– Да, но, может быть, это знает кто-нибудь еще…
– Кто?
– Дилан, сейчас все уже не так, как было тогда, когда мы только начинали, когда мы были вдвоем против всех правоохранительных органов. Сейчас есть целое сообщество расследователей-любителей. Кажется, их называют «интернет-ищейками». Они копаются в старых делах или в интересных текущих, увлекаясь ими до одержимости. И знают свое дело. Во многих случаях они оказываются даже лучше профессионалов. Быть может, они увидят в этом деле что-то такое, что мы упускаем.
– А почему я до сих пор ничего о них не слышал?
– Потому что ты до сих пор пользуешься бумажными документами и пишешь ручкой, словно пещерный человек. Готова поспорить, даже Марки знает про интернет-ищеек. Давай посмотрим, что мы сможем накопать.
– Полагаю, хуже от этого не станет.
Пожав ему руку, Лили встала.
– Мне пора ехать. Просто знай, что если я тебе понадоблюсь, я всегда здесь. Что бы ни случилось.
Дилан проводил взглядом, как она села в пикап и уехала, оставив его одного в ночной темноте, в компании цикад. Встав, он оперся о перила крыльца, наслаждаясь грубой текстурой старого дерева под ладонями.
Допив пиво, Дилан вернулся в дом и направился в комнату с компьютером.
Глава 70
Лили оказалась права. После первых же запросов стало очевидно, что многие тысячи людей считают себя интернет-расследователями. Все они пытаются раскрыть преступления, от которых правоохранительные органы давно отказались, или же погружаются в такие аспекты текущих дел, которые официальные следователи не рассматривали.
Дилан быстро нашел страничку, посвященную Арло Уорду, и увидел на ней 1412 сообщений и свыше четырех с половиной тысяч комментариев на них. Достав из холодильника банку с энергетиком, он устроился поудобнее перед компьютером и начал читать.
Многие сообщения были посвящены тому, действительно ли Арло совершил эти преступления, является ли он вменяемым и какая сторона одержит верх в судебном процессе. Все сходились в том, что Арло будет признан виновным, причем решающую роль тут сыграли показания его жены, а защитникам нужно было сделать все возможное, чтобы помешать этому.
«Я старался, придурки!»
В одной статье автор рассуждал, какой толковый и грамотный попался адвокат, и Дилан прочитал все комментарии.
Затем он пролистал десятки сообщений о различных аспектах преступления, и одно из них, от некоего «Одержимого убийствами», состоящее из одной-единственной строчки, привлекло его внимание:
«Неужели никто больше не обратил внимания на то, как это похоже на убийство у Ангельского озера».
Дилан никогда не слышал об убийстве на Ангельском озере. Он тотчас же ввел запрос в поисковую систему. Материалов оказалось немного, все они были выложены в интернет несколько лет назад. Дилан прочитал заметку в «Лас-Вегас сан», пост какого-то блогера, затем статью в местном онлайн-издании. Муж и жена, разбившие лагерь на берегу озера, были убиты «тупым тяжелым предметом». Только и всего. Обстоятельств убийства ни в одном источнике не было. Ни фотографий с места преступления, ни протоколов вскрытия, ни снимков помощников коронера, переносящих тела жертв. Средства массовой информации живут подобными делами и смакуют все жуткие детали. По своему опыту Дилан знал, что подробности умалчиваются только в тех случаях, когда судья выносит соответствующий запрет на основании запроса правоохранительных органов.
В самом конце заметки в «Лас-Вегас сан» Дилан прочитал то, от чего у него участилось дыхание.
Расследованием убийства у Ангельского озера занимался следователь Хэнк Филипс из управления шерифа округа Джексон.
Свернув на экране все открытые окна, Дилан создал новый документ и набрал заголовок: «Ходатайство о признании неправомерными действий обвинения и запрос о прекращении судебного процесса вследствие нарушения правовых норм».
Глава 71
– Обвинение умышленно скрыло эти обстоятельства от защиты в нарушение всех мыслимых законов и правил, – сказал Дилан.
В зале суда не осталось никого, кроме судьи, приставов, секретарей и представителей защиты и обвинения. Даже Холли Фоллоуз вывели в коридор. Арло молча наблюдал за происходящим с таким видом, будто не понимал, в чем дело.
– Обвинение утаило от защиты крайне важные обстоятельства, которые повлияли бы на стратегию защиты.
– Ерунда! – ответила Келли. – Убийство у Ангельского озера имело место шесть лет назад и не имеет никакого отношения к данному делу.
– Ваша честь, позвольте обратить ваше внимание на полицейский отчет, который достал наш следователь и который я приобщил к ходатайству защиты. В нем указано, что две жертвы, Марти и Кэролайн Беннет, были убиты, согласно протоколу коронера, тупым тяжелым предметом, скорее всего бейсбольной битой. После чего трупы были расчленены большим ножом или мачете и разложены в жутких позах сексуального характера, не просто похожих, но абсолютно идентичных тем, какие мы имеем в настоящем деле. И миз Уайтвулф абсолютно права – это произошло шесть лет назад. За несколько месяцев до того, как мой клиент переехал в штат Невада.
