– А ничего, хорош.
И далее в том же духе.
Повышенное внимание, особенно со стороны особ женского пола, весьма льстило Григорию.
Объявили полонез, который из свадебного танца стал неизменным атрибутом балов. Кавалеры приглашали дам. Звучала красивая музыка.
Отрепьев снисходительно смотрел на это. Ему и хотелось принять участие в танцах, но он должен был оставаться на месте.
– Нравится, царевич? – спросил Вишневецкий.
– Красиво.
– У вас так не танцуют.
– У нас многое по-другому.
– Твоя правда.
К ним подошли шляхтич лет пятидесяти с небольшим и юная девушка в богато украшенном голубом платье с открытыми плечами. При виде этого прекрасного создания у Григория замерло сердце. Девушка была воистину восхитительна.
Вишневецкий заметил реакцию Отрепьева, усмехнулся и проговорил:
– Знакомься, царевич. Это Юрий Мнишек, великий коронный кравчий, каштелян Радомский, воевода Сандомирский, староста Львовский, Самборский, Сокальский, Санокский и прочее.
Отрепьев кивнул.
– Очень приятно, пан Мнишек. Великий князь Московский и всея Руси Дмитрий Иванович.
– Наслышан, царевич, о твоих страданиях и о праведном желании занять трон, полагающийся тебе по праву. А это моя дочь Марина, сестра супруги князя Константина Константиновича.
– Я очарован ее красотой.
Девушка потупилась. В свои пятнадцать лет расчетливая Марина Мнишек умела выставить себя покорным, невинным созданием. Она знала о предстоящем знакомстве с русским царевичем и умело вступила в игру.
Григорий хотел тут же пригласить Марину на танец, познакомиться поближе, но такой ход событий в планы польских магнатов, видимо, не укладывался. Рядом тут же возник какой-то юноша и увел ее.
Отрепьев понял, что ему просто показали девушку, выбранную ему невестой. Да, хороша! Коли Марину пророчат ему в жены, то он не против. Никуда она не денется. Все впереди.
– Твоя дочь просто неземной красоты, пан Мнишек, – сказал Григорий.
– Рад, что Марина тебе понравилась, великий князь.
– Жаль, я не успел пригласить ее на танец.
– У вас все еще впереди, – сказал Вишневецкий и многозначительно посмотрел на Отрепьева.
Тот кивнул. Он сделал правильные выводы. Ситуация его всем устраивала.
Князь же предложил:
– А не пройти ли нам, пока танцы, ко мне в малую гостевую залу, панове? По-моему, нам есть о чем поговорить.
Мнишек улыбнулся.
– Да, конечно, пусть молодежь тешится.
– Царевич?.. – Вишневецкий глянул на Отрепьева.
– Согласен. Дело превыше всего.
– Очень верные слова.
В зале мужчины уселись в кресла, и Вишневецкий тут же сказал:
– К делу, панове. Для похода за короной, великий князь, тебе потребуется сильное войско. Пан Мнишек готов при нашей с братом помощи заняться его сбором, обеспечением всем необходимым.
– Дозволь узнать, пан Мнишек, в чем тут твой интерес? Ведь это дело серьезное и рискованное.
– Я готов сделать это на определенных, естественно, условиях.
– Каких именно?
– Думаю, пока рано это обсуждать.
– А готов ли ты, пан Мнишек, выдать за меня свою дочь Марину?
– Да, если она не будет против.
– Марина может не согласиться с волей отца?
– Нет. Но какой брак без любви?
– Хитришь, пан. Любовь любовью, но жен для царских особ выбирают по расчету.
– Да, ты прав, так оно и бывает. Без согласия Марины настаивать на браке не стану, но считаю, что она не откажется. Марина довольно часто бывает в обществе молодых знатных шляхтичей, но я еще ни разу не видел, чтобы она смотрела на кого-то из них так, как сегодня на тебя. Ты ей понравился. Как и она тебе.
– А ты еще хитрее, чем я думал.
– Жизнь долгую прожил, царевич. А она учит многому.
– Это решится само собой. Давайте вернемся к вопросу о войске, – сказал Вишневецкий, посмотрел на Отрепьева и спросил: – Ты принимаешь нашу помощь?
– Да. Но возможно ли это без согласия короля?
– Невозможно. Но согласие будет.
– Ты так уверен в этом, князь?
– Я, царевич, никогда не бросаю слов на ветер. Посему тебе предстоит аудиенция у короля Сигизмунда.
– Когда?
– Как только король соизволит принять тебя.
– Так можно годами ждать.
– Нам помогут в этом. От тебя потребуется немногое.
– Что именно?
– Написать письмо Клаудио Рангони, папскому нунцию при польском дворе, с просьбой оказать помощь в организации частной аудиенции.
– Сделаю. Однако говорю сразу, о принятии католической веры речи быть не может.
– Этого от тебя не потребуется, по крайней мере официально.
– Когда нужно написать письмо?
– Странный вопрос, царевич. Тянуть с походом не в твоих интересах.
– Я понял. Письмо будет завтра. Но мне нужен человек, который помог бы правильно написать его. К представителям Папы Римского мне еще обращаться не приходилось.
– Тебе поможет священник, который приехал вместе с паном Мнишеком.
– Вы все просчитали.
– Иначе нельзя, царевич.
– Когда я узнаю, пан Мнишек, согласна ли твоя дочь стать моей женой?
