Втроём они до мелочей обсудили все подробности происшествия в виртуале. Палевский и Ник пришли к выводу, что имели дело с реальными существами, только неясно с какими. Почему-то им обоим не нравилась теория с инопланетянами, а мистику их трезвый разум не мог принять. Так ни до чего не договорившись, они отправились на отдых. Ник и Мирон, прежде чем разбрестись по своим комнатам, проводили Палевского, который не захотел остаться на Старой базе и полетел домой.
Оставшись один Ник долго не мог уснуть. Больше чем странные пришельцы, ему не давали покоя изменения происшедшие в самом Палевском. Весь вечер он исподтишка наблюдал за ним. Новое сквозило в несвойственных ему манерах, но вполне привычных высшей эрейской знати, и в оговорках о таких вещах, которые мог знать только его отец, рай Тайтан. Но не это беспокоило его. В нём появилась некая странность, не присущая ни отцу, ни самому Палевскому. Она-то и не давала ему покоя. Расстроенный Ник понадеялся, что таково воздействие разлаженного виртуала, которое со временем пройдёт. «Странно, что на нас Мироном он не оказал видимого воздействия. Может, это из-за того, что Михаэль новичок в его мире…» Он упорно не хотел думать о тех странностях, что появились в нём ещё до похода в виртуал.
Мирон тоже долго ворочался, перебирая в памяти события вечера. Его тревожило вторжение в их жизнь странных существ и в первую голову нападение на Ника воина в золотых доспехах. Правда, он несколько успокоился, припомнив, с какой лёгкостью Палевский его приструнил.
Он уснул и во сне к нему пришёл уже знакомый черный ягуар. Кошак огромных размеров, опередив его, во весь рост растянулся на кровати, заняв её почти целиком. Мирон привычно обругал его и, отпихнув огромные лапы, пристроился на краешке своей законной постели. Он знал, что гнать наглого захватчика бесполезно, тот ни за что не уйдёт. ««Ну-ка подвинься! А то развалился как у себя дома. Гад, какого чёрта ты каждый раз занимаешь моё место? Если я не высплюсь, какой из меня будет аталин?»
Ягуар приоткрыл зелёный глаз и, смерив его презрительным взглядом, грозно прорычал: «Мелочь пузатая! Кутёнок! Ничего не умеешь, а ещё смеешь называться аталином нашего райделина. Задать бы тебе трёпку, чтобы знал своё место и не лез, куда не просят». Обиженный Мирон буркнул: «Сам-то ещё неизвестно что умеешь, мохнатый задавала! Как будто ты можешь защитить Никотана наяву». Ягуар оскалил жуткую пасть, полную белоснежных острых зубов. «Вот потому я терплю тебя рядом с хозяином, но только до тех пор, пока не вырвусь на волю. Не расслабляйся, скоро это время наступит, и я спущу с тебя шкуру, если с Никотаном что-нибудь случится». «Ну-ну, мечтать не вредно! — задиристо отозвался юноша, но ему стало тревожно, он подумал: — Что-то со всех сторон нас обложили странные чудики, даже во сне от них нет проходу». Ягуар легко соскочил на пол и, сладко потянувшись, исчез на радость юноше. Тот немедленно погрузился в сон без сновидений. Тем временем призрачная зверюга проследовала привычным маршрутом и, просочившись через двери, улеглась рядом с кроватью спокойно спящего Ника. Охраняя его, ягуар настороженно уставился во тьму немигающими зелеными глазами.
Не сотвори себе кумира
Согласование документации с остальными ведущими учеными и создание производств по постройке звездолёта, заняли у Ника значительно больше времени, чем он планировал. Работать в одиночку всегда проще, чем отладить тот же рабочий процесс в огромном коллективе. Это особое управленческое искусство и Нику пришлось немало повозиться с сородичами-вампирами. Как все творческие личности они имели собственное представление, чем они должны заниматься и, получив неожиданное назначение после собеседования с ним, нередко вставали в позу, отстаивая свою точку зрения. Убеждать упрямцев оказалось нелегко и поначалу страшно его выматывало. Ведь он слишком долго жил один и привык оказывать на сородичей только грубое давление.
Вот и сейчас Ник страшно злился, глядя на холодно улыбающегося Сумио Идзиме — главу Гильдии инновационных нанотехнологий и функциональной электроники. Битый час он не знал, как подступиться к именитому учёному, чтобы заставить его перевести производство на нужные ему рельсы. Несмотря на высокие полномочия Ника, все его доводы и даже грубое давление разбивались о вежливые пространные отказы Идзиме. Наконец, желая закончить бесполезные переговоры, тот предложил перейти к традиционному японскому чаепитию. Раздраженный Ник резко отказался, и в глазах учёного вспыхнуло недовольство, замаскированное вежливостью и он вздохнул, поняв, что опять допустил промашку.
Внутри всё разрастающейся расы вампиров сложились свои особые традиции, с которыми следовало считаться, поэтому одних силовых методов для управления оказалось недостаточно. Ник всё больше убеждался, что для ускорения процесса, ему требуются изощрённые методы высокой политики. Где-то сбалансированное сочетание завуалированной реальной угрозы и иллюзорной выгоды. Где-то вызов честолюбию и стремлению быть первым в своём деле, которым он не преминул сейчас воспользоваться.
