Кто-нибудь вылил бы мне на голову свиную кровь или ещё что-нибудь в стиле фильмов ужасов.
— Я бы не стала подставлять тебя!
Итан шумно вдохнул.
— Саттон Мерсер не стала бы кого-то подставлять? — он с сомнением посмотрел на неё.
Эмма уставилась на светящуюся сетку в середине корта.
Она не имела понятия, что бы Саттон сделала, а что нет.
Все эти замечания учителей, дело на неё в полиции.
Она начала чувствовать себя лично ответственной за все это, даже если она не имела ни малейшего представления, что это было.
Эмма полезла в открытый пакет M & M'S и схватила горсть.
Рассеянно, она разместила несколько себе на бедре в виде смайлика: два синих M & M глаза, зеленый нос, красные и коричневые M & M улыбка.
— Ты тоже так делаешь? — спросил Итан.
Эмма подняла голову.
— Делаю что?
— Рожицы из еды.
Итан указал на создание Эммы.
Эмма наклонила голову.
— Я делала это, когда была еще маленькой.
Она лепила смайлики в мороженом из кусочков шоколада, или с помощью кетчупа на тарелке после того, как она съедала весь картофель.
Вожатый однажды застал её, когда она выкладывала счастливую рожицу из хрустящих колечек «Cheerios» и сказал Эмме, что возможно она делала это, потому что ей было одиноко.
А Эмма просто считала, что всё, что она ела, заслуживало некой индивидуальности.
Итан закинул в рот драже M&M.
— Когда я был маленьким, мой папа сделал мне бельгийскую вафлю, которую мы назвали Боб. Боб был обычной вафлей с двумя большими черничными глазами, носом из взбитых сливок…
— И дай угадаю, — Эмма прервала его забавным образом. — Улыбкой из бекона?
— Неа.
Итан указал на нее.
— Кусочка мускатной дыни!
— Дыня на вафле? — Эмма высунула язык. — Фу.
Этан ухмыльнулся и покачал головой.
— Я не могу представить Саттон Мерсер, играющей с едой.
— Есть много вещей, которых ты обо мне не знаешь, — дразнила Эмма.
— Я — большая загадка. Больше, чем ты думаешь, — тихо добавила она.
Итан одобрительно кивнул.
— Загадка — это хорошо.
Он наклонился к ней чуть ближе, слегка толкнув Эмму в плечо.
Он не отстранился от нее немедленно.
Эмма тоже не сделала этого.
На мгновение она почувствовала, как он улыбался ей, а не девушке, которую считал Саттон Мерсер.
Щелчок.
Свет над их головами исчез, корт заполнился темнотой.
Эмма напряглась и тихонько взвизгнула.
— Все хорошо, — сказал Итан.
— Просто закончилось время на счётчике.
Этан помог Эмме подняться, и вместе они нашарили дверь.
Сев в свой автомобиль и запустив двигатель, Этан высунулся в окно и посмотрел на нее долгим, любопытным взглядом.
— Спасибо, Саттон, — наконец, сказал он.
— За что? — спросила Эмма.
Он махнул рукой из окна на корт и небо.
— За это.
Эмма усмехнулась, надеясь, что он скажет что-то большее.
Он выехал с участка и направился к выходу.
«Светлячки» Owl City звучали из колонок.
Эта песня была одной из любимых песен Эммы.
Когда он повернул в сторону улицы, Эмма сползла с цепного ограждения на тёплый асфальт.
По крайней мере, кто-то здесь был нормальным.
Плохо то, что это был единственный человек, который, казалось, не хотел вмешиваться в жизнь Саттон.
Но, честно говоря, я не была так в этом уверена.
В Итане было что-то, что заставляло меня думать, что у него есть большее, чтобы вмешаться в мою жизнь, чем он показывает.
Глава 14ВИНТАЖНАЯ ЭММА
В четверг после полудня на небе появились грозовые тучи, и тренер Мэгги объявила после седьмого урока по школьному радио, что тренировка отменяется.
Эмма так обрадовалась, что чуть не обняла учителя по Истории Аризоны.
Ее ноги болели после вчерашней тренировки и столкновений с Итаном прошлой ночью.
В конце дня Эмма набрала комбинацию на шкафчике Саттон, чья-то рука скользнула вокруг ее талии и крепко прижала к себе.
Эмма повернулась, чтобы увидеть Гаррета, сующего букет тюльпанов ей в лицо.
— С первой учебной неделей, почти именинница! — громко провозгласил он, наклоняясь, чтобы ее поцеловать.
Эмма напряглась, когда его губы коснулись ее.
Он пах скипидаром из классе искусства.
— Убери свои руки от нее! — завопила я.
Но — как вы уже поняли — меня никто не услышал.
То есть, я понимала, что Эмма должна была делать вид, как будто все нормально.
Я правда понимала.
Но, когда я видела, как Гаррет ласково касается кого-то еще, во мне поднимались ревность и грусть.
Гаррет больше не был моим.
Он больше никогда не будет моим.
Я все ждала момента, когда Гарретт отойдет назад, скрестит руки на груди и скажет: Боже мой.
Ты — не Саттон.
Я так надеялась.
Но этого не случилось.
— Ты была такой странной в последнее время.
Гаррет повесил рюкзак на плечо.
Да! — подумала я.
