– Стадо?! – Алек снова готов был взорваться, однако сдержался. – А знаешь, может, оно и верно. Может, мы и в самом деле слишком тупы и ленивы, самонадеянны и заняты только собой… Стадо… Только вот кем тогда будешь ты, пастух? Хищником – для себя? Богом – для нас? Создателем новой реальности, мира иллюзий – творцом правды из того, что вчера ещё было ложью?!
И Санни, вторя Алеку, залепетала испуганно:
– Но, Марти, никогда лжи не стать истиной! И, если место правды занято ложью, как же тогда быть с правдой?!
– Сгодится и правда! В мире тотальной иллюзии всё равно никто не отличит одного от другого! Лишь бы дать начальный толчок, достаточно сильную мотивацию с каждым следующим днём продвигаться дальше, чем были вчера!
– Так может, и вера в Бога?..
– Сгодится и вера! Но не эта, нынешняя, – эта вера слаба, она сама ломает себе ноги и руки, идя на уступки научно-техническому прогрессу! Церковь торгуется, пытается искать компромисс, поступаясь принципами, и жертвует, как ей кажется, малым, выгадывая ещё немного времени, и ещё немного… но по сути – приближая тот час, когда в ней уже не останется ничего от Божьего вестника. И самоубийственный торг сей не вечен: доверие к церкви тех, кто признаёт существование Бога, подорвано этим предательством. Социальный институт теистических религий, вырождаясь в чисто внешнюю, ритуальную, деятельность, близок в стремительно прогрессирующей дисфункции к своей критической точке. Всё идёт к тому, что в некий момент такие мощные и несокрушимые с виду тысячелетние столпы мировых религий рухнут один за другим как костяшки домино, и тогда… Да, это вполне может стать своеобразным запалом, вестником (такой вот апокалиптический каламбур!) начала весьма скоротечного заката цивилизации. Вот и ещё одна причина поспешить с…
– Не надо, Марти! – Санни, казалось, готова была заплакать. – Пожалуйста!
– Что? – не понял Март.
– Не надо быть таким!
– Каким?
– Безжалостным… Бесчеловечным…
– Не переживай, Си, он просто трепло! Марти пугает приближающейся катастрофой? Сколько их было уже – и ничего, живём, процветаем!
– Если мне память не изменяет, китайцы, кажется, считали изощрённым проклятьем пожелать потомкам жизни в интересные времена, – заговорил Кэс. – Значит, Марти, ты считаешь, нас ждёт менно это сбывшееся проклятье – «интересные времена»?
– Нас, или, может, наших детей, или внуков… С точки зрения исторического процесса – буквально вот-вот. И сам крах религий произойдёт очень быстро: на глазах одного поколения всё будет кончено.
– Да ладно, – отмахнулся Пол, – некоторые умудряются проспать что угодно: потоп, извержение вулкана… Проспят и апокалипсис!
– На этот раз ни отвернуться и проигнорировать, ни затаиться в глухом и безопасном медвежьем углу просто не выйдет: мы живём в эпоху не только унификации культур и общечеловеческих ценностей, и не только моментальной глобальной реакции на любое событие, когда одна чихнувшая курица способна вогнать в панику весь мир, но и в эпоху абсолютной прозрачности этого мира, когда та же курица становится действительно реальным источником пандемии. Люди не справятся сами, я это отчётливо понял за время, что мотался по свету. Человечеству нужна помощь. И ему необходим лидер. Не те эгоисты, что стоят у власти сейчас, – возглавить народы должен только истинный альтруист.
– Гнать, как стадо гонят, – это, по-твоему, альтруизм?
– Делать что должно, невзирая на нежелание, даже сопротивление, спасаемых, – что это, как не высшая степень альтруизма? Отречься не только от собственного эгоизма, но и от эгоизма толпы!
Алек хотел сказать что-то, но Санни опередила его:
– А тебе, Март? Разве не видишь, что тебе самому нужна помощь? Ты, как птица, в одночасье потерявшая гнездо и птенцов, в смятении чувств обличаешь мир! Ты, как тонущий, который хватается за что попало, лишь бы обрести хотя бы иллюзию опоры, цепляешься за свою одержимость изменить человечество! Но вот способен ли такой, смятенный и тонущий, на самом деле знать верный путь?
– Быть может, это действительно не лучший вариант. Да я и не говорю, что готов прямо сейчас. Или вообще когда-нибудь буду готов… – нахмурился Март. – Но человечество должно стать другим, и кому-то придётся изменить его!
– Но кто поверит в тебя, кто готов будет последовать за тобой и измениться, если… если нет в тебе к людям – к тем самым «потерянным и заблудшим», которых ты собрался спасать, – любви? Чувствуешь ли ты её хоть к кому-то из них… из нас? Да любишь ли ты хотя бы себя?! – Санни заглянула Марту в глаза. – Ты не любишь… – и брови её дрогнули.
– Любовь – сложное понятие…
– Ты запутался, приняв простое за сложное, низведя любовь до понятия… Что случилось с тобой?
