– А духа, о котором ты говорил, отыскать доступными нам методами не удается. Следует полагать, твой Малик погиб одновременно с телом Зоруна.
Однако Ульдиссиану в это что-то не верилось.
– Но есть же какой-нибудь способ убедиться в том наверняка!
– Нами были использованы все способы поиска, имеющиеся в распоряжении совета магов. Все они подтвердили гибель Зоруна в том самом месте, но следов существа, каким ты описываешь верховного жреца, не обнаружили, – с улыбкой, сверкнув ослепительно-белыми на фоне темной кожи зубами, заверил его Кетхуус. – Быть может, ты справишься лучше?
То был, скорее, вызов, чем предложение, и отказаться Ульдиссиан, лучше любого другого знавший, насколько Малик опасен, не мог.
– А ты отведешь меня туда, где обрывается след Зоруна Цина? Тебе это разрешено?
– Разумеется.
– До заката всего три часа, – напомнил Диомедову сыну принц Эхмад. – Я бы советовал не опаздывать.
– Не бойся. Я позабочусь, чтоб асцениец вернулся назад вовремя и невредимым, – с усмешкой откликнулся Кетхуус. – Переговоры с советом и гильдиями станут для него делом куда мудренее этого Малика, уж ты мне поверь.
– С Маликом нужно покончить, во что бы то ни стало, – сказал Ульдиссиан хозяину дома. – В прошлый раз я не сумел убедиться, что он действительно мертв, и теперь чувствую за собою немалую долю вины во всех злодеяниях, какие бы Малик ни учинил, охотясь за мной.
– Что ж, если так, да хранят тебя предки, – с поклоном ответил Эхмад.
Кетхуус вновь пренебрежительно усмехнулся. Похоже, в возможности предков он верил куда меньше юного аристократа.
– Так мы отправляемся, или тебе угодно еще малость языком почесать?
Весьма впечатленный познаниями Кетхууса, за самого мага Ульдиссиан бы не дал даже ломаного гроша. Сам маг являл собой образец той самой спеси, какой Диомедов сын ожидал от ему подобных, и для предстоящих переговоров это не предвещало ничего хорошего.
Ладно. Чем скорее они вернутся, тем лучше.
– Веди же.
Кетхуус, коснувшись груди, повиновался.
Перемещение оказалось почти мгновенным. Ульдиссиан и глазом моргнуть не успел, как оба они очутились посреди переулка в самом сердце столичного града. Вокруг теснились друг к другу высокие, но в то же время неухоженные дома.
– Я думал, мы прямо туда, в подземелья, и перенесемся, – заметил сын Диомеда, повернувшись к спутнику.
Кетхуус опустил руку. Тут Ульдиссиан впервые обратил внимание на его медальон. Вязь рун, окружавшая синий самоцвет посредине, на глазах меркла, точно превращаясь из чистого золота в потускневшую бронзу. «Штука сродни посоху Зоруна Цина», – понял Ульдиссиан.
– Под землю, очертя голову, переноситься не стоит, – откровенно насмехаясь над невежеством Ульдиссиана, пояснил Кетхуус. – Подземелья эти – старейшая часть Кеджана. Некоторые утверждают, будто построены они были для прежнего города, возведенного в те времена, когда еще и людей на свете не существовало.
– А кто же тогда его строил?
Натянув капюшон поглубже, маг топнул сапогом по небольшому символу посреди каменной плиты мостовой. К немалому изумлению Ульдиссиана, плита отодвинулась в сторону, открывая дыру с чередой ржавых железных ступеней, тянувшихся книзу вдоль стенки.
– Говорят, будто ангелы с демонами.
Вдаваться в подробности Кетхуус не стал, просто спустился в дыру да устремился вниз, быстро скрывшись во мраке. Сын Диомеда поспешил следом.
Стоило ему миновать уровень мостовой, каменная плита скользнула на место. Все старания выбросить из головы мысли о том, что Ульдиссиан сам сунулся в ловушку, оказались напрасными.
Одолев спуск, Кетхуус сотворил над собой небольшой светящийся шар. Ульдиссиан подражать ему не стал: пусть чародей до времени думает, будто намного превосходит чужака, не принадлежащего к кланам, в могуществе. Он уже видел, что маги – по крайней мере, Кетхуус со товарищи – полагают его, Ульдиссианову силу, штукой весьма и весьма сомнительной, несмотря на недавние попытки Амолии взять его в плен.
Отбросив прочь предрассудки по поводу возможных союзников, Ульдиссиан с нарастающим нетерпением следовал за Кетхуусом, ведущим его вдоль кромки воды, в глубину необъятного лабиринта сточных туннелей. Он ожидал, что под землю они сойдут где-то неподалеку от нужного места, однако Кетхуус все петлял и петлял вдоль каналов, сворачивая из одного коридора в другой.
Только тут Ульдиссиана и осенило: а что, если под землю его завел вовсе не маг?
Ладонь его незаметно для идущего впереди сжалась в кулак, замерцавший неярким малиново-алым огнем. Оставалось лишь диву даваться: как он, Ульдиссиан, мог не принять в расчет этакой хитрости со стороны Малика? Ведь злобному духу верховного жреца вполне достанет коварства вселиться в одного из тех, кто за ним охотится, и в теле охотника заманить желанную жертву туда, где сможет разделаться с ней! Зная, что враг не оставит попыток его изловить, Малик наверняка приготовил здесь, под землей, какую-нибудь ловушку.
Ну, ничего. Уж теперь-то, зная, в чем дело, Ульдиссиан обернет хитрость Малика против него самого. Если он не ошибся, Кетхуус уже мертв, а значит, причинить ему вред можно не опасаться.