Кто-то заметил!
У Эммы была та же реакция, она тут же придумала отговорку.
Но тогда Гаррет добавил:
— Кажется, будто не видел тебя неделями.
Хочешь поехать в Бланко за начос?
Эмма заглянула внутрь шкафчика.
— Что, прямо сейчас?
Гаррет скрестил руки на груди.
— Да, прямо сейчас.
У тебя нет тенниса, не так ли? У меня тоже нет футбола.
И не сердись — одна тарелка начос не собирается прибавить тебе пять фунтов.
И кроме того, я бы все еще любил тебя, даже если бы ты набрала пять фунтов.
Эмма усмехнулась.
Она была против не из-за этого — она получила почетное звание в конкурсе питающихся хот-догами в Лас-Вегасе в прошлом году.
Крошечная японка, по всей видимости мошенница, обогнала ее.
Скорее, она чувствовала себя как-то странно, отправляясь на свидание с Гарретом… в одиночку.
Я бы все еще любил тебя, он только что сказал.
Если он действительно любил Саттон, не понял ли он, что Эмма была не она?
— Я немного занята, — прошептала она.
Гаррет взял руку Эммы в свою.
— Нам действительно надо поговорить.
Я немного подумал о… — Он замолчал.
— Помнишь, что мы говорили об этом лете? Я думаю, ты права.
— Угу, — Эмма осторожно сказала, вдруг почувствовав, как будто беседа проходила на языке, на котором она не говорила.
Было изнурительно делать вид, что она понимала, о чем все говорили в течение всего дня.
Вчера вечером, после тенниса с Итаном, она зашла на Facebook на компьютере Саттон, отчаянно пытаясь узнать что-нибудь, что она могла узнать о Саттон — кто она, что ей нравилось делать… кто мог хотеть ее смерти.
Благодаря автозаполнению, сайт загрузил профиль Саттон, ее логин и пароль.
Эмма перечитавала сообщения Саттон на Facebook, пытаясь почерпнуть сколько можно о ее личности, ее прошлом и друзьях, но там не было того, чего она еще не знала.
Новое Эмма узнала только о Гаррете, например то, что Саттон поддерживала его во время университетского футбольного матча, общалась с ним и его младшей сестрой, Луизой, и решала за него все вопросы имиджа.
Саттон даже написала сообщение: «Нравится новая рубашка, которую я выбрала для моего БФ[13]? Он как моя маленькая кукла!»
Впервые я почувствовала, что мне нужно защитить себя.
Кто она такая, чтобы судить меня? Но потом я подумала, почему я так беспокоилась о том, что носил Гаррет? Потому ли, что я просто хотела иметь кого-то, кого я могла бы одеть, кроме себя… или это было потому что я была действительно властной?
Эмма также начала пользоваться телефоном Саттон — он звонил миллион раз с этих пор, и, вероятно, будет странно не ответить на него.
Она проверила прошлые сообщения, чтобы увидеть, проливают ли они свет на что-нибудь о Саттон, но все из них были либо расплывчатыми инструкциями о том, где встретиться («MI NIDITO В СЕМЬ») или вопросы о сроках («ОПАЗДЫВАЕШЬ, УВИЖУ ТЕБЯ ЧЕРЕЗ 10») или взаимными оскорблениями — «НЕУДАЧНИЦА», написала она Шарлотте, а Шарлотта ответила: «СУЧКА».
Что касается ночи, когда Саттон ответила Эмме, призывая ее в Тусон, там был звонок от Лилианы в 4:23, пропущенный звонок от Лорел в 8:39, а затем три пропущенных вызова от Мэделин в 10:32, 10:45 и 10:59.
Голосовых сообщений не было.
И потом была картотека под столом Саттон, которая имела большой розовый замок и знак, который говорил ИГРА В Л.
Эмма искала ключ везде.
Она даже приложила туфлю к ручке, сильно ударив ею по замку, но всё это привело лишь к тому, что на пороге появилась Лорел, чтобы спросить, что же такое она вообще делает.
Она должна была открыть его, но как?
— Какие вы два сумасшедших ребенка? — Мэделин появилась из-за угла и встала между Эммой и Гарреттом.
Эмма не видела ее со вчерашнего дня, когда они вместе ели ланч.
Сегодня она была одета в зеленое платье, которое было настолько коротким, что, безусловно, противоречило школьному дресс-коду, черные ажурные чулки и черные ботинки.
Уголки ее рубиново-красных губ расплылись в улыбке.
— Я пытался убедить Саттон пойти за начос со мной, — сказал Гарретт.
Мэделин скривила лицо.
— Из-за начос у тебя будет целлюлит.
Она сжала руки вокруг запястья Эммы.
— К тому же, она не может.
Она идет со мной за покупками.
Это срочно.
Я нуждаюсь во всем новом.
— Но… — Гарретт скрестил мускулистые руки на груди.
— Прости, — сказала Эмма, благодарно беря руку Мадлен.
— Мы продолжим в субботу, не так ли? — сказал Гарретт ей вслед.
— Ужин?
— Да, конечно! — Эмма крикнула назад.
Она и Мадлен повернули за угол в научный зал.
Все двери были открыты, обнажая черные столы лаборатории, кабинеты полны блестящих стеклянных колб и гигантских плакатов периодической таблицы химических элементов.