— Господин Идзиме, я понимаю Ваши затруднения, только учтите, если вы не пойдёте мне навстречу, то вот эти разработки я передам вашему коллеге Льюису Брюсу. Думаю, ради них он будет не столь упрям как Вы, — процедил Ник сквозь зубы и толкнул в направлении Идзиме свой планшет.
Напряжённо выпрямившись в кресле, тот неохотно открыл его и стал просматривать. Спустя некоторое время, его глаза лихорадочно заблестели и, позабыв обо всём, учёный с головой ушёл в просмотр предоставленных ему материалов. Периодически он удивлённо вскрикивал и бормотал, что этого не может быть. Закончив читать, он замер и вцепился в свои растрепавшиеся длинные волосы, до того убранные в аккуратную прическу. Наконец, Идзиме вскочил на ноги и забегал по кабинету, а затем рухнул в кресло и, ошарашено воззрился на своего посетителя.
— Скажите, Вы тот о ком я думаю? — почему-то шёпотом спросил он.
— Думаю, да. Хотя сквозь щит я не могу прочитать Ваши мысли, — усмехнулся Ник. — Ну, так как, господин Идзиме? Мы с вами договоримся?
Вскочив на ноги, учёный склонился в низком поклоне.
— Господин Реази Вистанио, я и мои сотрудники почтём за великую честь работать с Вами. Приказывайте, мы в полном Вашем распоряжении!
— Большое спасибо, господин Идзиме, я рад, что нам удалось найти общий язык. Кстати, вы предлагали чай…
Донельзя довольные друг другом через час они расстались. Идзиме уговорил Ника придти к нему в гости и тот принял его приглашение. Ему было любопытно посмотреть на семейные традиции клана Драконов и завести полезные знакомства. Он не пожалел о своём решении. Слухи о нём распространились как пожар, и больше ему не пришлось сталкиваться с затруднениями в обширном азиатском регионе.
Ник по уши увяз в организации обширного производства: в организации ОКБ по постройке космолета и сопутствующей техники, в создании новых технологических линий по производству необходимого оборудования, в подготовке нужного персонала. Он еле успевал сортировать кадры. По ходу дела ему приходилось выяснять, кто из рекомендованных специалистов чем дышит, кто из них не особо блещет умом, а кто истинный талант. Первым он с легким сердцем поручал не очень сложные дела, требующие больше аккуратности и добросовестности, чем ума, а вот со вторыми ему пришлось намучиться. Оказалось, что гении — находка только при наличии творческой работы. В противном случае, их нужно гнать взашей, поскольку толку от них мало, несмотря на всё обаяние их ума. Даже больше, когда им скучно и нечего делать, то такой тип специалистов полностью дестабилизирует рабочий коллектив.
Самое главное, что нужно для успеха, как выяснил Ник — это правильные пропорции коктейля из «чугунных задниц» и гениев, чтобы единый коллектив не коллапсировал из-за взаимных обид, при этом внешне имитируя трудовой процесс. Он быстро вошел во вкус власти, ворочая огромными средствами и массой людей, и его дело немедленно стронулось с мёртвой точки. Впрочем, так всегда бывает, когда есть тот, кто является локомотивом для остальных — личность, которая ясно представляет все этапы предстоящей работы и обладает умением грамотно распределить обязанности между ведущими специалистами в соответствии с их талантами.
Оказалось, что Ник зря жаловался Палевскому на трудности общения со своими сородичами, это были ещё цветочки по сравнению с теми же людьми, с которыми ему тоже приходилось контактировать. Среди вампиров не так сильно процветал индивидуализм, поскольку их основная масса была интегрирована в крупные семьи, и ему оставалось только договориться с их главами. Он сразу же подумал, что это очень удобно для манипуляций со стороны государства.
Причём, чем больше Ник вникал в устройство вампирского общества, тем больше удивлялся его эффективной функциональности. Оно во многом оказалось не похоже на известные ему государственные структуры, хотя не отличалось особой сложностью. Как и ожидалось, столпом всего оказалась вампирская семья, и самые большие хитросплетения в вампирской политике приходились на отношения между ними. Дальше шли кланы, а затем шёл Совет Старейшин, во главе которого стоял Палевский. Не Глава Совета Старейшин, как можно было бы предположить, а именно он. Ник быстро выяснил, что его генетический отец лишь номинально числится выборным Главой, а на деле является единоличным монархом.
Несмотря на все усилия Палевского привить демократию, та никак не хотела приживаться в вампирском сообществе, которое упорно стремилось к махровому монархизму. Он не любил, когда ему указывали на это обстоятельство. Закрывая глаза на очевидное, Палевский до сих пор предпочитал считать, что у них государство с выборной центральной властью. Его благоразумные поданные не спорили с ним и поступали просто. Решив, что абсолютно всё равно как называет себя монарх, они во всём неукоснительно следовали его требованиям. И неважно, носили его действия конструктивный характер, или слыли дурацким капризом, ничто не могло поколебать его авторитет в их глазах.