– Скорее, вам нужно спрятаться, – зашептала она, и голос её дрожал. – За кровать, скорее!
– Я не пойду! – Настенька снова вцепилась в руку сестры. – Мы тебя не оставим, а он сильный, он защитит тебя!
Но Морен уже оказался рядом и, словно котёнка, оторвал её от Василисы.
– Делай, что я говорю, – словно отдав приказ, молвила царевна.
Морен затащил брыкающуюся Настеньку за кровать. Пришлось упереться спиной в деревянное изголовье и коленями в холодный камень стены, чтобы их не было видно от двери, а Настеньку крепко прижать к груди, зажав её рот ладонью, чтобы не вырывалась. Нелегко будет из такой позиции вступить в бой, но, казалось, Василиса знает, что делает. Из выбранного ею угла даже удавалось разглядеть небольшой кусочек комнаты. Каково же было удивление Морена, когда царевна начала поправлять волосы и одежду, будто готовилась ко встрече с женихом. Глаза Морена же вспыхнули алым огнём, едва распахнулась дверь и на пороге появился Кощей.
Высокая и невообразимо худая фигура, вроде бы с мужскими чертами, но принять это существо за человека мог бы только слепой, ведь из всего его тела торчали оголённые кости, длинные, белые и все острые, словно бы обломанные на концах. Каждая из них разорвала когда-то плоть и кожу, и тело его покрывали незаживающие раны. Обломки костей выступали симметрично: их ряды тянулись вдоль ног, рук, выпирали там, где у простого человека были рёбра, тазовые и плечевые кости, и воротником покрывали шею. Каждая служила свидетельством тех ужасающих пыток, что он перенёс. Даже длинные пальцы его были изломаны, и из костяшек и изгибов фаланг выходили острые, будто коготки, косточки.
Никакая одежда не могла их скрыть – Кощей был гол сверху, не считая мантии на спине и белого меха на плечах, но на ногах носил широкие шаровары, и местами обломанные кости разрывали ткань. Кощей был до невозможного худ, и кожа на его лице словно обтягивала оголённый череп. Впалые глаза его горели алым, но казались тусклыми из-за серой, словно смурное небо, кожи. Сухие и тонкие губы были плотно сжаты. Волос у него не осталось, а лысый череп украшала корона из железа, похожая на широко распахнутую зубастую пасть.
– Василиса! – торжественно улыбаясь, пропел Кощей. – Ты, как всегда, прекрасна.
– Что тебе понадобилось? – молвила Василиса, и голос её звучал точно сталь.
– Я к тебе с подарком.
– Не нужно мне от тебя ничего.
– О, какие мы гордые. Ты приняла решение?
Больше он не улыбался, и глаза его стали холодны.
– Нет. Я… я пока не знаю.
– У тебя нет времени думать. Я дал тебе три дня. Срок истекает на рассвете. Соглашайся, и у тебя будет всё время мира.
– Я не хочу вот так, – со стылой яростью отчеканила царевна.
– А по-другому уже и не будет. По-другому не хочу я. Неужто думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня, как отводишь взгляд. Я противен тебе.
– Вовсе нет.
– Не ври мне! – Крик Кощея громом пронёсся по комнате и эхом отразился в коридорах башни.
Он уже замолчал, а голос его словно всё ещё звучал в завываниях вьюги. Но Василиса сохранила самообладание и ответила гордым прямым взглядом.
– Ты не противен мне, но мне стыдно перед тобой. И вот от стыда я и прячу глаза.
– Хо-хо-хо, – рассмеялся Кощей. – Да неужто?
И так холодно прозвучало это «неужто», что даже царевна вздрогнула, однако взгляда не отвела.
– Да. Я была молода и глупа, но я любила тебя.
Морен оцепенел. Настенька тоже затихла в его руках, обратившись в слух.
– А сейчас? – подловил Кощей. – Сейчас любишь?
– Много лет прошло.
Кощей снова рассмеялся, и злая издёвка звучала в этом смехе.
– Кто бы сомневался! – вскричал он.
– Много лет прошло, – настойчиво повторила Василиса. – Ты изменился, мы оба изменились. Не лицом, но душой ты уже не тот юноша, которого я полюбила, с которым готова была бежать, бросив всё.
– Я стал таким ради тебя! – громче прежнего закричал Кощей. – Я вынес пытки, веря, что ты любишь меня! Хотел жить ради тебя! Стерпел боль и муки, желая лишь одного – вернуться к тебе. Но когда я воротился, что ты сказала мне?
Василиса молчала.
– Ты отшатнулась от меня! Я стал противен тебе.
– Это не так. Я испугалась.
Кощей не ответил. Он заходил по комнате, осматривая её, словно теперь уже сам боялся взгляда своей прежде любимой. Морен затаился, прижал Настеньку к себе крепче, сердце его застучало сильнее, а всё нутро леденело от страха, ведь один неверный шаг Кощея, и он их заметит.
– Я испугалась того, кем ты стал, испугалась цвета крови в твоих глазах, – продолжила Василиса. – Но теперь я отвергаю тебя не за это, а за то, каким жестоким ты стал. Ты жаждешь смерти моего отца!
– Хочешь сказать, что незаслуженно? – Кощей лёгким движением развернулся и положил руки ей на плечи. – Хочешь сказать, он не заслуживает моей кары? Молчишь. Отводишь взгляд. Понимаешь, что это так. С тобой иль без тебя, а Радислав падёт, попомни мои слова.
Он резко отвернулся от неё и зашагал к двери, но уже на пороге лицо его снова озарила улыбка.
