– Я вот послушал тебя, Марти… – Кэс помялся, – а может, тебе вплотную заняться философией? Мозги загружает (что тебе, похоже, нравится), но в то же время нервы успокаивает. А там, глядишь, получишь учёную степень, место в престижном университете, соответствующий статусу оклад. Со временем остепенишься – жена, дети, дом… Оглянешься, сидя в кресле ректора с бокалом «Джек Дэниэлс» (рядом дети, внуки, боготворящие тебя ученики): и любимое занятие, и семья, и достаток – жизнь прожита не зря!
– Классная идея! – просиял Пол. – К тому же, как бонус, недавно на кафедре философии появилась одна, вполне так ничего себе, преподавательница…
– Философия хороша в качестве гимнастики для ума, – поморщился Март, – но сам-то вопрос отнюдь не философский, не отвлечённый, а непосредственно и очень жёстко связанный с действительностью.
– Печально, – скорчил огорчённую мину Пол. – В таком случае девушке придётся довольствоваться обществом зелёных юнцов-двоечников и влачить свой горький проеподавательский век в экзистенциальном одиночестве…
Алек гыгыкнул и одобрительно ткнул Пола кулаком в плечо, а затем с улыбкой обратился к Марту:
– Вот видишь, старина, не мне одному кажется, что ты всё чрезмерно усложняешь! Расслабься и живи в своё удовольствие, а цель… найдётся твоя цель, никуда не денется. Ну а сейчас хотя бы просто сделай перерыв от раздумий и позволь карнавалу жизни окружить тебя! Помнишь, когда нас заедала рутина, мы сбегали с занятий и слонялись по городу? И в итоге это всегда было только к лучшему! Кстати, наше любимое кафе никуда не пропало, и если у тебя нет срочных дел…
– Да нет у меня времени забыться в этом твоём карнавале! Работы предстоит очень много, а мир наш между тем теряет стабильность! Мотаясь по всему земному шару, я имел хорошую возможность наблюдать и сравнивать, и потому выводы мои отнюдь не надуманные! Впрочем, не хотите – не верьте, прячьте головы в песок… Знаете, одно время я пытался бежать от реальности, однако реальность неизбежно встряхивала меня, насильно раскрывая напряжённо сомкнутые веки, а то и давала хороший подзатыльник – да такой, что едва не вылетали глаза… Однако верите вы или нет – время человечества может закончиться очень скоро (по какой причине, по чьей вине – отдельный вопрос), а ведь определение основополагающей цели существования человека – лишь промежуточный этап, без которого не приступить к практической части! И… и есть ещё кое-что, находящееся в озере реальности (или, может, наоборот – формирующее его?), что я лелею надежду постичь. Совсем уже неуловимое, на уровне смутной догадки… Это… Это… нечто главное, вроде общего плана… сути… структуры и в тоже время цели существования Мироздания, а одновременно и безостановочного потока создающей его в каждый квант времени энергии… или, может… Не знаю…
– Господи, ты пугаешь меня, Марти! – всплеснул руками Алек. – Ну нельзя всё время быть таким озабоченно-серьёзным! Ты слишком погружаешься в какую-то свою, отдельную и очень странную, реальность, напрочь выпадая из нашей! Так, неровен час, мы вообще потеряем тебя!
Но Март не слушал – продолжал говорить:
– В данный момент я абсолютно не представляю ни цели существования, ни в чём конкретно будет состоять практическая часть, ни тем более того, «главного»…
Похоже, Март и не слышал ничего: предельно сосредоточенный, со взглядом напряжённым, он будто пытался пробиться сквозь привычный, видимый мир – через друзей перед ним, через землю, на которой стоял… Однако ничего не вышло, и мимолётный призрак мучительной боли отразился на лице, и упрямо сжались губы.
– Чуть заглянув под поверхность, я понял, что мне не хватает ясности. Мне не хватает знаний, по крайней мере для начала…
– Ох, оставил бы ты эту бесплодную затею! Доведёт она тебя, помяни моё слово…
– Я не могу, – Март, наконец, ответил, уловив запоздало последнюю фразу, и поднял взгляд. – Я чувствую, что должен сделать то, о чём лишь пока говорю. Я словно обещал кому-то, и данное мною слово сильнее воли моей… Такой вот менетекел…
– Погоди, погоди! Да не бредишь ли ты? Ты сам не знаешь, существует ли у человечества объективная цель, и что такое это твоё «главное» – тоже не имеешь понятия?! А путь твой – куда же он в таком случае ведёт?! Да всерьёз ли ты, вообще?!. – Алек замер на на несколько мгновений – удивлённый и возмущённый, с выпученными глазами. – Э-э… постой-ка… – тут будто озарение снизошло на него, – да ведь ты нас разыграл! – и, обрадованный тем, что удалось-таки обнаружить подвох, и всё, слава богу, встало теперь на свои места, восхищённо всплеснул руками: – А?! Каков?! Нет, вы только поглядите на него! Вот же обормот!
– Цель существует, Ал, не сомневайся.
Лицо Марта оставалось всё таким же сосредоточенным и будто погружённым в тень. Вздох – холодком снисходительной жалости (или всё-таки презрения?) повеяло от него – и Алек угас под этим неосязаемым физически дуновением, опустил руки.