– Далеко еще? – спросил сын Диомеда, дабы противник не понял, что он обо всем догадался.
– Немного осталось, не бойся…
Его неизменно глумливый тон лишь подтверждал Ульдиссиановы подозрения. Уверенный в победе, Малик не мог даже сдержать, скрыть презрение.
Теперь Ульдиссиан медлил с атакой только из любопытства: что приготовил ему Малик в том месте, куда ведет? Следовало полагать, верховный жрец сумел отыскать себе в помощь нескольких уцелевших приверженцев Церкви Трех, а если так, Диомедову сыну надлежит позаботиться, чтоб ни один из них не покинул подземелий живым.
Шли они молча. Кроме шагов, тишину нарушало лишь журчанье воды да звуки их собственного дыхания. Мало-помалу Ульдиссиану наскучило ждать, чем обернется затея духа, но тут его провожатый остановился.
– Здесь. Вход, которым мы спустились сюда – ближайший, самый короткий из обычных путей к этому месту. Но ты, асцениец, опоздать на встречу с советом не бойся: назад мы тебя вернем вовремя.
– Я в этом вовсе не сомневаюсь, – откликнулся Ульдиссиан, по-прежнему держа сжатый кулак за спиной.
Качнув островерхим капюшоном, чародей склонился к кромке воды и указал налево.
– Вот тут следы Зоруна Цина и обрываются. В воде тела нет, иначе мы бы его обнаружили. Оно просто исчезло.
– И следы Малика, стало быть, надежно заметены?
Маг поднял взгляд.
– Либо сей пресловутый дух попросту истаял в тот самый миг, когда тело утратило способность служить ему. Ты ведь сам говорил, что захваченные им тела подолгу не держатся.
– Однако подыскать новое он вполне успевает.
Изображая интерес к указанному месту, Ульдиссиан придвинулся к спутнику ближе. Уж на этот-то раз он позаботится, чтобы Малик не сумел улизнуть. Да, таким образом он рисковал и сам… но, на взгляд Ульдиссиана, дело того вполне стоило.
– Ничего противоречащего нашему заключению мы не нашли. Все следы Зоруна Цина исчезают здесь, как я и сказал!
– Но ведь ищем-то мы не его, – напомнил Ульдиссиан. – Ищем мы Малика, верховного жреца ордена Мефиса.
Кетхуус выпрямился. Освещенное сотворенной им сферой, темное лицо мага приобрело особенно ужасающий вид.
– Если б создание, соответствующее твоим описаниям, вправду существовало, мы хоть что-нибудь да нашли бы! Ты, асцениец, подвергся пыткам, а этим искусством покойный Зорун Цин владел мастерски… Одним словом, согласно мнению, сложившемуся не у меня одного, все, о чем ты рассказываешь, просто причуды воображения.
– Просто причуды воображения? Ты в том уверен… Малик?
Услышав, как Диомедов сын назвал его, маг переменился в лице.
– Не можешь же ты всерьез полагать, будто я…
Ульдиссиан вскинул сжатый кулак… и тут вода у их ног вздыбилась вверх, с головою накрыв обоих зловонной волной. Потеряв равновесие, сын Диомеда рухнул в канал, а отброшенный к стене Кетхуус в последний миг успел ухватиться за подвернувшийся выступ, иначе непременно бы повторил участь спутника.
Уходя под поверхность, Ульдиссиан судорожно вдохнул. В мутной воде мимо скользнуло нечто живое, однако, определенно, не рыба, и Диомедов сын вслепую ударил по неведомой твари. Под натиском вырвавшихся на волю чар, приготовленных им для Кетхууса, вода забурлила, вскипела.
Маг оказался вовсе не Маликом, и теперь Ульдиссиан проклинал себя за то, что пал жертвой этаких подозрений. Нет, Малик вряд ли подверг бы себя подобной опасности, и уж точно не стал бы рисковать тем самым телом, которым так страстно хотел завладеть.
Вокруг ноги обвилось нечто вроде змеи. Рванувшись на свободу, Ульдиссиан почувствовал, как в голень впилось с полдюжины острых зубов. От боли он едва не вскрикнул, однако в последний миг, спохватившись, смолчал, иначе легкие непременно наполнились бы водой.
Между тем сдерживать дыхание становилось все тяжелее. Ульдиссиан потянулся к поверхности, однако вцепившаяся в ногу тварь удержала его в считаных дюймах от вожделенного воздуха.
В отчаянии он поднял над водой руку. Да, воздух был совсем рядом. Если бы только как-нибудь к губам его поднести…
Погрузившись под воду, сложенная горстью ладонь увлекла за собой огромный пузырь, окруженный неярким золотистым сиянием. Как только пузырь оказался у самых губ, Ульдиссиан жадно вдохнул, и грудь его наполнилась воздухом. За первым пузырем последовал второй, и третий, а ноги тем временем пенили воду, не позволяя невидимому врагу утащить свою жертву глубже ко дну.
Но вот наверху вспыхнул свет вроде того, что испускал сотворенный Кетхуусом шарик. Еще миг, и светящийся шар, нырнув под воду, миновав Ульдиссиана, устремился в глубину – к удерживающей его твари.
Едва шарик угодил в цель, свет его озарил демона.
Никем, кроме демона, эта тварь оказаться попросту не могла. Санктуарий не порождал на свет столь причудливых, жутких созданий, обладателей множества тончайших, однако весьма острых щупалец, свисающих книзу с округлого студенистого туловища, напомнившего Ульдиссиану огромный волдырь. Внутри «волдыря» слегка колыхались самые странные вещи, и в сердце Диомедова сына зашевелился страх – страх в скором времени оказаться там, среди всех этих штуковин.