– Однако не может ли так случиться, что и Смерть – лишь часть некоего плана? Что Смерть – лишь один из исполнителей, в должности, ну скажем… привратника или таможенника… с которым можно договориться?
– И как вы себе это представляете? – хмыкнул Форман.
– Ну да, действительно…
Рэй задумался на секунду, затем вздохнул:
– Вновь обрести утраченное чувство любви – но лишь непосредственно перед тем, как произойдёт неизбежное… Хорошая ли это судьба?
– Достойная. Если цель достигнута и главное обретено.
– Хм-м… Так как же вы всё-таки считаете, Форман, есть у человека реальная возможность, оказавшись в крайне экстремальных условиях, за счёт каких-то внутренних ресурсов… ну, не знаю… энергии эмоций, силы намерения, к примеру, – всё-таки заставить отступить смерть, вынудить её отложить осуществление своих планов? Ведь Всаднику удалось…
– Послушайте, Рэй, вместо того, чтобы сосредоточиться на действительно важном, вы пытаетесь найти сомнительную лазейку, затрачивая силы и время на ни к чему не ведущие извороты ума! Ну почему вы решили, что это была отсрочка? Вы считаете, что Всадник, или любой другой человек на его месте, смог бы, вырвавшись из Урагана прекращения бытия и предпринимая некие действия, продлить своё пребывание среди живых до бесконечности? Нет, Вихри развоплощения не отпустят попавшего к ним! Всего лишь миг понимания, всплеск энергии, освободившейся при распускании нитей, который позволил Всаднику прийти в сознание, – вот что с ним произошло! Но – задержаться долее этого мига? Нет, Смерть не обмануть никакими ухищрениями! Всё живое умирает рано или поздно. Смерть всегда берёт своё. Единственное, что может человек, понимая неотвратимость приближающегося конца: поступить правильно. Есть важные для человека вещи. Значительнее всего остального. Он может пожертвовать всем ради них. В моей истории Всадник сделал выбор и направил все свои силы на то, чтобы хоть на краткий миг вернуться к тому, что для него было действительно важным. Вот так. Хотя сделай он правильный выбор раньше, его истинная цель могла быть достигнута не столь драматичным способом.
Рэй наморщил лоб, потёр виски, затем встрепенулся и помотал головой.
– О чём мы вообще говорим, Форман? Всерьёз рассуждаем о выдуманной вами истории? Призрачный рыцарь как персонификация смерти! Это же явное заимствование! Человеческая культура полна таких аллегорий! Сияющая птица, Вихри развоплощения… Все подобные образы в основе своей имеют эмоциональный отклик на страх смерти, на переживание осознания конечности существования! А вот что соответствует объективной реальности: несмотря на обилие мировоззренческих систем, дающих описание мира за границей жизни, и несмотря на всё новые и новые попытки науки заглянуть туда, за грань, никто так и не узнал достоверно, что происходит с сознанием (с душой, если хотите), когда живая материя превращается в неживую!
– Ситуация такова, что ценности современного человека связаны с жизнью. Человек сознаёт, однако всеми силами избегает мысли, что он не бессмертен и у его существования имеется граница, порог, за который он рано или поздно переступит. Но кто всерьёз готовится к этому финальному шагу? Кто всерьёз строит планы на то, что будет после смерти? Вот почему, невзирая на все свои невероятные успехи, наука так и не смогла проникнуть за грань. Плод неуёмного любопытства и такого же неуёмного страха перед внешним миром, она направлена на исследование исключительно материального проявления реальности, повернувшись спиной к иному её аспекту. Веками утоляя любопытство и заглушая страх иллюзией всемогущества (а тем самым ещё более поощряя любопытство), породив технологии, облегчившие тотальную экспансию рода людского, наука превратилась в наркотик, от которого уже не отказаться, а главной её целью стало достижение абсолютного комфорта бессмертного тела. И вот, все ресурсы цивилизации брошены на то, чтобы, продлив срок существования плоти, отползти ещё хоть на дюйм от разгадки, от проникновения в единственную действительно важную тайну. А вы говорите – «попытки»… Так что не следует ссылаться и тем более уповать на науку: переступить порог, сохранив идеалы и духовные ценности на той стороне, – это личная задача самого человека, и никто не решит эту задачу за него!
– Порог… М-м-да, что есть, то есть, с фактом не поспоришь… И вы, Форман, конечно, правы в том, что даже постоянно имея перед глазами всем нам знакомую и отнюдь не иллюзорную границу, мы вдруг обнаруживаем себя на ней абсолютно неготовыми и беспомощными.
