Белое. Женская рука на белом. Бледные изящные пальцы с красными каплями ногтей. Чуть подрагивает мизинец. Робин поднял взгляд: да, это она! Больничный халат, наброшенный поверх блузки, растрёпанные волосы, заплаканное лицо… Даже в таком виде она была невероятно красива! Робин попробовал улыбнуться, но так и не понял, удалось ли. Однако женщина каким-то образом почувствовала эту его попытку, встрепенулась – и тут же прикрыла рот рукой. В глазах её заблестели слёзы.
– Жив… – чуть слышно прошептала она. – Жив! – всхлипнула громче и, прижав его ладонь к своим губам, зарыдала.
Поспешно вошла медсестра, и за ней кто-то ещё… Робин плохо видел окружающее: всё стало каким-то мутным, словно в глаза плеснули воды.
Кажется, женщину попросили отойти, но она не хотела отпускать его руку, и пожилой мужчина со строгим лицом (видимо, это был доктор) махнул медсестре: «Оставьте».
Люди в халатах суетились вокруг, рядом что-то щёлкало и попискивало… Посреди всей этой суеты Робин видел только одно: её лицо – лицо любимой.
– Нам сказали, ты заснул за рулём, – проговорила она.
«„Спящий на коне…“ – мелькнула у Робина мысль. – А где же?..»
Женщина скорее угадала, чем услышала его вопрос, поспешно вышла и вернулась, ведя за руку маленького мальчика. Малыш прижимал к груди игрушку – скачущего во весь опор гнедого коня со всадником на спине. Мальчик поморгал растерянно и протянул игрушку Робину.
Робин снова попытался улыбнуться – и снова не понял, что из этого вышло.
– Я спешил, – прошептал он.
Женщина наклонилась к нему, стараясь не пропустить ни звука. Он ощутил слабый аромат её духов.
– Я боялся, что не увижу вас…
Она снова заплакала. Мальчик взял женщину за руку и заглянул в её раскрасневшееся от слёз лицо:
– Не плачь. Он же вернулся. Как обещал.
Женщина утёрла слёзы краешком халата.
– Да, сынок, как и обещал.
Снова закружилась голова, и в глазах у Робина потемнело. Красноватая пульсирующая пелена наступала, отгораживая от него женщину и мальчика.
– Птице… пора лететь… – пробормотал он, уже не заботясь о том, чтобы его услышали. – Он ждёт меня… рыцарь… всадник…
***
Птица, наконец, достигла самой оси урагана, где скрутившийся в вертикальный жгут поток воздуха остановил её, вращая, как веретено. Её совсем уже не птичье тело вытянулось в струну, и моток волокон окончательно распался на отдельные нити, которые мгновенно исчезли в двух тёмных колодцах…
V
Рэй сидел, опустив глаза в стол. Руки его были сложены на груди, а лицо застыло неподвижной маской, подобное боевой личине византийского рыцаря, равнодушной и мёртвой. Но вот Рэй поднял голову, бросил короткий взгляд на Формана и растянул губы в ухмылке. Только глаза отнюдь не улыбались – смотрели остро, не мигая, будто сквозь прорези в стальной заслонке.
– Такой, значит, менетекел… Чрезвычайно драматичная история. «Спящий на коне»! Хм-м… Звучит как предостережение, – Рэй провёл рукой по чёрной глянцевой поверхности мотоциклетного шлема, лежавшего возле него на соседнем стуле. – Послушайте-ка, Форман, если вы хотите сказать, что существуют вещи, способные наделить человека силой, которая может если не отвратить, то хотя бы отсрочить смерть, я не буду спорить. Но в целом, описанное вами странное путешествие вызывает во мне чувство… некой чрезмерности, искусственной усложнённости. Даже абсурда. Представляю себе картину: конь, карабкающийся по скалам! Бред! Галлюцинации повреждённого мозга умирающего человека! Что могут доказать эти бредовые видения?
– Ну, полноте, Рэй. К чему ваше притворство? Как я уже говорил, актёрское мастерство большинства людей далеко от совершенства. Я прекрасно вижу, что моя история попала в цель.
– Если вашей целью являлось поразить меня некоторыми деталями, то… – и маска ленивого пренебрежения вдруг прорвалась металлом в голосе, открыв жёсткие черты готового к схватке воина:
– Да, чёрт возьми! Вы произвели на меня впечатление, Форман! И у меня есть к вам несколько вопросов!
***
Прямая спина и опущенные плечи, предплечья протянуты вперёд, а расслабленные кисти на краю стола чуть опираются на пальцы. Положение опытного пианиста, готового приступить к исполнению музыкального произведения. Однако под правой ладонью Рэя находились не клавиши фортепиано, а рукоять пистолета, и указательный палец скользил по спусковому крючку – медленно, гипнотизирующе, едва касаясь воронёной поверхности, – так заклинатель гладит между глаз замершую под его рукой в обманчивой дрёме смертельно опасную змею.
– Итак, «Форман», – произнёс Рэй, будто сорвал с подозрительного товара фальшивую этикетку, – что есть на самом деле ваша история? Самоуверенная бравада не слишком умного наёмника? Не слишком умного, поскольку вы открыто и нагло обещаете мне смерть, в то же время пребывая в уверенности, что я, даже будучи предупреждённым, не смогу изменить ход событий, и что они произойдут именно так, как вы говорите, и никак иначе! Или… в вашем «пророчестве» содержится иной посыл? Вы не глумитесь над жертвой, а пытаетесь оказать давление? С какой целью, позвольте поинтересоваться?