– Скоро, царевич.
– Хорошо. У нас все?
– Торопишься на бал? – Вишневецкий улыбнулся.
– Мне не по нраву, когда от меня уводят девушку, с которой я только что познакомился.
– Не горячись, царевич, – посоветовал Вишневецкий. – Думаю, тебе не надо на бал.
– Почему?
– Ты же великий князь, законный претендент на русский престол, поэтому должен быть выше этой показной суеты. Будет правильнее, если ты пойдешь в свои палаты. Но это всего лишь совет.
Отрепьев ненадолго задумался, потом сказал:
– Ты прав, князь. Я пойду в свои палаты.
Утром 16 сентября Отрепьев и Бучинский прогуливались по саду. День обещал быть теплым, безветренным. Со стороны замка доносился шум.
– Гости разъезжаются. Натешились, – сказал Ян.
– Завидки берут? – Отрепьев с усмешкой посмотрел на десятника.
– Э-э, царевич, чему завидовать? Нарядились парни и девки в шелка да бархат, взялись за руки, ходят туда-сюда, приседают. Не знают поляки, что такое настоящая гулянка.
Отрепьев усмехнулся.
– Да уж, с гульбой на Сечи не сравнить.
К ним подошел управляющий поместьем, поздоровался с царевичем, десятника же будто не заметил.
– Великий князь, пан Вишневецкий просит тебя к нему. Туда, где вы вчера были.
– Хорошо. А Юрий Мнишек с Мариной уехали?
– Пока нет. Видел их во дворце.
Отрепьев повернулся к Бучинскому:
– Ты погуляй пока.
– Царевич, с твоего позволения пойду в свои хоромы, но коли нужен буду, только кликни. – Казак с угрозой взглянул на управляющего.
Григорий прошел в малую гостевую залу и встретил там не князя, а Юрия Мнишека.
– Я говорил с Мариной насчет брака, – сказал тот.
– Да? – оживился Отрепьев. – И что она?
– Ответила согласием.
– Это же прекрасно, пан Мнишек. Я желаю, чтобы быстрей состоялась помолвка.
– Давай это обсудим попозже, царевич.
– Чего ждать?
– Ты все сам прекрасно понимаешь. Поначалу необходимо решить все вопросы с походом, встретиться с королем. Ну а потом и помолвка. За этим дело не станет.
– Где твой священник, который должен помочь мне написать письмо Клаудио Рангони?
– За дверью. Ожидает.
– Зови!
– Составите письмо, мы уедем. После аудиенции у короля Сигизмунда милости прошу в Самбор, где обговорим все вопросы, связанные с браком.
– Опять затягивается время.
– А ты хочешь все и сразу? Нет, царевич, так только в мечтах и снах бывает, в жизни все по-другому.
– Сам-то доволен, что дочь станет русской царицей?
– Конечно, доволен, только ты поначалу займи трон. – Магнат ушел.
В зале появился священник, достал письменные принадлежности и продиктовал Григорию письмо нунцию.
Тот написал его. Ничего особенного в нем не было. Только просьба организовать встречу с королем Речи Посполитой. Без каких-либо обещаний и обязательств.
Священник забрал письменные принадлежности и тихо вышел.
Отрепьев встал, подошел к окну. Во дворе стояли несколько карет. В одну из них сели Юрий Мнишек и прекрасная Марина, от вида которой у Григория сильно забилось сердце. Он влюбился. На то и был расчет братьев Вишневецких.
Карета в окружении гайдуков выехала за пределы поместья.
– Доброе утро, великий князь, – услышал Отрепьев и обернулся.
– Доброе, Константин Константинович.
– Я видел, как к тебе сюда Юрий заходил.
– Да. Он сказал, что Марина согласилась стать моей женой.
– Ты рад?
– Рад, князь!
– Хочу предупредить, что пан Мнишек очень умный и хитрый человек. Готовься к тому, что за дочь он запросит большую цену.
– В разумных пределах. Как я хочу стать мужем Марины, так и пан Мнишек желает отдать ее за меня. Его дочь может стать русской царицей!
– Письмо к нунцию готово?
– Да, вот оно. – Отрепьев передал князю послание.
Тот прочитал его.
– Хорошо. Оно сегодня же уйдет в Краков.
– Мы будем ждать ответа?
– Да.
– Могу ли я наведаться в Самбор?
– А смысл? Юрий не допустит тебя до Марины, пока не узнает решение короля.
– Да, ты прав. Ну что ж, подождем.
– Недолго осталось, царевич.
В середине декабря поместье навестили Адам Вишневецкий и князь Губанов. От него Отрепьев узнал, что Годунову удалось подавить восстание Хлопка. Царь Борис послал против него отряд стрельцов под командованием окольничего Ивана Федоровича Басманова. Тот погиб в бою, и все же стрельцам удалось одержать победу. Раненого Хлопка Косолапа доставили на Москву, где и казнили.
А в январе из Кракова пришло письмо Рангони. Тот сообщил, что король готов дать частную аудиенцию царевичу Дмитрию, и указал дату – 15 марта 1604 года.
Глава 14
Подготовка к поездке в Краков началась с первых дней марта. Для Отрепьева, которому следовало предстать перед самим королем польским, шились богатые платья и костюмы. Это сильно утомляло и раздражало Григория. Одних примерок за день выходило до десятка.