– Эти убийства не имеют никакого отношения к настоящему делу. Мы действительно рассматривали то преступление, сравнивая его с действиями подозреваемого. Расхождения оказались настолько значительными, что мы решили не проводить дальнейшее расследование. Это часть рабочего процесса, и мы никоим образом не обязаны информировать об этом защиту. Налицо попытка просто…
– Данные обстоятельства могли бы кардинально перевернуть все дело. Обвинение было обязано ознакомить нас с ними.
– Защита легко могла бы – и должна была – найти в архивах штата все похожие дела. Мы не обязаны выполнять за нее ее работу.
– Ваша честь, опять же отсылаю вас к материалам, приложенным к моему ходатайству. Вы увидите, что ни в одной статье – ни в одной – ни словом не упоминаются обстоятельства дела, помимо того, что жертвы были убиты тупым тяжелым предметом. Нигде не упоминается о том, как были изуродованы и разложены трупы. Как я мог что-либо найти, если все это оставалось неизвестно широкой публике?
– Так как же связаны неправомерность действий обвинения и то, что обстоятельства не были обнародованы? – спросил судья Хэмилтон. – Быть может, средства массовой информации посчитали преступление слишком кровавым и жестоким?
Дилан понизил голос, чтобы скрыть от судьи охватывающую его ярость:
– Защита предполагает, что прокуратура добилась от суда конфиденциального запрета не раскрывать подробности произошедшего. Правоохранительные органы нередко прибегают к подобной тактике, чтобы отделить тех, кто хочет приписать себе совершение каких-либо преступлений, от тех, кто эти преступления в действительности совершил. У меня физически не было никакой возможности найти это дело. Так что обвинение было обязано ознакомить меня с материалами, однако оно этого не сделало.
Судья Хэмилтон постучал ручкой по столу.
– И поэтому вы просите прекратить судебный процесс на основании того, что были нарушены правовые нормы? Я считаю, мистер Астер, что эта просьба неоправданна. Присяжные ничего не слышали об этом деле, и у вас еще есть время ознакомить их с ним. Я отклоняю ваше ходатайство.
– В таком случае, ваша честь, мы просим изменить позицию защиты мистера Уорда: вместо невиновности вследствие невменяемости будет просто невиновность.
– Что? – воскликнула Келли. – Ваша честь, после начала судебного процесса защита не может просто так изменить свою позицию!
– Дилан, я этого не хочу, – пробормотал Арло, дергая Дилана за рукав.
– Честное слово, Арло, – наклонился к нему тот, – мне глубоко наплевать на то, что вы хотите. Я собираюсь спасти вам жизнь независимо от того, хотите ли вы этого или нет. Впредь не перебивайте меня, иначе я попрошу пристава заткнуть вам рот кляпом!
Он произнес это так выразительно, что Арло, похоже, понял, что спорить бесполезно. Опустив голову, он уставился на стол.
– Речь идет о доказательствах, которые могут снять вину с моего клиента. Суд это понимает, и обвинение также это понимает. По меньшей мере мы должны получить возможность изменить свою позицию в свете новых обстоятельств, о которых умалчивало обвинение.
Судья перевел взгляд с Дилана на Келли:
– Миз Уайтвулф, были ли подробности убийства четы Беннет и посмертного издевательства над трупами скрыты от широкой общественности?
– На тот момент у нас не было никаких зацепок относительно того, кто мог желать причинить зло жертвам. Но мы полагали, что нам удастся заставить преступника раскрыть себя. Криминальный психолог, с которым я консультировалась, сказал, что такие преступники жаждут внимания, и, лишив их его, мы, возможно, подтолкнем преступников к попытке получить внимание другим способом. Быть может, с помощью писем в полицию или в средства массовой информации. Нам нужно было понимать, кто истинный преступник, а кто просто пытается приписать себе чужое преступление, и добиться этого можно было, только скрыв информацию от общественности.
– И это также гарантированно обеспечило то, – добавил Дилан, – что я ни за что не смог бы узнать о связи этих двух дел.
Судья задумался.
– Я полностью ознакомился с полицейскими отчетами, предоставленными мистером Астером, и нашел поразительное сходство между этими двумя преступлениями. На самом деле сходство такое большое, что я не могу согласиться с обвинением, утверждающим о простом рабочем моменте расследования. Защиту необходимо было ознакомить с материалами преступления у Ангельского озера. Посему я заменяю позицию защиты о невиновности мистера Уорда вследствие невменяемости на «невиновен по всем пунктам обвинения».
Прикусив губу, Келли бросила на Дилана взгляд, проникнутый бесконечной злобой.
– Значит, теперь вы собираетесь известить присяжных о том, что защита заявляет о невиновности подсудимого?
– Я собираюсь следовать закону, – строго поправил ее судья Хэмилтон. – Если б вы поступили так же с самого начала процесса, то сейчас не оказались бы в таком затруднительном положении.