– Цель существует, – повторил Март, – и без движения к ней не обойтись. Почему? Потому, что нам, в отличие от животных, недостаточно одного стремления выжить! Но потакание инстинктам и буквально одержимость удовлетворением реальных и кажущихся потребностей тормозят нас, капсулируют в положении животного, которому окончательно и бесповоротно удалось занять высший трофический уровень в пищевой цепи (при таком условии ему просто незачем развиваться и двигаться дальше – вспомните динозавров!), а при неблагоприятных обстоятельствах и вовсе могут превратить обратно в зверей – кого во что. В любом случае итог закономерен: мы просто-напросто деградируем, а затем (раньше ли, позже – один чёрт) вымрем! Если, конечно, нам ещё удастся дожить до стадии деградации… Человечеству остро необходима сверхидея, сверхцель! Мы должны знать, для чего мы выживаем, и мы должны верить, что не стоим на месте – двигаемся к нашей Цели! Только при этом условии хаос послужит основой гармонии, как аморфная капля воды кристаллизуется в снежинку, и каждый из людей почувствует полноту и насыщенность бытия, потому что лишь движение к Великой цели наполняет жизнь смыслом – а вовсе не бутылка элитного спиртного, возрастом с процент детской смертности в «развивающихся странах», которую ты выжрешь стариком, пригревши геморройную жопу в кресле из кожи последнего гиппопотама и стоимостью в годовое жалование обычного учителя!
Санни едва успела опередить собравшихся взорваться разом парней:
– А я вот согласна с Марти: человеку следует прилагать усилия, чтобы не вернуться к звериному облику…
Но голос её потонул в нагнавшей-таки взрывной волне.
– Усилия – это замечательно, кто же спорит!.. Да только ни при каких обстоятельствах не станет человек обратно зверем!.. Это попросту невозможно, нонсенс!.. – вторили друг другу параллельными раскатами возмущения Кэс и Пол. – А стремление к уважению и комфорту? При чём тут вообще…
– Да не пори чушь хотя бы ты, Си! – грохотал Алек. – Ну почему, к примеру, я, культурный, цивилизованный человек, должен превратиться в какую-нибудь мартышку, а?!
– Да лишь бы не в козла – у некоторых это выходит неожиданно легко… – бросил раздражённо Март.
– А-а-м-м… Мэ-э?.. – переглянулись близнецы и, будто увидев каждый себя в кривом зеркале, заухмылялись.
– Я вовсе не о ком-то из вас, – Март поспешил махнуть рукой. – Просто повидал много всякого…
– Знаешь что, Марти? – Алек всё-таки обиделся. – А не фантазия ли это всё-таки? Не одна ли из предаваемых тобой самим анафеме иллюзий эта твоя «Великая цель», в существовании которой ты убедил сам себя, а теперь хочешь, чтобы и все остальные поверили?
– Не все поверят, не все захотят идти, не все дойдут…
– Да какого лешего переться «туда, не знаю куда»?! В чём смысл?! А если ничего там и нет – лишь очередная заманчивая в своей таинственности сказка?! Выдумка, миф?! Зачем?!
– Есть. Не может не быть. Я чувствую…
– Чувствуешь? Как чувствует свою правоту любой, кто одержим некой сверхидеей? А вот если, следуя к своей вожделенной цели, ты всё-таки поймёшь, что это фикция – готов ли будешь остановиться и признать ошибку, или продолжишь идти, упёртый осёл, талдыча как заведённый о важности миссии?! Готов ли будешь лгать тем, кто пойдёт вместе с тобой?!
– Алек, дружочек, Марти всего лишь хотел сказать, что без цели нет развития, и потому… – встряла было Санни, но Март не дал ей договорить.
– С чего это, Ал, ты вдруг стал бояться лжи?! Привычный нам образ мира целиком состоит из лжи – удобной, греющей самолюбие и такой убаюкивающей! Так что – иллюзией больше, иллюзией меньше!.. Ха! Нам ли привыкать! Да вот только реальность такова, что для ленивых уготована не царская спальня с периной, а обложенный ватными матрасами иллюзий (нами же самими обложенный!)… нет, отнюдь не бокс в психиатрической клинике – бункер для сжигания отходов! И если уж люди окажутся настолько тупы и безвольны, чтобы отказаться проснуться и выбраться из него, то почему бы и нет: мифы, сказки, ложь – сгодится что угодно, только бы не дать им оставаться на месте и сгореть в этой комфортной и обожаемой всеми геенне! Да, вполне возможно, что одни иллюзии придётся заменить другими! Мера вынужденная, однако необходимая! Или, вы считаете, пусть всё идёт как идёт и надо расслабиться и «наслаждаться карнавалом», скатываясь по нисходящей обратно к зверям? А там, оскотинившись окончательно и став бесполезной, тупиковой ветвью эволюции, удовлетвориться своим животным существованием – в ожидании неминуемой переработки?! И не делайте таких возмущённых лиц! Признайтесь уже (не мне, так хотя бы самим себе!) – вы просто не желаете просыпаться!
– Может, мы и заблудшие, и ленивые, и спящие в готовой полыхнуть геенне… но в какой ад затащишь человечество ты, бодрствующий и активный, на своём поводке лжи?!
– Для начала хотя бы не «куда», а «откуда»… И если уж люди отказываются сами владеть своей судьбой и готовы отдать право выбора кому угодно, лишь бы их не заставляли видеть реальность, то я по крайней мере буду гнать это стадо в правильном направлении!