– Бывало пару раз. В ночи, на том озере, куда путь держим. Неужто она тебе понадобилась?
– А коли и так?
– На кой она тебе? Бесполезная птица, поёт и то дурно. Красивая, да и только. От петуха и то проку больше.
Морен тихо усмехнулся. Пусть Лука подтвердил, что жар-птица всё-таки существует, ему всё ещё казалось, что та лишь людская выдумка или приукрашенная быль. Яркий фазан, которого ошибочно приняли за чудо дивное. Но разубеждать Ивана было бессмысленно.
– Это уж моё дело, – дерзко ответил тот. – Я же не спрашиваю, почему ты стал волхвом.
– А ты спроси, – бросил Лука, запрыгивая на поваленный ствол, что преграждал ему дорогу.
Морену пришлось повести коня в обход, чтобы последовать за ним. Когда они поравнялись, Иван всё-таки молвил:
– И почему же?
– Боги дают, что попросишь, коли их плата устроит. Могут от хвори исцелить, могут и хлебом наградить, могут и златом. А могут силу дать, верный путь указать, от беды уберечь иль горя. Главное, знать, у кого просить и как.
– Тот символ, – вмешался Морен, – который ты начертил, когда ворожил. Это не символ Сварога. Славя Сварога, рисуют кузнецкий молот.
– Верно. – Голос Луки казался весьма довольным.
– Тогда что это был за знак?
– Символ Чернобога – покровителя колдовства и тайных знаний. В ворожбе Сварог не помощник, Сварог помогает при честном труде. А когда в будущее нужно заглянуть, просят Чернобога.
– Звучит как имя злого бога, – заметил Иван.
Лука удручённо покачал головой.
– А ты, Скиталец? – заговорил он о другом. – Какому богу служишь? Неужто той, что имя тебе дала?
– Я не верю в богов.
– Это ты зря, кто-то же тебя проклял. Единый Бог, Скотий бог – неважно.
– Скотий бог? – удивился Иван.
Но Морен от него отмахнулся.
– Не бери в голову. Все имена, что он назвал, – это имена Старых Богов, что были до Чёрного Солнца.
– Как ты можешь поклоняться тем, кто наслал Проклятье на людей? – Голос Ивана звенел от удивления.
– Боги ничего не делают просто так, не дают и не отнимают. Коль они на людей кару свою наслали, видать, было за что.
– И твоё Проклятье заслужено? – поинтересовался Морен.
Лука раздумывал какое-то время, но всё-таки ответил:
– Как знать. Может, я и проклятый, да только не богами. Я ведь говорил уже, что то ведьмач был, наставник мой. Он попросил богов, те и наслали Проклятье. А уж за что он меня так – одному ему ведомо. Да уж нет его давно…
– А чем вообще занимались волхвы? – полюбопытствовал Иван.
– Да много чем. Мы умели говорить с богами и знали, как их просить о помощи. Мы задабривали их, проводили гулянья в их честь, заклинали поля на урожай. К нам ходили на поклон за помощью и советом. В любой деревне волхв был почётным гостем. Мы смотрели в будущее, просили у богов милости, помогали правителям мудрым словом…
– И приносили богам кровавые жертвы, – вставил слово Морен.
И вновь Лука удивил его, усмехнувшись.
– Не без этого, – согласился он. – Боги ничего не дают просто так. Либо в том есть их замысел, либо ты должен заплатить. Где частью урожая, где мёдом, а где и кровью – всё зависит от того, что просишь.
– И кого же вы приносили в жертву? – полюбопытствовал Иван.
– Петухов, быков, лошадей… А бывало, и людей.
– Для какой такой просьбы нужно принести в жертву человека?
– Да разное бывает. Коли в войне победить хочешь иль силу получить. Если желаешь спасти отмеченную Мореной жизнь, придётся отдать ей взамен чужую. Бывало, деревня знает, что ей грозят голод и мор, коль урожая нет, и, чтобы спасти десятки жизней, староста решает пожертвовать одной. Тогда-то и обращались к волхвам, чтобы подсобили и преподнесли сей дар правильно.
– Ты и сейчас можешь творить магию, Лука?
– Не всё так просто… – В словах его звучала тоска. – Рук-то у меня больше нет. И голос уж не тот – богам петь тяжело, и речь даётся с трудом. Коль хотел наставник мой, чтоб больше я ворожить не мог, так своего добился. А обратно воротиться у меня не выходит. Боги помогают лишь тогда, когда сочтут плату достойной. А он своей жизнью заплатил, чтобы меня таким сделать.
– То есть? – уточнил Морен.
Но Лука не ответил ему, заговорил о другом:
– Я, как обратился, в лес ушёл. Люди боятся Врановых пущ, поскольку вороньё над ними кружит. Говаривали, они здесь мертвяков клюют, что из загробного мира лезут. Я думал, что силу здесь найду иль что в таком-то месте до богов точно просьба моя дойдёт и Проклятье они своё снимут. Но оказалось, что вороньё здесь от людей прячется… а боги меня уж не слышат. То ли прогневал я их чем, то ли Проклятье тому виной… Раньше я та́к думал, но теперь… Уж не потому ли волхвов нет давно – как ты сказал, Иван, – что боги говорить с нами перестали?
Иван молчал. Сидел он позади Морена, и тот не видел его лица, но готов был поклясться, что царевич смотрит на него. Лука замедлил шаг, остановился, обернулся к ним в ожидании ответа. Морен также придержал коня.
– Как давно ты обратился, Лука? – спросил он прежде. – Какой то был год?