– Как ты не понимаешь, Си, нельзя позволить себе заблудиться, потакая эмоциям, страстям и инстинктам! Нельзя! Но именно так, отрешившись от всего, что затуманивает путь, человек становится беспристрастным и начинает видеть вещи такими, какие они есть на самом деле, видеть корень проблемы, видеть цель – и в итоге появляется надежда когда-нибудь всё-таки достичь её!
– Как бы то ни было, человечество не стадо! – отрезал Алек. – И если уж людям понадобится лидер, то открытость, уважение и любовь должны стать тем магнитом…
– Многие, скажи, уважали и любили, к примеру, Христа? Многие ли понимали – и принимали – его альтруизм?
– Христианство в итоге стало мировой…
– Христианство отличается от того, чему и как учил Христос, сильнее, чем бульдозер отличается от кареты скорой помощи! Но давай не будем спорить об аналогиях – человечеству всё равно не подойдёт ни то, ни другое!
– Иисус заповедал любить ближнего своего, а ты…
– Иисус, по словам всё той же церкви, требовал превыше всего любить Господа! Но сейчас этот номер не пройдёт: никто не верит во Всевышнего, ведь если бы тот существовал, то не позволил бы так дискредитировать себя – в особенности тем, кто утверждает, что служит Ему!
– Но есть же…
– Нет ничего, что указывало бы на существование Бога – любящего и справедливого! Религии, эти ревнители мифической основы мирового порядка, дышат на ладан. Пока не поздно, должна появиться новая, реальная основа – Человек (именно так – с большой буквы!), способный заменить Его!
– Да ты действительно одержимый! – выдохнул Алек. – Ты всерьёз собираешься стать этим «Человеком»?
– Я не говорил…
– Именно это ты и сказал! И как по мне, не дай Бог человечеству – такого!
– А что именно тебя пугает, Ал? Гипотетические качества гипотетического лидера или сама мысль о том, что, явись он, тебе придётся оторваться от мягкого кресла, миски с изысканной жратвой и регулярного «случайного секса»? Задача лидера – сдвинуть человечество с мёртвой точки и заставить двигаться вперёд, потому что никто не захочет покинуть нагретое место по собственной воле! А это требует особых качеств, на первом месте среди которых – осознание своей ответственности за всех и всё! Любовь, жалость и всякое такое прочее будут только сбивать с толку и усложнять задачу, лишая уверенности в своём праве решать за всех!
– Ни у кого не может быть такого права!
– Ошибаешься! Оно имеется – прямо сейчас и даже не только у верхушки власти: у капитанов кораблей, военных, полицейских, спасателей, хирургов – у многих! А в экстремальных обстоятельствах это право возникает у любого разумного и компетентного человека, способного принять на себя ответственность! Человечество ходит по краю, и кто-то должен быть готов взять на себя эту далеко не лёгкую и, по всей видимости, крайне неблагодарную обязанность – спасти всех! Вот только кто понадобится человечеству в первую очередь: капитан или хирург? Подготовиться непросто… Строго говоря, человек требует весьма основательной правки. Сама суть человека должна быть вскрыта и очищена от накопившегося там за всю историю цивилизации хлама. Задача чрезвычайно сложная и трудно сказать в какой мере выполнимая…
– Вот и нечего браться за то, в чём не уверен!
– Я же говорю: человечество на краю пропасти, и свалится оно туда, как орава съехавших с катушек леммингов, или расправит крылья и полетит – зависит от того, кто встанет во главе. Выхода нет: кто-то должен решиться. Но не властолюбец, не тиран, не параноик, и тем более не слюнтяй, а человек свободный от иллюзий и ясно представляющий цель!
– Капитаны, хирурги… – размышляя, проговорил Кэс, – пастухи-спасатели… Ты считаешь, надо вывернуть человеческую душу наизнанку, вытряхнуть, как залежавшийся половик, а потом к тому, что осталось, пришить крылья? Знаешь ли, Марти, а это ведь уже далеко не банальная хирургия, это…
– Хирургия души! – выпалил с негодованием Алек.
– На уме, честно говоря, было другое, однако Ал выразился более подходяще. Хирургия души – именно так! И подобное предприятие вряд ли по плечу человеку. И право решать за другого – если для обычного хирурга оно, быть может, и уместно, то что касается правки души – лишь Бог…
– Послушайте, а не кажется ли вам, что, нападая на Марти и преследуя его, мы совсем заблудились? – Санни заговорила мягко, но решительно, и Кэс, споткнувшись на полуслове, смял окончание фразы. – Мы и так до сих пор рассуждали о том, чего не понимаем до конца, а теперь и вовсе…
– Ну… Может, ты и права, – с неохотой согласился Алек. – Может, действительно не имеет смысла продолжать эту словесную карусель.
– Что ж, время рассудит, – не стал спорить и Март.
Возникшая пауза ширилась трещиной в планетарной коре – остаточный эффект утихшего вроде бы глубинного диссонанса, и Санни поспешила заполнить её, пока та вовсе не превратилась в разлом, навсегда разделив единый когда-то материк:
– Марти, ты же говорил, что решил учиться дальше? Какую же сферу знаний ты выбрал?
– В данный момент меня интересуют экономика и финансы.
– Ого! – удивился Кэс. – Это твои новые убеждения сподвигли тебя так круто поменять интересы?
– Действительно, почему именно финансы?