Оставшиеся кони бросились наутёк в сторону Дария. Он свистом заставил их остановиться, поймал поводья, связал вместе и закинул на ближайший сук, стянув узлом. Начнут яриться – обломают ветку да убегут, но хоть как-то их задержит. Перепуганные кони метались, переступали с ноги на ногу, вскидывались, толкали друг друга, однако Дарий сумел сорвать с сумки арбалет и мешок с болтами. Отойдя подальше от копыт, зарядил оружие и кинул Неждану, который как раз отступил к нему.
– Целься в грудь! – приказал Дарий, понимая, что в глаза они не попадут. Милан стрелял лучше, и у него ещё могло получиться, но не у них с Нежданом. – Примани его к нам, отвлеки от остальных!
«Какая на беса управа?! Бежать надо!» – билось меж тем в голове у Дария, вторя стуку сердца. Но Милан и Руса оказались у нечисти под хвостом, уйдут сейчас, и бес задерёт их забавы ради.
Милан помог Русе подняться, и они вместе кинулись спасаться бегством. Бес попытался наступить на них, переломать копытом ноги, но не поспел. Арбалетный болт оцарапал ему плечо, бес взревел и побежал на Неждана. Тот ушёл в заросли, схоронился и стрелял оттуда. А проклятый ломал и крушил деревья, рвал корни из земли, ревел и бесновался, не в силах достать его. Щепки и сучья летели во все стороны, а над лесом стояли треск, рёв и лошадиный верезг.
Дарий же пытался успокоить коней и добраться до седельных сумок. На беса никакой управы, окромя чертополоха, нет, да и тот лишь глаза щиплет. Но если найти факел да зверобой поджечь, может, дым его задержит и уйти успеют. От такой махины в лесу не скрыться, леший хоть медленный, а этот быстрый, коней в два счёта догонит. Дарий искал факел, зная, что, пропитанный смолой, тот загорится легче, чем хворост под ногами или свежая трава. За спиной ещё несколько раз щёлкнул затвор. Неждан стрелял исправно, перезаряжал так быстро, как только мог, но когда Дарий обернулся, то понял – болты не попадали в беса или отскакивали от шкуры. Тот неотвратимо наступал, оглашая рёвом лес.
– Да стойте же!
Дарий дёрнул повод резче, чем следовало бы, рискуя порвать коню губы, но сейчас своя жизнь была дороже. Зато желаемого добился – конь опустился на все четыре копыта, и Дарий смог залезть в сумку, не рискуя оказаться затоптанным. Выхватил факел, и тут же вторая лошадь врезалась в него крупом. Дарий чудом на ногах устоял, но его оттеснили ещё дальше от Неждана. Чертыхнувшись, Дарий обмотал свежий зверобой вокруг факела и поджёг его. Сочная трава горела неохотно, зато дымила знатно. Кони, окутанные серым пологом, вдруг успокоились, и Дарий рванул к бесу, спеша спасти Неждана, пока до него не добрались.
Он подскочил к проклятому и чуть ли не под нос ему сунул факел, но тот словно и не заметил ни дыма, ни жара, лишь отмахнулся от Охотника, едва не оторвав тому голову. Дарий ушёл в сторону, а бес продолжил ломать деревья и рвать лапами кусты, будто охотничий пёс, загнавший мышь в нору.
«Да как так?!» – Дарий злился, что ничего не вышло, однако размышлять времени не было. Воспользовавшись тем, что его не замечают, он вновь схватил меч и резанул беса в бочину. Будто по дереву ударил: клинок оцарапал, но не повредил шкуру, проклятый не заметил удара, только махнул хвостом, и Дарию пришлось пригнуться, чтобы тот не сшиб его, точно хлыст.
«Что-то не так, – лишь теперь осознал он. – Почему мы не можем его ранить?! Я ведь уже дрался с таким, один-в-один таким же. Если только…»
Неужто они потому и блуждали, словно топтались на месте? Бесы всё равно что черти, могут голову задурить и похуже. А этот не боялся ни огня, ни дыма, и ни меч, ни арбалет ему были не страшны.
Пока Дарий размышлял, бес снёс поваленную сосну и вытащил на свет божий Неждана. Тот вперился в него безумными от страха глазами. Арбалет он давно выбросил, схоронился, прижавшись к земле меж корней и бурелома. Когда его отыскали, он дрожащими руками выхватил меч, готовый биться до последнего за свою жизнь.
– Неждан, стой! Это морок! – крикнул Дарий, но слишком поздно.
Зажатый меж лесом и бесом, Неждан кинулся на последнего. Саданул мечом, вспорол чудищу брюхо и тут же вонзил клинок ему в грудь. Остриё пробило её с удивительной лёгкостью. Бес замер, выдохнул со свистящим хрипом, горящие алым глаза потухли.
Дарий огляделся, понял, что не видит ни Русу, ни Милана, и ужаснулся. А когда обернулся к Неждану, бес уже исчез. На его месте, нанизанный на клинок Неждана, появился Милан. Меч вошёл ему в шею над ключицей, пробив тело насквозь, потроха из вспоротого живота валялись под ногами. Однако Милан ещё был жив, хрипел и закостеневшими пальцами пытался уцепиться за клинок брата. В правой руке его был зажат такой же обнажённый меч, а деревья и кусты вокруг них оказались порублены, а не изломаны когтями.
Но вскоре руки Милана ослабли и упали плетьми, выронив оружие. Неждан замер, окоченев, точно мертвец: кровь отлила от лица, челюсть сжата, глаза распахнуты, сухие губы приоткрыты. Обернувшись, Дарий увидел и Русу, стоящую поодаль и зажимающую ладонями рот. Лишь когда Милан перестал дышать, Неждан выронил меч, позволив телу брата осесть на землю. И сам упал вслед за ним, отползая от него, как от чудовища.
