Человек же отличается от всех прочих живых тварей не столь умением улыбаться или скалиться, а стремлением в какой-то мере соответствовать религиозно-этическому идеалу, т. е. быть существом нравственным. Однако зло не менее привлекательно, особенно для черни, не способной к восхождениям, но всегда готовой поклоняться тем, кто несет с собой соблазны и обольщения. Метафизическое зло наделяет чернь разрушительной злобой, превращает человеконенавистничество в псевдорелигию. Человеконенавистничество не обязательно проявляется в истязаниях тысяч людей, в массовых казнях и осквернении могил, но и в напряженных научных изысканиях, нацеленных на создание хитроумных ядов и на проектирование мощнейших разрушительных зарядных устройств, несущих смертоносное излучение. Человеконенавистничество может таиться в реформах, сопровождающихся вымиранием населения или в политике властей, прививающих людям различные пороки (бездеятельность, пьянство, цинизм).
Во всех этих случаях служение злу имеет мистическую подкладку. Поборники лжи несут миру очередную «благую весть», воспринимая себя служителями правды. Они жречествуют и витийствуют, вырабатывают специфическую антимораль, упиваются вседозволенностью и загоняют население в жесткие рамки бессчетных ограничений и табу. Не жалея ни себя ни других, они возводят здание псевдоцеркви, поклоняются всевластному идолу и преисполняются готовности исполнить любые пожелания своего кумира. Они чувствуют себя вершителями истории, уверены, что строят государство на века и даже на тысячелетия, а на самом деле роют себе котлован, в котором будут погребены, как в безымянной братской могиле. Каждому — свое.
Под закат 80-х годов жители ГДР принялись кирками и кувалдами разламывать Берлинскую стену, ставшую символом «железного занавеса». Стену лихорадочно разбирали даже голыми руками — настолько было велико нетерпение оголодавших, кое-как одетых «восточных» немцев, которые предельно устали от неусыпной слежки спецслужб и мечтали поскорее перешагнуть опостылевшую демаркационную линию, чтобы окунуться в жизнь, влекущую к себе политическими и гражданскими вольностями, изобилием потребительских товаров, хорошими заработками и, соответственно, высоким уровнем жизни. Из-за мрачной, бетонной стены, Запад выглядел миром благополучия и достатка. А с другой стороны демаркационной линии, Восток представал «зоной», где жители ходят только под конвоем, а их потребление жестко нормируется наличием карточек. Таков был общий итог послевоенного развития: рыночного и административно-командного «лагерей».
В социалистическом лагере стремительно ветшали стяги и транспаранты, призывающие население строить коммунизм и почитать вождей классовой борьбы. Начался парад суверенитетов, который представлял собой спорадически возникающие вспышки возмущения в странах т. н. «народной демократии» и в союзных республиках, расположенных в западной части СССР. Восточноевропейские народы, насильно вовлеченные под сень ЦКД, пытались создать суверенные республики и стать частью единого экономического и культурного пространства Европы. Подобные отпадения от церковно-имперского тела не могли не сопровождаться драматичными эксцессами, но в крупные вооруженные столкновения не перерастали: хватка «руки Москвы» заметно ослабела. Почувствовав это ослабление, малые и не совсем малые восточноевропейские народы, стремились как можно быстрее дистанцироваться от «столицы столиц».
Схожая ситуация была описана в детской книжке под названием «Федорино горе». Кратко ее содержание можно пересказать следующим образом. Ленивая и безалаберная распутеха крайне редко чистила и мыла свою посуду, вследствие чего ее кастрюли, сковородки, тарелки и ложки покрылись толстым слоем грязи. И однажды посуда решила убежать от своей безалаберной хозяйки. Обнаружив отсутствие посуды, Федора встрепенулась, бросилась вдогонку за своими половниками и чашками, слезно обещая им достойный уход. Услышав горестные заверения, посуда решила вернуться к своей хозяйке. Если байки для малышей обычно заканчиваются на столь мажорных нотах, то в политике все обстоит иначе.
Координаторы международного коммунистического движения, по совместительству исполнявшие жреческие функции в ЦКД, с ужасом обнаружили, что не только в Восточной Европе, но и в своей вотчине остаются без паствы. Практически во всех крупных городах СССР стали проходить многотысячные митинги и демонстрации, открыто выражающие недоверие политике властей. Никто более не хотел быть «бессловесной скотиной», «быдлом», «совком», и поэтому, собираясь на городских площадях, люди не стеснялись в выражениях, адресуя их власть предержащим. Однако, не стоит обольщаться насчет невыносимых моральных терзаний советских людей, которые вдруг осознали весь ужас своего бесперспективного существования и преисполнились отвращения ко всем тем мерзостям, которые чинили или которые безропотно воспринимали в предыдущие десятилетия. Их раздражение было вызвано отнюдь не голосом пробудившейся совести (ведь совесть — это глас Божий), а растерянностью от того, что оказались в экономическом тупике и не видели из него выхода. Пустые полки в магазинах, разбитые дороги и дырявые крыши в многоквартирных домах убедительно свидетельствовали о крайне низкой эффективности действующих предприятий, на балансах которых находилась львиная доля имеющейся в стране социальной инфраструктуры. И никто не мог вразумительно объяснить рассерженным людям, как повысить эту самую эффективность. Никто не мог убедительно растолковать: зачем производить новые горы оружия, когда населению практически нечего есть и не во что одеться?
