– Помолчи, Фадей, – прервал его Холодов. – Так о чем был разговор, Гриша, коли, конечно, не тайна?
– Какая тайна? – Отрепьев изложил товарищам суть беседы с князем Вишневецким.
Холодов выслушал его и проговорил:
– Значит, поверил тебе князь, признал?
– Вроде признал. Как крест наперсный увидел, повел себя почтительно.
Костыль усмехнулся.
– Это же надо! Гришке нашему вельможный пан! Кто мог бы представить себе такое два года назад?
Простившись с самозванцем, князь Адам Вишневецкий спустился на задний двор. Там стояла повозка, окруженная десятком верховых гайдуков.
К нему тут же подошел мужчина средних лет.
– Долгих лет, князь!
– Тебе тоже, Каспер.
Каспер Дабул являлся доверенным лицом князя, отвечал за его охрану и всегда сопровождал в поездках. – Ты готов?
– Как всегда, князь!
– Тогда в путь. Да, я не сказал куда.
Князь Вишневецкий всегда называл конечный пункт путешествия только перед самым выездом. Такова была привычка осторожного и умного вельможи, вынужденного вести борьбу со многими внутренними и внешними врагами.
– В Самбор, Каспер.
Вишневецкий собирался ехать к Юрию Мнишеку, давнему своему товарищу. У него было весьма серьезное дело к нему.
5 июля Юрий Мнишек встретил дорогого гостя и провел его в замок. Вельможи устроились в гостевой зале, сели в кресла.
– Я к тебе, Юрий, приехал не просто так и уже на рассвете уеду, – сказал Вишневецкий.
– Что так, Адам? Хоть недельку погости. Погуляем знатно.
– Не до того, Юрий. Ты знаешь, что сотворил Годунов с моими городами?
Мнишек вздохнул.
– Да, я слышал эту печальную историю. Ничего, Адам, построишь новые.
– Это так, но Годунов-то каков! У него на Москве дел невпроворот, по всей стране безобразничают шайки разбойников, а он старый спор вспомнил и решился на открытые действия. Никогда не забуду этой подлости!
– А что еще можно ожидать от него? Он и трон-то занял обманом да коварством.
– Кстати, о троне. Послушай меня внимательно, – Вишневецкий рассказал Самборскому воеводе о воскресшем царевиче Дмитрии, сыне Ивана Васильевича Грозного.
Мнишек был потрясен.
– Я, конечно, слышал о появлении в Московии Дмитрия Углицкого, но, признаюсь, не верил.
– Я тоже не верил, покуда сам не увидал его и не получил достоверных доказательств, что это и есть законный наследник русского престола. – Вишневецкий изложил собеседнику всю эту историю, выдавая ее за истину.
Он лгал убедительно, и Юрий ему поверил.
– Да, дела, – проговорил Мнишек. – Теперь Дмитрий желает вернуть трон?
– Это его право.
– Но как?
– Понятное дело не переговорами с Борисом. Царевич едва вырвался из Московии, где на него была устроена настоящая охота. Великий князь желает собрать в Речи Посполитой войско и с ним двинуться на Москву.
– Я сам склонен к авантюрам, но это серьезное дело, Адам, ой какое непростое.
– Никто и не говорит, что простое.
– Извини, Адам, а при чем тут я?
– Вот самый главный вопрос, который я и хотел поднять. Ради этого и приехал сюда. Как ты считаешь, мог царевич, скрывавшийся столько лет от Годунова, сам решиться на столь дерзкий поступок?
– Нет, это очевидно.
– Верно. За Дмитрием стоит немало русских вельмож. А главное состоит в том, что его поддержит народ, до сих пор помнящий деяния царя Ивана Васильевича. В этом нет никаких сомнений.
– Да, но мне до сих пор непонятно, при чем тут я?
– Скажу. Но сперва давай вспомним, благодаря кому пришел к власти Борис Годунов, не имевший никаких прав на престол?
– Так это известно всем. Через сестру свою Ирину, жену Федора Ивановича.
– Вот! Сколько лет твоей дочери Марине?
– Пятнадцать, а что?
– А ведь она может совсем скоро стать царицей на Москве.
– Что? Марина – русская царица?!
– До тебя плохо доходит, Юрий. Гулял вчера?
– Нет. Но ты смутил меня.
– Между тем все просто. Дмитрий холост и молод. Ему нужна жена. Сейчас он зависит от нас. Так отчего Марине не стать невестой?
– Ты, Адам, совсем сбил меня с толку.
– Но сама идея неплоха, согласись?
– Это да. Марина – царица. С ума сойти!
– Не спеши. Ум тебе еще пригодится.
– А если царевич будет против?
– Не будет. Он уже заручился поддержкой запорожцев. Есть сведения, что и донские казаки готовы встать в ряды его войска. В Речи Посполитой он наберет еще людей. А ведь их содержать надо, вооружать, кормить, платить ратникам.
– Ты предлагаешь сделку? Я беру на содержание армию царевича, он женится на моей дочери. Так?
– Не забывай, Юрий, какую выгоду ты получишь потом, когда дочь твоя станет русской царицей.
– А если поход не удастся?
– Надо сделать так, чтобы удался. В этом заинтересованы очень многие люди, а самое главное – король Сигизмунд.
Мнишек задумался. Он обладал острым умом и мог просчитать ситуацию на много ходов вперед. Предложение Вишневецкого его заинтересовало. От союза с царевичем Дмитрием он мог получить огромные выгоды.