– Нет-нет-нет… – пробормотал он.
Дарий сжал кулаки и резко огляделся, пытаясь найти глазами чертей или того же беса. Ему показалось, он слышал смех за деревьями, детские голоса, потешающиеся над ними, но никого не увидел. Зато лес преобразился: сосны покрылись листьями, тополя склонились в ивовом поклоне, из темноты выступили липы. Послышался всплеск, и Дарий увидел ту самую заводь, где их встречали русалки. Сейчас ни одна из них не показывалась, но ветер донёс сырой речной запах. Как же получилось, что они столько времени бродили по лесным тропам, а вернулись к тому же месту? Или они вовсе не уходили отсюда?..
Дарий обернулся к Русе и обжёг её взглядом. Русалка казалась напуганной и либо попалась в ловушку чертей вместе с ними, либо хорошо притворялась. Но, увидев, как Дарий смотрит на неё, она в ужасе воскликнула:
– Я здесь ни при чём!
Дарий поверил ей, но лишь отчасти.
Неждан всё ещё сидел на земле перед телом брата. Бледный, почти серый, как лён, он пустыми глазами смотрел на свои ладони. Дарий окликнул его, но тот не отозвался.
– Неждан, – позвал он снова. – Нужно идти.
– Ну так иди… – Губы шевельнулись, почти не издав звука.
Но когда Дарий сделал шаг к нему, Неждан вскочил, отпихнул его руку и отступил к реке.
– Как с этим жить? – спросил он, выпучив воспалённые глаза. – Что я маме скажу?!
– Неждан, успокойся, – приказал Дарий, сделав вид, что не знает: их мать давно мертва, иначе они бы не попали к Охотникам.
Однако то, что Неждан забыл об этом, не на шутку пугало.
– Брата не уберёг… – бормотал он. – Любимого сына не уберёг… Как я теперь ей на глаза покажусь…
Он сделал ещё шаг назад, ступая в реку. Послышался всплеск, и у камня мелькнул сизый хвост. Дарий похолодел внутри, кинулся было к Неждану, но Руса схватила его за руку, удержала. Как бы Дарий ни рвался, проклятая оказалась сильнее него.
– Лучше бы я сгинул, чем он…
Стоило Неждану прошептать это, как глаза его озарились светом, губы тронула улыбка. Он уже по колено стоял в реке, когда из воды показалось несколько пар рук. Они огладили его стан и обвили тело. Неждан опустил веки, улыбнулся блаженно и откинулся на спину. Русалки приняли его в объятия и утащили под воду, словно трясина. Река поглотила парня с головой, а он и не противился.
Лишь когда успокоилась Тишья и улеглась рябь, Руса ослабила хватку и Дарий вырвался. Сделал шаг к реке и остановился, гадая: есть ли смысл? Неждан не сопротивлялся, сам отдал себя, а отбить его у полчища русалок, достать со дна… Возможно ли? Был ли то его выбор, Дарий решил подумать потом. Жить ему хотелось сильнее, чем спасать мальчишку.
Бросив взгляд на тело Милана, он понял, что ничего не чувствует, в груди разливалась стынь. Посмотрев на Русу, он лишь теперь увидал следы ожогов на её ладонях. Она держала его, несмотря на то что крапива на его запястьях жгла её больнее огня. Заметив его взгляд, Руса обняла себя за плечи, маленькая и жалкая, как мокрый котёнок, но сердце Дария не отозвалось. Она удержала его, а значит, знала, что произойдёт.
– Я здесь ни при чём, – повторила она. И тут же крикнула что есть мочи: – Я здесь ни при чём!
– Я тебе верю, – безразлично ответил Дарий. – Черти с вами не заодно, в этом я давно убедился. Вот только… Вы сказали: жизнь за жизнь. Твоя жизнь за жизнь Неждана. А Неждан мёртв. Вашими стараниями.
Он схватил её за руку и достал меч. Руса попыталась вырваться, посмотрела на него испуганно, дико, оглянулась на реку, ища помощи. И всё же не верила, очевидно не верила, Дарий читал это по её лицу. Лишь поняв окончательно, что он не шутит, она вырвала руку и толкнула его в грудь. Ударила б сильнее – сломала бы рёбра, но явно сдерживалась до последнего.
Вот только река оставалась за его спиной, а Руса стояла к нему слишком близко, чтобы убежать.
– Мы потеряли время! Рассвет уже близок!
Терпение Истлава таяло, и он отводил душу на зарослях хвоща, нещадно разрубая их мечом. Морен плёлся позади, наблюдая за ним со скукой и усталостью. Развернуть бы лошадь да свалить подальше отсюда, но мысли снова и снова возвращались к Неждану, Милану и Дарию, ушедшим с русалкой. Насколько проклятой стоило доверять? Вероятно, настолько же, насколько и Истлаву.
– Мелкие паршивцы! – ругался тот то ли на чертей, то ли на парней, которых взял с собой в поход.
Морен очень хотел убедиться, что мальчишки выбрались из леса живыми. Хотя, расквитавшись с заклятьем русалки, те, скорее всего, направятся туда же, куда и они. И снова вступят под командование Истлава. Порой Морену казалось, что его старания бессмысленны: не сгибнут здесь, так сгинут в другом лесу, повстречавшись с любым другим проклятым. Век Охотников недолог, и далеко не все из них мрут от когтей и клыков. Но поступить иначе Морен никак не мог.