— Ты оставалась на ночь, не так ли?
Короткая пауза Уитни казалась вечностью.
— О, точно. Я… Мне жаль, но я так скучала по Истину. Я выскользнула пораньше, чтобы принять душ и переодеться.
Бриджит оторвала от меня взгляд и посмотрела на телефон.
— Я понимаю. Я просто немного сбита с толку, потому что не заметила твою машину на подъездной дорожке.
— О… Ну, ты знаешь Джессику Эдвардс? Она живет дальше по улице? Мы ездим на машине по понедельникам, и вчера она все равно оставила свое ожерелье у меня дома, так что все было идеально. Мы обе помогали друг другу. Беспроигрышный вариант.
Мое сердце замедлило свой ритм до почти нормального. Уитни потребовалась секунда, чтобы понять, но я должна признать, что девушка хороша. Слава гребаному Богу, она не знала, что прикрывала меня.
— Понятно, — Бриджит прислонилась к столешнице, длинные кремовые ногти коснулись мрамора. — Действительно, повезло. Что ж, не забудь задержаться подольше в свой следующий визит, чтобы мы могли наверстать упущенное. И, конечно, передай от меня привет своим родителям.
— Я так и сделаю. Спасибо, миссис Резерфорд.
Они завершили звонок, и Бриджит перевела свое внимание с меня на Истона.
— Полагаю, на данный момент этого достаточно, — сказала она, протягивая ему телефон.
Он засунул его в карман и натянуто кивнул.
Зная Истона, он чувствовал себя виноватым за ложь. Тем временем я сдержала вздох облегчения, который пытался вырваться из меня. Я понятия не имела, что бы сделала Бриджит, если бы узнала, что мы натворили, но я знала, что это было бы нехорошо ни для кого из нас.
— Ева, — рявкнула Бриджит, направляясь к своей аптечке. — Почему ты ничего не сказала о своей двери? Я могла бы все уладить одним звонком.
— Эм, — я прочистила горло, наблюдая, как Истон продолжал делать вид, что меня не существовало, пока сваливал посуду в раковину. — Я знаю, как ты занята.
— Ерунда. Это мой дом. Если с ним что-то не так, я должна знать. Я проверю твою дверь к тому времени, как ты вернешься из школы. Что касается моего кофе, я была несколько разочарована. На этот раз все нормально, но я ожидаю, что ты будешь придерживаться графика. Не придавая значения твоему сну…
Биение моего сердца и слабость в коленях заглушило ее голос, когда Истон пересек кухню и ушел.
Он не оглянулся на меня.
Он даже не колебался.
Истон
Я закончил мыть руки над раковиной в ванной, затем закрыл глаза и провел мокрыми пальцами по волосам. На выдохе мои ноздри раздулись от острого, как бритва, жжения, которое разлилось по моей груди.
Образ Евы, стоящей в моей комнате в чьих-то чужих объятиях, запечатлелся в моем сознании. Я, конечно, видел ее с другими парнями, но это было раньше. И она никогда не позволяла им обнимать себя.
Рядом со мной открылся кран, и я перевел взгляд на Зака, который намыливал руки мылом.
Он посмотрел на меня.
— Ты в порядке?
— Я в порядке, — пробормотал я, отводя взгляд.
Лгать всегда неправильно, особенно когда это казалось Зака, но разговоры о Еве всегда были под запретом. Обеспечение ее безопасности и близости ко мне подразумевало небольшую ложь во спасение здесь и там. Но я бы солгал себе, если бы сказал, что это единственная причина, по которой я молчал о том, что было между нами. Ева — загадка, и она моя загадка. Мой секрет. Мой спасательный круг.
— Ты уверен? — снова спросил он.
Я бросил на него косой взгляд, и он пожал плечами.
— Ты выглядишь напряженным или что-то в этом роде. Просто в последнее время сам не свой.
Проводя зубами по нижней губе, я потянулся за бумажным полотенцем.
— Послушай, э… Я знаю, ты не хочешь говорить обо всем, что произошло с твоим отцом, но это могло бы пойти тебе на пользу. Просто говорю. Я прикрою твою спину.
Я выбросил бумажное полотенце в мусорное ведро.
— Спасибо, чувак. Ценю это.
На следующий день после юбилейной вечеринки я рассказал Заку о том, что было сказано на кухне, но вкратце. Я пока не мог заставить себя говорить о своих испорченных отношениях с родителями, и единственная вещь — единственный человек, — которая обычно смягчала боль, ранила меня так глубоко, что я не мог смотреть ей в глаза, не чувствуя, что истекал кровью.
Дверь туалета распахнулась, и воздух наполнился смехом. Вошли Картер, Элайджа и Марко.
— Отдых, — сказал Марко, следуя за двумя другими в противоположный конец ванной, где они откинулись назад и прислонились к стене.
Зак кивнул в знак согласия, пока Картер доставал из кармана косяк и закуривает.
— Вы курите? — спросил нас Элайджа.
— Не-а, — первым ответил Картер. — Истон слишком крут для этого дерьма. А ты?
Мои губы дернулись, но челюсть плотно сжата.
— Что-то в этом роде. Травка убивает мою мотивацию, от которой я не хочу отказываться.
Мы с Заком почти добрались до выхода, когда в спину мне донесся голос Картера.
— Эй, Истон. Каково это — жить с маленькой шлюхой?
Мои шаги остановились, мышцы напряглись, а глаза Зака расширились, когда Элайджа хихикнул.
— Твоя сестра тебя тоже трахала?
