурядную внешность.
Но этой весной с ней что-то случилось. Это было сразу видно по ее изменившемуся поведению. Всю весну девушку не оставляло хорошее настроение. Когда она в учительской временами устремляла мечтательный взгляд в потолок, коллеги понятливо улыбались, скрывая в душе завистливое чувство.
Леонид Сергеевич, увидев ее в такой момент, сразу сообразил:
– Да, баба, похоже, налажена по полной программе. Вот зараза, такой ценный кадр упустил! Мне тут больше делать нечего. Пойду хоть Женьку потискаю за ляжку.