– Давление? Ну, не преувеличивайте…
– В любом случае я склонен расценить ваши слова как непосредственную угрозу, и если у вас есть иные объяснения – прошу, я готов их услышать!
– Угроза? Господь с вами, Рэй! Я, честно говоря, и не подумал, что вы так остро воспримете мою, по всей видимости неудачную, фантазию! Настолько остро, что готовы будете прибегнуть к… э-э… что там у вас? «Беретта»? Вот… А объяснения – они просты: усталый, так и не взбодрившийся чашкой кофе (о, ещё раз приношу свои извинения!), вы несётесь ночью на мотоцикле к жене и сыну… Да не удивляйтесь вы так! Догадаться, что, рассказывая о молодом человеке по имени Март, вы говорили о себе самом, было вовсе не трудно! Вот я и подумал, что мог бы попробовать представить самый финал этой, всё же не законченной, истории. Иными словами, предположить, каким образом э-э… закончится ваша жизнь. Конечно, всего лишь предположить, ведь и повреждения могут быть не настолько критичны, и «скорая» может прибыть на место аварии несколько раньше… Всё зависит от нюансов, от принятых вами решений, что определят дальнейшие шаги и их последствия. Поступить правильно…
– Продолжаете издеваться? – палец Рэя перестал поглаживать спусковой крючок и упёрся подушечкой во впадину стального полумесяца. – Ну, то, что у меня велик шанс разбиться на мотоцикле, – это понятно. О жене и сыне, действительно, можно было узнать из моего рассказа, – должно быть, эмоции сказали всё за меня. А вот имя? Откуда вы знаете моё имя? Тоже – «не трудно было догадаться»?
Рэй подождал ответа, однако Форман с объяснениями не торопился.
– Ну что ж, не хотите говорить…
– Логотип на шлеме, включающий в себя изображение птицы и букву «Р». Точно такой же – на бумажнике, который вы доставали, чтобы расплатиться за кофе. Экранная заставка в вашем телефоне (я разглядел её случайно, но уж простите меня за мою наблюдательность!) – рисунок птички с красной грудкой, сделанный детской рукой. Едва ли не любой узнает это пернатое создание, тем более что связанная с ним легенда довольно популярна: малиновка, «робин». А уж имя это или прозвище, – Форман пожал плечами, – тут я ничего не утверждал – вы сами только что проговорились, Рэй… или всё-таки Робин? Как вас теперь называть? – он усмехнулся. – Так что, как видите, ничего особенного: пятьдесят процентов внимания к мелочам, вкупе, конечно, с логическими рассуждениями, и пятьдесят… м-м… ну, дабы не травмировать ваше самолюбие, пусть будет удачная догадка.
– Ну а то, о чём я и сам почти забыл? – не смутился Рэй, несколько сбавив, однако, первоначальный напор. – Тот факт, что в детстве меня звали…
– Молчуном? О! Я знаю нескольких людей, которых в разные периоды их жизни, в основном это касается детства, называли Молчунами. Не удивлюсь, если и мистера Доу тоже когда-то дразнили…
– Я был весёлым и общительным мальчуганом, – прогундел со своего места за стойкой мистер Доу, и физиономия у него была при этом – словно жевал незрелый лимон.
– Пальцем в небо, значит? – скривил губы Рэй. – А вы, – он покосился на хозяина кафе, – стойте-ка подобру-поздорову в своём углу и не высовывайтесь!
И снова обратился к Форману:
– Ну-ну… И всё же… Видите ли, Форман, существование структуры, занимающейся глобальным планированием (реальной структуры, а вовсе не тех нелепых симулякров, названия которых с ходу назовёт любой школьник, краем уха слышавший о «теории заговора»), – об этом известно не многим. И логотип одного из подразделений структуры – эта информация и вовсе доступна лишь единицам внутри самой организации. Однако вы описали всё довольно точно! Тоже – дедукция и «удачная догадка»? Думаете, я поверю? Вы многое знаете обо мне, Форман. Слишком. Кто вы? Кого представляете? Ватикан? «Опус деи», «Кустос окулюс»? Или вы принадлежите к «Чёрным капиротам», фанатикам-ретроградам, которые спят и видят, как их конкуренты сгорают в кострах новой инквизиции? Нет?
Рэй будто подбирал, цифра за цифрой, код к сейфовому замку. Он всматривался в лицо Формана, готовый уловить малейшую реакцию, а тот молчал, как индейский вождь, или, может, снова превратился в статую, которой был до появления в кафе Рэя.
– Ладно… Не та ветвь религий? Тогда, может быть, вы связаны с ревнителями веры из «Пять – сорок пять»? Не они? Более радикальные? «Алкадимат алкадима»?.. Тоже нет.
Рэй некоторое время раздумывал, глядя на не проронившего и слова Формана: шифр оказался сложнее, чем он предполагал, возможно даже, что открывать эту встретившуюся ему так неожиданно дверь было небезопасно.
– Что ж… Возьмём масштабнее? – всё-таки продолжил он допрос. – «Закрывающие врата»? Нет? Тогда кто? Кто там ещё из этого зверинца порождённых религиями монстров может заинтересоваться личностью одного из не самых последних сотрудников организации, регулирующей мировой порядок?