Адреналин брулил во мне, вскипая в жилах. Он пытался добиться от меня реакции, но даже зная это, это все равно чертовски работало.
Уходи, — сказал я себе. Наши с Евой отношения уже вышли из-под контроля. Но я не мог.
Я медленно обернулся.
Глаза Картера прищурены, но легкая улыбка приподняла его тонкие губы.
— Я имею в виду, черт возьми. Она освоилась в этой школе, — улыбка исчезла, забирая с собой все признаки человечности. — Рано или поздно ей пришлось бы добраться до тебя.
Огонь под моей кожей поднялся вверх по плечам, шее, затрудняя дыхание.
— Нужно быть очень маленьким членом, чтобы говорить о девушках так, как это делаешь ты.
Он затянулся косяком, прежде чем передал его Марко, который переводил взгляд с нас двоих на него.
Картер ухмыльнулся.
— Ева никогда не жаловалась, — он приблизился ко мне, и мои пальцы дернулись по бокам, дополнительный выброс адреналина проходил через меня с каждым его шагом. — Она умоляла об этом. Снова и снова, и…
Мой кулак врезался ему в челюсть, лишая равновесия. Он упал лицом вниз на раковину, обеими руками хватаясь за бортик.
— Ублюдок.
В костяшках пальцев пульсировала боль, в ушах звенело от звука школьного звонка.
Оттолкнувшись от раковины, Картер оказался у меня перед носом.
— Ты ударил меня за эту шлюху?
— Назови ее шлюхой еще раз, — прорычал я.
Его челюсть сжалась, пока мы сердито дышали сквозь зубы. Я замахнулся на кого-то всего дважды в своей жизни — оба были недавними, незапланированными и ради Евы. Но я знал, что сделал бы это снова, если он не мог держать рот на замке.
— Чувак, — осторожно сказал Зак, и я позволил ему оттащить меня на шаг назад, схватив за толстовку.
— Пошел ты, Истон, — прорычал Картер. — И трахай свою шлюху сестру.
Мое зрение окуталось красным, а когда прояснилось, Марко держал сопротивляющегося Картера в удушающем захвате, в то время как Зак удерживал меня, обхватив обеими руками.
Я сделал вдох, сморгнул красную пелену с глаз и оттолкнул от себя Зака.
— Что, черт возьми, у тебя за проблемы с Евой? — я спросил Картера. — Я начинаю думать, что ты одержим ею или что-то в этом роде.
— Или что-то в этом роде, — усмехнулся Элайджа, прислоняясь к стене и затягиваясь косяком.
Картер дернулся к Марко, но Марко, поджав губы, только крепче сжал его.
— Заткнись нахуй, Элайджа, — задыхаясь, вырывался Картер.
— Весь этот тестостерон сводит меня с ума, — Элайджа выпустил немного прогорклого дыма и ухмыльнулся. — Ева раскусила "вишенку Картера". С тех пор он влюблен в нее. У чувака все плохо.
Я знал, что они спали вместе, но, услышав это вслух, моя грудь сжалась от отрицания.
Картер снова попытался стряхнуть Марко, но тот едва сдвинулся с места.
— Я не влюблен, придурок. Но пока мы раскрываем секреты, Элайджа, как насчет того, чтобы объявить тот факт, что ты все еще девственник?
Косяк сорвался с медленно приоткрывающихся губ Элайджи.
Стиснув зубы, я развернулся и толкнул дверь туалета. Зак следовал за мной по пятам, и мы молча вышли в пустой холл.
Я почувствовал ее прежде, чем увидел. Моя голова наклонилась, взгляд скользнул к открытой двери в AP English, и момент остановился, как прокручивающиеся шины, застрявшие в грязи. Второй ряд, ссутулившись на своем месте. Накручивала кудрявую прядь, собранную в хвост, и я почти почувствовал запах лаванды, когда она повернула голову, встречаясь со мной взглядом. Шоколадные радужки горели и искрились, розовые губы приоткрылись, побуждая меня провести языком по нижней губе.
Сидя рядом с ней, я заметил, что Уитни смотрела на нас, но все, что я чувствовал — это Еву. В моей голове, под моей кожей. Повсюду.
Мой адреналин все еще бил ключом, но что-то холодное окатило меня, когда она и класс исчезли из виду. Этот взгляд, это было то же самое выражение, что и сегодня утром, и этот взгляд сверлил мне грудь. Тогда меня смутил мрачный блеск в ее глазах, но теперь я мог понять, в чем дело.
Боль.
Чего я не понимал, так это почему? Это она была с другим парнем после того, как пришла в мою комнату. Я ни хрена не понимал. Прошлой ночью она могла пойти к кому угодно. К кому угодно. Но она пришла ко мне. Она выбрала меня. И меня сводило с ума, что она могла позволить другому парню обнимать себя, в то время как я не мог даже смотреть на другую девушку, не желая, чтобы на ее месте была она.
— Мне очень жаль.
Ее слова, сказанные на кухне, звучали в моей голове, ее тихий, хриплый голос ласкал пустоту в моей груди.
— Мне очень жаль. Я не могу тебе сказать.
Не могла сказать мне что?
Почему ты мне не доверяешь?
Я пытался собрать в себе гнев, ярость, любые эмоции, которые я должен испытывать при мысли о ней с тем парнем в моей спальне, но эмоции спали, неспособные вырваться на поверхность, как это было, когда я увидел их вместе. Если бы она действительно порвала со мной, она бы не смотрела на меня так, как смотрела этим утром. Так, как она смотрела только что.