– Ах да, совсем забыл. Твой подарок.
Он за ворот втащил в комнату брыкающегося, упирающегося юношу, связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту. Одежда его была изодрана и местами в крови, словно он только что вышел из боя. Он всё ещё противился, но Кощей швырнул его к ногам царевны, словно щенка, за шкирку.
Василиса охнула и в ужасе прошептала:
– Дмитрий…
Морен крепче прижал ладонь к губам Настеньки, не давая ей ни дёрнуться, ни издать и звука. Он чувствовал, как та напряглась в его руках, словно готовясь вырваться немедля.
– О, так он тебе знаком? – ядовито спросил Кощей.
– Отпусти его! – приказала Василиса.
– Что, по нраву он тебе?
– Он совсем мальчишка.
– Не о том я спрашиваю!
Кощей наклонился к Дмитрию, поднял его от земли за ворот и сорвал кляп. Силой развернул он его лицо к Василисе, сжимая в костлявых пальцах красные от мороза щёки.
– Только посмотри на него. Он молод, красив, румян. Мне он не чета. В нём, как и в тебе, течёт живая кровь. Могу сохранить его для тебя, чтоб было с кем поразвлечься.
Царевна в один шаг оказалась перед ним и замахнулась. Кощей поймал её руку у самого своего лица. Совсем рядом с острыми костями, что за мгновение выступили из-под кожи на щеке, разорвав её, точно полотно. Василиса ахнула, когда поняла, что едва не напоролась на них.
– Осторожнее, царевна, – с прохладцей произнёс Кощей. – Не пораньтесь.
Она вырвала руку, отошла от него, отворачиваясь, и обняла себя за плечи. Кость медленно ушла обратно под кожу, и рана от неё затянулась на глазах. Долго они молчали, пока Кощей не обратился к Василисе:
– Не по нраву, значит, мой подарок?
– Дурак ты, Иван, – произнесла она с глубокой печалью. – Я ведь любила тебя.
– Нет. – Кощей резко выпрямился и мотнул головой. – Это я любил тебя.
Давая знать, что разговор окончен, он развернулся к ней спиной. Дмитрий бросил на царевну последний испуганный взгляд, прежде чем Кощей выволок его из комнаты, будто мешок. Но уже у порога Кощей вдруг остановился и произнёс с угрозой:
– К утру ответ мне дашь, а коли нет… – И добавил тише: – Возьму желаемое силой.
Дверь захлопнулась за ним, и засов затворился.
Едва Морен разжал хватку, Настенька тут же вырвалась и побежала к двери. Хотела было дёрнуть её, но Василиса вовремя поймала её за руку, испугавшись, что та выдаст их.
– Мы должны помочь Дмитрию, спасти его! – тут же потребовала младшая царевна.
– Как ты себе это представляешь? Тебя вообще здесь быть не должно! – Василиса обернулась к подошедшему Морену. – Уведите её отсюда.
Морен и рта раскрыть не успел, как Настенька перебила его:
– Он хочет убить батюшку?
– Он ничего ему не сделает, – ласково ответила ей Василиса, пытаясь успокоить.
– Мы должны ему всё рассказать!
– Что рассказать?
– Правду! Я знаю, что ты мне не сестра, ты моя матушка! Царь меня за свою дочь выдал, чтоб тебя от позора спасти.
Царевна побелела и молвила почти шёпотом:
– Откуда ты…
– Если мы ему расскажем… – вновь перебила Настенька. Она говорила быстро, спеша высказать всё, что на уме. – Расскажем, что я его дочь, если я попрошу его, он не станет и отпустит Дмитрия.
– Нет! – в ужасе воскликнула Василиса. – Нет, Настя, нет! Всё не так просто.
– Но почему, почему должно быть сложно? Это вы всё усложняете! Вы видите в нём чудовище, но он не хочет быть таким!
– Нет! – оборвала царевна и обернулась к Морену: – Уведите её.
– Прошу прощения, но я пришёл за вами.
– Я… Я не могу. – Василиса опешила, и ей никак не удавалось подобрать слова. – Я не уверена…
– Простите за наглость, ваше высочество, но я вас не спрашивал. Собирайтесь. Я выведу вас из башни к лошадям, а потом вернусь за Дмитрием.
– Вы правда поможете ему? – спросила взволнованная от радости Настенька.
– Да. Но только после того, как спасу вас.
Сборы были недолгими: Василиса лишь накинула шубу вместо жилетки да платок, чтобы спастись от холода. Морен понадеялся, что времени, которое они потратили на споры и разговоры, было достаточно, чтобы Кощей оказался как можно дальше. И всё же, когда они покинули комнату Василисы, Морен обнажил меч и пошёл впереди, наказав девушкам держаться на два шага позади. Башня всё ещё оставалась пустой, и ничто не помешало им спуститься, но у последнего пролёта Морен резко остановился, и глаза его вспыхнули.
Там, где в стене башни зиял провал и внутрь ворвался снег, должно было быть лишь две цепочки следов, его и Настеньки, да и их уже могло замести. Но снежный островок оказался истоптан десятками ног, словно прошёлся не один отряд. Следы эти были хаотичными – не все из них вели к лестнице, – но говорили о том, что за пределами башни их могла ждать опасность.
Морен шёпотом приказал девушкам оставаться на месте. С самого начала пути они держались за руки и сейчас кивнули как одна. Морен же поднялся выше, туда, где одна из бойниц выходила в сторону разлома в стене, и выглянул из неё.