Мирон опустился у ног Ника и тот, неслышно вздохнув, отвлекся от созерцания чудесной звездной ночи с полной луной на небосклоне, и занял сидячее положение. Задумчиво пожевав травинку, он спокойно ответил:
— Вот в этом вся разница между выучкой настоящего телохранителя и его наложенной психоматрицей.
— О, черт! Я понял! Ты меня отследил не только по менталу, но и по переполоху среди птиц и насекомых!
— Ну, что я могу сказать? Для тебя не все потеряно. Хотя в острой ситуации от твоих запоздалых озарений не будет никакого толку.
— Клянусь, я научусь, мой райделин, и буду тебе настоящим телохранителем…Никотан, ты не мог бы со мной позаниматься ритен?
— Нет. Мари отбила у меня всякую охоту заниматься воспитанием молодняка. Тем более тебе это не надо, — ведь первичные навыки у тебя должны сохраниться через психоматрицу Кидела.
— Ты сам говорил, что без практики, они гроша ломанного не стоят, а тренажерный зал не дает должной подготовки. Не бойся, я не буду тебе в тягость.
— Все вы так говорите, а потом хлопот с вами невпроворот. Будешь дуться на меня, и рыдать как Мари.
— Я тебе не девчонка, чтобы слезы лить!.. Простите, мой райделин. Готов понести любое наказание за свою грубость.
— Предупреждаю, ты слишком часто хамишь мне в последнее время. Учти, еще раз услышу от тебя неподобающее выражение в свой адрес, и ты сполна получишь от меня соответствующее наказание. Надеюсь, в твоей памяти еще не стерлось, что такое терав для нерадивых слуг? На первый раз я не хочу применять к тебе ментальное наказание, слишком уж ты боишься мозговых манипуляций, но вполне могу спустить с тебя шкуру, да так, что мало не покажется.
— Простите, мой райделин. Клянусь, такое больше не повторится… Только я думал, что я тебе не только слуга, но и друг. Может я и груб порой, но я же о тебе беспокоюсь, — обиженно пробормотал юноша и Ник насмешливо фыркнул.
— Ты или Кидел?
— Я — это я, Никотан — твёрдо сказал Мирон и запальчиво добавил: — Мне наплевать, кем ты меня считаешь! Я не делю себя на части. Если ты мне не доверяешь, я принесу тебе Вечную клятву крови.
Резко повернув голову к своему собеседнику, Ник долго смотрел в совсем юное лицо своего аталина, обрамленное фантастически красивой серебристой гривой волос, подсвеченную полной луной. «Крейд! Мирон удивительно похож на Лотилану, точнее на её родного брата» Он отвернулся и, помолчав, резко произнес:
— Не стоит разбрасываться такими словами и тем более клятвами. Вряд ли ты осознаешь, о чем идет речь.
— Уверен, что знаю, — самонадеянно воскликнул юноша, с воодушевлением глядя на своего обожаемого повелителя.
— Не думаю. А ты в курсе, что сейчас решаешь не только свою судьбу, но и судьбу всего своего рода? Готов ли ты распорядиться жизнью всех своих детей и детей их детей? Если ты сейчас принесешь мне Вечную клятву крови, то не только у тебя, но и у них не будет больше своей воли. Все они будут пожизненно моими верными псами, и мое слово будет для них единственным законом.
— Наплевать! Ведь у вампиров нет кровных детей, и вряд ли скоро появятся, а фениксы — это не совсем то, правда?
— Ты ошибаешься, через пару-тройку лет у вампиров будет кровное потомство.
— Это райделин Михаил так сказал? Ну, да он же не только Глава Совета Старейшин, но и Глава службы генетиков Объединенных кланов. Очень серьезный господин, поэтому я ему верю.
— Потому не спеши и хорошенько подумай о последствиях. Вдруг тебе настолько глянется новая подружка, с которой ты познакомился у Адель, что вы со временем решите создать семью и завести кровных детей.
— Ну, это вряд ли, мой райделин. Скорее вы с Адель поженитесь, чем я сделаю предложение Катерине.
— Причем здесь Адель? Не понимаю!
— Так бедняжка влюблена в вас как кошка, а Вы не знали?
— Даже не приходило в голову. Почему ты так решил? — удивился Ник. Юноша лукаво улыбнулся. Отбросив волосы со лба, он размахнулся и швырнул подобранный по дороге камешек в пропасть перед собой.
— Мой райделин, в своем глазу и бревна не увидать, а со стороны такое очень заметно… О, черт, как глубоко! — воскликнул Мирон, услышав глухой далекий перестук брошенного камня.
— В таком случае, вычеркни ее из списка моих женщин, она мне больше не нужна.
— Никотан, так нельзя! А вдруг девушка расстроится и того… вниз головой с сотого этажа?
— Мне всё равно. Я не хочу никаких дополнительных проблем. Мне вполне достаточно имеющихся, поэтому не спорь. А если Адель такая дура, чтобы покончить с собой из-за ерунды, то это её проблемы. Пошли ей какой-нибудь прощальный подарок от меня. Выбери у Тиффани бриллиантовый гарнитур и подороже. Но все-таки мне кажется, что ты ошибаешься, девочка слишком корыстна для любви и обожает получать от меня драгоценности.
— Может быть… — нерешительно вымолвил Мирон, не зная говорить или нет Нику о том, как он подсмотрел за Адель на балконе. Перед его глазами вспыхнула четкая картинка.
