«Меня, интересно, спросят, чего я хочу?» – думал младший Петров, слушая тренеров, торговавшихся не хуже базарных баб. Все это было хорошо ему знакомо, он сам много раз участвовал в таких переговорах. И зная их итог, особо к беседе не прислушивался. Подошедшей официантке он продиктовал заказ и с нетерпением ждал, когда его принесут.
Когда на столе появился заказ и графинчик с водкой, оба тренера на время сменили тему беседы, а Сашка накинулся на большую тарелку щей – две порции гуляша с картошкой и три компота дожидались своей очереди.
Покончив с едой, он собрался идти в номер, оставив тренеров за столиком.
Когда те остались одни, Завьялов небрежно произнес:
– Послушай, Саныч, я тут прикинул, неплохо бы заявить твоего паренька в эстафете?
Петр Александрович удивленно пожал плечами.
– А я думал, у вас уже давно все решено с участниками. По крайней мере, так обычно делается. Разве у вас в сборной центрального совета хороших лыжников не хватает?
Собеседник замялся.
– Ну, ты же сам все понимаешь. Сегодня из наших только трое вошли в первую десятку, считая вместе с твоим сыном. Так что он сделал весомую заявку на участие в эстафетной гонке. Кто бы обратил на него внимание, если бы не эта победа.
Петр Александрович понимающе усмехнулся и почесал лысину.
– Я вообще-то не планировал его участие в эстафете. Сашка заявлен на пятнадцать и тридцать километров. На пятьдесят бежать рановато, а на эстафету у нас уже есть участники, так что, если ты его возьмешь выступить за «Буревестник», пожалуйста. – Он хитро сощурился и спросил: – А получится ли у тебя провернуть такой финт? Твои ребята наверняка обидятся.
Завьялов, задумчиво держа полную рюмку, сообщил:
– Если завтра на тридцатке твой пацан войдет в десятку, то без проблем, все для всех будет понятно.
Обговорив все вопросы, тренеры отдали должное ужину.
Младший Петров тем временем, идя в номер, в коридоре столкнулся с Леной.
– Ой! Саша, наконец-то я тебя нашла! – воскликнула та. – У кого ни спрашивала, никто не знал, куда ты пропал.
– А что стряслось? – спросил Петров с улыбкой.
– Да ничего, просто хотелось поговорить, – растерялась девушка. – Я до сих пор еще в себя не пришла после соревнований.
– Тогда пойдем, поговорим, – согласился парень и, взяв Лену под руку, повел ее обратно в ресторан.
Отец, увидев возвращающегося сына с девушкой, нахмурился, посмотрел на часы и, подозвав их, тихо сказал:
– Чтобы после десяти вас тут не было, все понятно?
Парочка синхронно кивнула головами и начала искать глазами, где можно приткнуться…
Хотя народ уже начал прибывать, но свободные места еще оставались. Забравшись подальше в угол, где огромный фикус закрывал их от общего обозрения, Петров с Леной уселись за столик. Позиция была очень выигрышной. Они из-за фикуса могли разглядывать весь зал, а вот увидеть их было затруднительно.
Возможно, из-за этого молоденькая официантка подошла к ним только минут через сорок. Еще минуту она внимательно разглядывала своих клиентов, а потом, расплывшись в улыбке, воскликнула:
– Ой! Извините, что я вас сразу не заметила, я сегодня утром смотрела, как вы бежали на лыжах. Здорово! Поздравляю вас с победой!
Ребята поблагодарили девушку и даже подписали торопливо вырванный ею из блокнота листок. После чего начали разглядывать меню.
Петров, немногим ранее наевшийся до отвала, заказал себе бутылку лимонада, а Лене – полноценный ужин. К этому времени на эстраде появились музыканты, негромко переговариваясь, они готовили инструменты. И вскоре в зале зазвучала музыка.
– Потанцуем? – спросил Саша. Лена молча кивнула, и они пошли ближе к эстраде, где уже медленно кружились несколько пар.
– А у тебя, Петр, сын-то шустряк, оказывается, – усмехнулся Завьялов, разглядывая танцующие пары. – Глянь, как девицу обжимает.
– А то! – подтвердил старший Петров. – Весь в меня.
Если бы Саша слышал сейчас эти слова, то немало удивился, ведь отца особым ходоком по женщинам он не считал. Да и танцевали они сейчас с Леной на пионерском расстоянии.
Долго танцевать, однако, не пришлось. Спустя час бдительный тренер приказал им идти отдыхать, в который раз сообщив, что завтра еще надо бежать в эстафете. Однако, поднимаясь на второй этаж, парочка остановилась на лестничной клетке и начала лихорадочно целоваться, не глядя на время. Первым в себя пришел Петров.
– Ну, все, все, мое солнышко, – ласково прошептал он на ухо девушке. – Пошли, я тебя провожу до номера, действительно, надо выспаться, а у нас еще все впереди.
Утро выдалось ненастным. Вновь началась оттепель, с мрачного неба, закрытого несущимися с Баренцева моря тучами, сыпал мокрый снег.
С кислым выражением на лицах тренеры команд выбирались на улицу, колдовать над смазкой.