– Хорошо, – сказал Юрий. – Но позволит ли мне король помогать русскому наследнику?
– Об этом побеспокоюсь я. А тебе следует поторопиться, поговорить с Мариной, убедить ее в выгодности брака с Дмитрием.
– Она не глупа, цену себе знает, имеет жесткий характер. Иногда мне кажется, что у нее вместо сердца кусок льда.
– Вот и отлично. Такая невеста нам и нужна.
– Тогда почему мне надо торопиться? Я знаю, что Марина согласится выйти замуж за наследника престола.
– Да, но у нас наверняка объявятся конкуренты. В Речи Посполитой достаточно богатых людей, у которых дочери на выданье.
– Я сегодня же скажу Марине об этом. Вопрос можно считать решенным. Она согласится стать женой Дмитрия, даже будь он немощным калекой. Ее прельстит трон. Уж я-то знаю свою дочь. Но без гарантий со стороны царевича никакой помолвки не будет. Слову его я не поверю.
– И правильно сделаешь, – сказал Вишневецкий. – Ты должен выдвинуть свои условия. Требуй как можно больше, в то же время в пределах разумного.
– Я знаю, как вести торг.
– Не сомневаюсь.
– Ты уверен, что Дмитрий сделает официальное предложение Марине?
– Да. Об этом побеспокоюсь я.
– Когда?
– После представления Дмитрия королю. Я сведу их в начале следующего года, не позже.
– Хорошо, Адам. Я сегодня же переговорю с Мариной, и ты узнаешь ее ответ.
На рассвете следующего дня князь Вишневецкий узнал, что Марина Мнишек пришла в восторг от перспективы стать женой русского царя, и отбыл в Брагин.
Вечером 6 июля отряд вошел на территорию крепости.
Князя встретил Богуслав Козур.
– Как наш вельможный гость? Ты смотрел за ним? – осведомился Вишневецкий.
– Как ты и приказывал, князь. В общем, все было спокойно. Дмитрий, Холодов и Костыль дважды выезжали в город, были в лесу, на реке, заходили в шинок.
– Пьянствовали?
– Только Костыль. Дмитрий отличился в другом. Он в первый же вечер, сразу после твоего отъезда, затащил в постель Диту Снежко. Она провела с ним две ночи.
– Как посмела девка?
Козур пожал плечами.
– Она молода, мужика нет.
– Я ей дам нет мужика! Ишь какая шустрая. Знает, под кого ложиться.
– Прикажешь выгнать ее?
– Кроме тебя еще кто-нибудь знает о связи Дмитрия с Дитой?
– Нет.
– Уверен?
– Уверен. Она никому ничего не сказала. Дмитрий словом не обмолвился.
– Ну коли так, то пусть тешатся. Ты должен поговорить с девкой, показать, что знаешь о ее грехах, предупредить, что ей несдобровать, если эта связь откроется. И чтобы Дмитрию не жаловалась. Он не должен знать, что ты говорил с ней. Понял?
– Да, князь.
Глава 13
В июле – августе 1603 года Григорий жил в имении князя Адама Вишневецкого. Он продолжал осваивать образ жизни шляхты, совершенствовал польский, литовский языки, однажды имитировал приступ черной немочи, но уже в кратковременном проявлении и без особых последствий. Иногда Отрепьев встречался с Андрюшей Холодовым, Фадеем Костылем и Яном Бучинским, сидевшими на подворье пана Гритенского. Ночами к нему приходила Дита Снежко.
Тогда же из Кракова в Брагин прибыл учитель танцев. Григорий должен был посещать балы. Он без особых усилий усвоил новую науку.
Козур сообщил князю о достижениях Дмитрия. Вишневецкий был доволен.
Утром 23 августа Григория разбудил помощник князя.
– Извиняй, царевич, придется вставать.
– Что приключилось, Богуслав?
– Князь просит тебя прибыть к нему прямо сейчас.
– Ступай, передай пану, скоро буду.
– Передам. Не стоит заставлять Адама Александровича ждать, а то он лишит тебя свиданий с девкой.
– Ты все сказал?
– Да, великий князь.
– Ну и иди.
Богуслав ухмыльнулся, поклонился и ушел.
Вскоре Григорий, одетый в польское платье, объявился в зале, где в кресле-троне восседал могущественный магнат Речи Посполитой.
– Доброго здравия тебе, князь!
– И тебе того же, царевич. Присаживайся.
Отрепьев сел в кресло напротив.
– Ко мне на рассвете приехал человек. Дело, с которым он появился, касается тебя, – заявил Вишневецкий.
– Вот как?
– Да. Русский царь узнал, что самозванец и вор, объявивший себя наследником престола, нашел приют в Речи Посполитой. Посольский приказ в Москве объявил, что ты не царевич Дмитрий Иванович, а Григорий Отрепьев, мелкий дворянин.
– Этого следовало ожидать.
– Не перебивай! – Вишневецкий строго посмотрел на Григория.
– Извини, князь.
Магнат продолжил:
– Более того, московский посол заявил, что ты впал в ересь и чернокнижие, бежал от патриарха, у которого был в чести, отверг родителей и родину, восстал против Бога. Над тобой был даже учинен суд, посему власть московская имеет веский повод требовать от короля выдачи беглого преступника, то есть тебя.
Отрепьев слегка побледнел.