…Прекрасная как ангел в белом длинном платье, девушка беззвучно заливается слезами, облокотившись на перила. Она механически ломает подаренное ей Ником ожерелье, и периодически роняет его кусочки вниз…
У юноши защемило сердце, красавица-вампирка явно была влюблена в его хозяина и прекрасно сознавала, что у нее нет никаких шансов завоевать его сердце. Поддерживая иллюзию алчности, она пыталась подольше удержать своего ненадежного возлюбленного.
— Обязательно вычеркни Адель… хотя это лишнее: я и так о ней не забуду. Не хочу вводить её в заблуждение, как она меня. Не люблю, когда мной манипулируют даже из лучших побуждений.
— Это смотря кто… Хорошо-хорошо! Никотан, так могу я принести тебе Вечную клятву крови?
— Нет, я не могу взять на себя такую ответственность. К тому же ты подумал о Мари?
— Никотан, не надо. Ты знаешь о моей любви, но это не повод издеваться надо мной, — чуть слышно произнес юноша, горестно опустив голову. — Я прекрасно понимаю, что райдиэль Мариэль для меня также недостижима, как звёзды на небе.
— Неужели? А вдруг? Судьба ведь переменчива. Никогда не думал о том, что госпожа Удача вдруг улыбнется тебе, а не мне? Я ведь тоже не вечен.
— Я не отказываюсь от своей любви, Никотан, прости меня за это. Но ведь дело в том, что пообщавшись с тобой, я считаю себя недостойным райдиэль Мариэль. Мне с тобой никогда не сравниться… И потом, если судьба будет ко мне благосклонна, я всегда буду знать, что она испытывает ко мне только жалость. На что идет в любви райдиэль Мариэль, я уже видел. К тому же я давал тебе клятву верности, и она для меня много значит. Не веришь? Прочитай сам мои чувства…
— Не сможешь простить ей любви к другому? Как эгоистично…
Внезапное вторжение в открытую мыслесферу было, как удар кинжала в сердце, и Мирон заскрипел зубами, с трудом удерживаясь от болезненного вопля. Но неприятное ощущение тут же исчезло. Покрывшись липкой испариной, юноша согнулся в приступе неудержимой рвоты.
— Извините, мой райделин!
— Крейд, Мирон, ты совсем не умеешь управляться с менталом! Тебя вконец испортили твои дурацкие электронные игрушки. Ты хоть понял, почему я тебе запретил использование чипов? — воскликнул он, с жалостью глядя на юношу, сотрясающегося всем телом в сильнейших приступах. С жалкой улыбкой на бледном лице тот отрицательно покачал головой. — Дурак! Электронные игрушки убивают природный ментальный дар, чем чаще ими пользуешься, тем сильнее он угасает.
Ник вскочил на ноги и легко поднял на руки своего несчастного аталина. Страшно смущенный Мирон пришел в ярость и попытался вырваться.
— Никотан, сдурел? Пусти меня немедленно! Я сам в состоянии дойти.
— Не беспокойся, мой друг. Как только я почувствую, что это так, я немедленно отпущу тебя. А сейчас сиди тихо. Мне лень тащиться в обход, пойдем напрямую через пропасть Тари: так гораздо ближе. Не трепыхайся, если не хочешь оказаться на дне стометрового ущелья.
Перепрыгнув через несколько нешироких разломов, они оказались у огромной пропасти. На ее краю Мирон настолько пришел в себя, что Ник отпустил его на волю, топать своими ножками. Юноша с неприкрытым ужасом в глазах посмотрел, как его хозяин легко перемахнул через широченный провал. Ник присел на краю пропасти, и принялся с интересом наблюдать за нерешительным топтанием своего аталина на другой ее стороне.
— Я приказываю, прыгай! Долго мне тебя ждать?.. Говоришь, собрался давать мне Вечную клятву крови? Ну-ну, — с насмешкой произнес Ник. Лениво потянувшись, он поднялся на ноги. — Боишься прыгать, значит, иди в обход. Я слабаков не жду. Дома увидимся.
Такого вызова своей гордости юноша уже не смог перенести. Коротко разбежавшись, он сильно оттолкнулся от края и прыгнул через пропасть. Мирон не верил, что сумеет допрыгнуть до другого ее края и потому мысленно попрощался с белым светом. И точно, слегка не достав до противоположного края, он сорвался и стремительно ухнул в пустоту под ногами.
Падая вниз, юноша обреченно закрыл глаза: «Господи, прости мои прегрешения и прими мою неприкаянную душу! Прощай, любимая! Господи, ни о чем не прошу тебя, только отправь меня туда, где мы свидимся с моей девочкой. Никотан, прости меня за то, что я оказался для тебя никудышным аталином…»
— Это точно. Мирон, поднимайся, хватит валяться, изображая труп. Ты уже прилетел на дно, но тот свет на сегодня отменяется. Стой, не шевелись, сейчас я зацеплю тебя силовым лучом и подниму наверх.
Оказавшись на краю пропасти, дрожащий Мирон рухнул на камни: его не держали ноги.
— Крейд, я страшно устал, хочу добраться до дома и лечь спать. Неужели я так много прошу у судьбы? Так нет! Мало мне было сегодня дикого кошмара во сне, похода по девочкам, осложненного очередной любовью, и трудного разговора с этим хитрым лисом, Михаэлем, так напоследок на мою бедную голову свалился придурочный аталин, не дав насладиться заслуженным отдыхом в одиночестве. Нет, точно! Добрые дела наказуемы, сужу по собственному опыту! — усталым голосом произнес Ник и быстрыми шагами понесся вниз, легко скользя на крутых спусках.