Сами спортсмены в это время сидели в столовой за завтраком. В отличие от вчерашнего дня, несмотря на погоду, настроение команды улучшилось, ребята смеялись, шутили. Все понимали, при всех возможных неудачах, успехов вчерашнего дня у них уже никто не отберет. Даже хмурая погода не могла нарушить этот настрой.
Петр Александрович на призовое место у Лены особо не рассчитывал. У женщин на десяти километрах соперниц Галине Кулаковой и Алевтине Колчиной нет. Повезет, если Миронова войдет в десятку, в лучшем случае в первую пятерку. В десятку может войти и Тибурева. Сын в этих рассуждениях был вполне согласен с тренером.
Себя Саша тоже оценивал реально. Все же вчерашние пятнадцать километров являлись на этот момент его коронной дистанцией. На ней молодость являлась союзницей, давая скорость и быстрое восстановление. А вот на протяженных расстояниях на первый план выходила выносливость к длительным нагрузкам, и здесь организм подростка, разбалансированный гормональным взрывом, мог подвести. Поэтому заранее было решено не заявлять его на пятидесятикилометровую дистанцию. Хотя сам Петров считал, что вполне справится с этой дистанцией. Однако отец и врач сборной, знавший реальный возраст юноши, были категорически против.
Судя по вчерашней гонке, в первую десятку на тридцатке он попадет, а вот насчет призовых мест вопрос оставался открытым. Олег Фролов, если все пойдет нормально, сможет претендовать на место в двадцатке, но остальным парням сборной ничего не светит.
Эти размышления Саша придержал при себе, наоборот, он подбодрил товарищей, сказав, что сегодня они выступят лучше, потому что погода хреновая, а Петр Александрович является кудесником смазки и их лыжи сегодня будут быстрее остальных.
Когда они вышли из гостиницы, снег валил уже белой сплошной пеленой.
«М-да, в далеком будущем в такой снег могли и соревнования отложить, – подумалось Александру Петровичу. – А сейчас на капризы погоды никто внимания не обращает».
Долина Уюта сегодня свое название не оправдывала. Дул резкий пронизывающий ветер, поднимая снежную метель, перемежающуюся с каплями дождя.
– Ну и погода! Хороший хозяин собаку на улицу не выпустит, – с чувством воскликнул старший Петров.
– Точно! – подтвердил младший. – Собак не выпустят, а нас выгонят.
Оба засмеялись и приступили к пробной смазке лыж. Сегодня они опробовали сразу несколько комбинаций, погода была сложной, и тащить на лыжах десяток килограммов прилипшего снега никому не хотелось. Но такой крайности, как проскальзывание лыж, в просторечье – отдача, тоже хотелось избежать.
Разбившись на отдельные группы, тренеры и лыжники других команд занимались тем же самым. Все старались скрыть, какой мазью и в какой пропорции они смазывают лыжи.
К времени старта снег уже не шел сплошняком, периодически сквозь тучи проглядывало солнце. Но температура так и оставалась чуть выше нуля градусов.
Сегодня Саша стартовал в паре с незнакомым ему спортсменом. Практически все сильные лыжники, кроме Вячеслава Веденина, уже были на дистанции. Но из-за вчерашней победы к Петрову было приковано общее внимание. Когда прозвучала команда на старт, столпившиеся рядом корреспонденты начали щелкать затворами своих фотоаппаратов.
А Петрова ожидали впереди три десятикилометровых круга. Он ходко шел по знакомой трассе, выдерживая привычный ритм. Его напарник по старту давно остался позади, а впереди маячили спины лыжников, ушедших ранее на старт.
Лыжи пока шли хорошо, без отдачи, обильно падающий снег на них не налипал.
«Только бы не потеплело еще больше», – подумал Александр, энергично толкаясь палками и обгоняя очередного соперника.
Когда он закончил первый круг и выскочил на стадион, отец, поравнявшись с ним, крикнул:
– Хорошо идешь, пока пятый. Не сорви дыхалку.
На втором круге Петров чуть не влетел в свалку, устроенную тремя лыжниками на опасном повороте. Каким-то чудом ему удалось объехать торчавшие ноги, руки и лыжи.
Когда он двинулся дальше, то услышал громкие маты, кто-то еще ухитрился влететь в поднимающихся лыжников. В снежной круговерти периодически было трудно увидеть лыжню, только надсадное дыхание идущих впереди соперников помогало ориентироваться.
В конце второго круга отец его ожидал с витаминным напитком в руках.
– Сашок, держись, придется поднажать, ты идешь шестым, – озабоченно крикнул он сыну.
На третьем круге Петров почувствовал нарастающую усталость. Понемногу лыжи становились тяжелей и тяжелей. Казалось, что к ногам привязаны гири весом в несколько тонн.
Между тем потеплело еще больше, падающий снег начал перемежаться с дождем. Намокшая шапочка жутко раздражала, Сашка одним движением сдернул ее и кинул в сторону. От капель дождя, падавших на волосы, сразу стало легче.
Результатом потепления стало улучшение видимости, и можно было оценить, что делается впереди метров на двести.
На этот раз на спуске никто не падал, и Петров прошел его, не потеряв ни секунды. За пять километров до финиша он начал ускоряться.
Ноги становились все непослушней, но Саша продолжал бежать, не снижая темпа, лихорадочно выдыхая слова старой песни и оставляя за спиной одного соперника за другим.