– Девятый от Чёрного Солнца.
– Так ты не знаешь… – с тоской протянул Иван.
– О чём не знаю?
– Волхвов перебили ещё в Сумеречные лета, – ответил Морен. – В первые десятилетия после Чёрного Солнца.
– Вот как? Так откуда ж вам знать, может…
– Единоверцы сожгли всех, кого нашли, – твёрдо сказал Морен.
Лука помолчал, затем молвил тихо:
– За что?..
– За ересь! – встрял Иван. – Волхвы проповедовали веру в Старых Богов, что прокляли людей, и отказались признавать Единого Бога.
– А почто должны? Я этого бога знать не знаю и никогда не знал. А мои боги оберегали людей испокон веков.
– Давно то было, Лука, – поспешил Морен вмешаться, покуда не разгорелся спор. – Если кто из волхвов и выжил, учение они своё не передали, и то до сих пор под запретом. Никто уж и не помнит Старых Богов. Вполне может быть, что ты единственный из волхвов, кто до сих пор жив.
Лука опустил голову, развернулся, продолжил путь. Плечи его поникли, будто невиданная доселе тяжесть тянула волколака к земле. Морену ничего не оставалось, кроме как тронуться следом.
– Как давно? – спросил Лука через какое-то время.
– Три сотни лет прошло.
Тягостно долго молчал он, прежде чем молвил на выдохе:
– Давно…
Часть пути провели в тишине, что ощущалась тягучей и давящей. Морен решил, что Луке нужно время побыть в своих мыслях, – видать, уйдя в этот лес, он и не покидал его все эти годы, сторонился людей и не следил за ходом лет. Но Лука сам завёл разговор, спросив чуть погодя:
– Почему Велеслав не защитил нас? Почему позволил богов своих попирать? Пошёл против того, кто имя ему дал? И неужто народ не прогневался?
– Велеслав принял новую веру, – объяснил Морен, – и навязал её остальным. Кто отказался – пал от огня либо меча. Волхвов сжигали на глазах у людей, в назидание тем, кто желал последовать за ними.
– И после этого ты считаешь кровавыми моих богов? – усмехнулся Лука, скалясь уголком пасти.
Морена будто окатили ледяной водой. Лука уже дважды сбивал его с толку, пробуждая в душе смятение. Что-то внутри кололо, соглашаясь с его словами, и вместе с тем грудь жаром опаляла злость, пробуждая желание оспорить сказанное. Но сейчас он проглотил просящиеся на язык слова, отчасти понимая Луку.
– Не боги просят кровавую дань, – тягуче медленно, точно по капле сцеживая мысль, пояснил он, – а люди убивают во имя и ради богов, думая, что им это зачтётся.
– Ну хватит! – возмутился вдруг Иван. – Что толку спорить? Нет уж сейчас ни тех князей, ни волхвов. Да и Старых Богов средь людей не осталось, так что некому, Лука, тебе силу дать.
– И то верно, – молвил тот после краткой заминки.
– Так, значит, правду говорят? Что ты, Скиталец, со Дня Чёрного Солнца по свету бродишь?
Морен чувствовал, как Иван прожигает взглядом его спину.
– Не нужно быть свидетелем тех событий, чтоб знать о них. Церковники ведут летописи с первого года Рассвета, и о том, что было до, у них тоже записано. Ты б почитал на досуге.
– Грамотный, значит? – резко и ядовито выпалил Иван. – А на вопрос мой ты не ответил.
– Чего тебе от меня надо? – с тяжёлой усталостью бросил Морен.
– Пытаюсь понять, есть ли между тобой и Лукой разница.
– Точно такая же, как между тобой и мной.
– О чём ты? Вы – проклятые, а я-то нет.
– Нарываешься, парень, – шепнул ему Лука с усмешкой в голосе, поглядывая на Скитальца.
– Проклятье живёт в каждом, – терпеливо объяснил Морен. – Оно в твоей крови и лишь ждёт своего часа. Каждый день ты делаешь выбор, и коли выбор будет неправильным, Проклятье возьмёт верх и ты станешь таким же, как Лука.
– Вот, значит, как ты думаешь, – протянул волколак. – Стало быть, и ты неверный выбор когда-то сделал?
– Стало быть.
– Но учение Церкви говорит иное, – поспорил Иван. – «Единый Бог карает Проклятьем за грехи наши», так говорится в Золотом писании.
– Ты уж определись, парень. Единый Бог карает Проклятьем или Старые Боги наслали его на людей, – произнёс Лука, не скрывая насмешки.
Морен тоже усмехнулся. Он не видел Ивана, но будто спиной чувствовал ярость и гнев, что сотрясали его. И видать, царевич решил отыграться на нём, потому что вдруг произнёс:
– А если я заплачу́, маску снимешь?
Он потянулся рукой к его лицу, но, к счастью, Морен вовремя это заметил. Не церемонясь он схватил царевича за запястье и скинул со скакуна. Иван рухнул спиной на сырую землю и протяжно застонал. Конь Морена громко заржал, взбрыкнул и нервно затопал копытами перед Иваном, напугавшим его. Благо ехали они неспешно, так что убиться царевичу не грозило. Лука поглядел на них через плечо да и пошёл дальше.
– Полезешь снова – отрублю руку, – вкрадчиво сказал Морен, протягивая Ивану ладонь.
Тот не принял помощь. Опалил его злым взглядом, поднялся на ноги сам, отряхнулся и сам же забрался на коня позади Скитальца.