Дело в том, что тысячи предприятий, выстроенные в советский период и являющиеся предметом гордости коммунистических вождей, в ходе своего дальнейшего развития превратились в своеобразные феодальные хозяйства. Денежный оборот в стране играл второстепенную роль, материальные ресурсы распределялись в соответствии с планами, принятыми на «исторических» съездах КПСС. Чтобы своевременно выполнять эти планы и поменьше зависеть от бюрократической системы распределения ресурсов, многие предприятия на своих площадях создавали инструментальные участки и литейные цеха, не считаясь с высокими издержками, приходящимися на 1 т. выплавляемого чугуна или на 1 набор токарных резцов. В своей производственной деятельности предприятия придерживались требований, регламентированных ОСТами и ГОСТами (отраслевыми и государственными стандартами), рассчитанными на создание продукции, предназначенной для применения в границах СССР. Главным потребителем большинства предприятий являлся ВПК (военно-промышленный комплекс).
Кроме выполнения напряженных плановых заданий, предприятия активно занимались развитием социальной инфраструктуры: строили своим работникам жилье, котельные, детские сады и ясли, Дома культуры и клубы, поликлиники и профилактории, пионерские лагеря и турбазы. Для этого на предприятиях создавались отделы капитального строительства, расходы которых относились на накладные издержки самого предприятия. Также заводы и комбинаты оказывали шефскую помощь колхозам и совхозам: в пору посевных кампаний, или при строительстве коровников, свинарников, силосных ям, зерносушилок, обустройстве овощехранилищ. Благодаря такой помощи, промышленные предприятия в качестве платы получали часть урожая, собранного колхозами или совхозами, и распределяли эту сельхозпродукцию между работниками по чисто символическим ценам.
Вследствие необходимости проводить в трудовых коллективах постоянную пропагандистско-агитационную работу и следить за моральным обликом строителей коммунизма, на предприятиях существовали партийные и комсомольские комитеты, которыми руководили люди, освобожденные от выполнения производственных обязанностей и получавшие зарплату в качестве работников АУП (административно-управленческого персонала). Крупные предприятия обычно содержали спортивные команды: хоккейные, футбольные, волейбольные, баскетбольные, а также бассейны, Дворцы спорта, стадионы.
Как же развивались в послевоенное время предприятия Запада? Во главу угла ставилась маркетинговая деятельность, благодаря которой менеджеры получали информацию, о «профиле» потребителей, о конкурентах, о новинках рынка, о каналах продвижения своей продукции до потребителя, о предпочтительных видах рекламы. Развитие логистики значительно расширило для бизнесменов «пространство маневра»: появилось множество альтернатив экономического характера. Что выгоднее для предприятия? Иметь собственный транспортный цех или прибегать к услугам организации, специализирующейся на доставке сырья и материалов? Содержать свой отдел продаж или воспользоваться услугами дистрибьютора? — Стремительное развитие транспортных средств, а также телекоммуникационных систем значительно расширило спектр выбора наиболее удобных поставщиков и возможности нахождения выгодных покупателей. Конечно, лишь те производства, которые обеспечивали выпуск качественной продукции (соответствующей строгим требованиям международных стандартов качества), не представляли опасности для окружающей среды и не разрушали здоровья своих работников, могли сохранять свои конкурентные позиции на рынке. Огромное значение для частных компаний играло соотношение притока-оттока денежных средств. Наличность воспринималась в качестве «живительных соков» для предприятия, а доступ к заемным средствам обеспечивала соответствующая финансовая инфраструктура. В свою очередь, эта инфраструктура являлась частью рыночной инфраструктуры, включающей в себя кроме банков, страховых компаний, бирж, инновационную, образовательную, информационную, правовую инфраструктуры.
Если в СССР, сугубо производственная деятельность, сохраняющая свои особенности при строительстве объектов социальной инфраструктуры и при оказании шефской помощи сельхозпредприятиям, предполагала «плоскостное» мышление, связанное с освоением определенных объемов капиталовложений в основные фонды, то взаимоувязка маркетинговой, логистической, производственной, финансовой деловой активности в рамках определенного правового поля, требовала от руководства компаний рыночного типа «объемного» мышления. Поэтому узкий специалист-технарь, в качеств