– Таким же беспомощным однажды окажется и весь человеческий род – в свой момент истины, на своём смертельном пороге. И как не увиливай, но когда-то придётся ступить на него.
– Надеюсь, у нас всё-таки есть ещё время. Ну а как вы думаете, Форман, что нам делать, когда последний «дюйм» человечества будет исчерпан и «отползать» станет уже некуда? В чём спасение? Есть ли у вас чувство, что увидим-таки высшее существо – Создателя, который наставит нас?
– Что я думаю? Хм-м… Помните, мы говорили о том, что произойдёт с наукой, когда (и если) появится доказательство существования Бога? Так вот, мягко говоря, маловероятно, что Господь явится во всей красе продемонстрировать себя: восприятие муравья слишком узко, чтобы ощутить присутствие слона, а сам слон слишком велик, чтобы без вреда для муравейника, самым однозначным и не допускающим иных трактовок способом, явить себя его населению.
– Никаких, выходит, надежд… А ведь ничто иное не развеет полностью сомнений.
– Надежда есть всегда, но вот стоит ли её воплощение преждевременного конца света? Всему своё время, Рэй. Время и смирение. Кроме того, существуют не такие самоубийственные способы убедить народы в реальности Всевышнего…
– Даже если убедить всех, что Бог существует, то поймите, что необходим Он реальный, а не как персонаж из древних писаний и устаревших мифов! Люди стали другими, мир стал другим! Критерии истинности знания и предпосылки обращения к вере необратимо изменились!
– Не спорю, критерии истинности нынче целиком и полностью определяет наука, и, надо сказать, сии правила позволяют ей довольно лихо препарировать материальный мир. Но что касается веры… Наука тут ничего не сможет объяснить, не сможет доказать. Зато человек – такой, который чувствует истину непосредственно, минуя привнесённые извне условности, – вот такой человек способен наделить соплеменников своих верой, передать личный духовный опыт и знание, кое невозможно описать ни хитрой формулой, ни изощрённым слогом. Времена меняются, как вы верно заметили. Меняются знания, картина мира, образ существования… Люди меняются. А потому каждой эпохе нужен свой, особенный, соответствующий духу времени, пророк. Господин наш вполне может действовать через посредника, занимающего промежуточное положение между Ним и человеком и способного как адекватно воспринять Бога, так и донести это восприятие до человечества.
– Того, кого ждут безрезультатно вот уже две тысячи лет. М-м-да… А на самого Создателя, выходит, рассчитывать нечего…
– Уж не взыщите, что ответил азбучной истиной, как впервые задавшему подобный вопрос ребёнку, но это действительно удачный пример.
– Значит, всё-таки мессия, Спаситель, – и Рэй пристукнул пальцами по столу. – Такой вот, значит, менетекел…
– Это, правда, сильно упрощённая модель. Пропасть между человеком и Богом велика, значительнее даже, чем между муравьём и слоном, а потому более вероятно, что может быть задействована целая цепочка посредников – по нисходящей от Бога до человека.
– Э-э-м-м… Я так понимаю, вы об ангелах? Ну да, о ком же ещё, в самом-то деле?
– Те, кого люди называют одинаково, ангелами, не так уж на самом деле одинаковы – они представляют собой разнородную и разноуровневую иерархию высшей формы жизни. Хотя для человека всё едино. Просто-напросто ему не увидеть, а следовательно, и не определить этих различий: он слепнет уже от сияния свечи, что уж говорить о пылающем солнце.
– Цепочка посредников… Напоминает детскую игру «испорченный телефон»… Получается, прямого доказательства существования Творца быть не может в принципе, так по-вашему? Но окажется ли достаточно весомым аргументом Его посланник – последнее звено цепи и именно тот, которого мы называем Спасителем? И насколько близок будет он к человеку, чтобы принять его сторону, не потеряв при этом связи со Всевышним, опосредованной другими – сколько их там? – звеньями? Или всё-таки правильнее, чтобы человеков вёл такой же человек – плоть от плоти, как говорится? Человек, всё же получивший явное и неоспоримое Доказательство (ведь пути Господни неисповедимы – разве нет?) и способный уверенностью своей – безусловной верой! – увлечь за собой всех. Всех!
– Погодите, Рэй…
– Ну а если и не получивший (по причине, возможно, отсутствия объекта доказательства), то по крайней мере чётко понимающий необходимость…
– Погодите, погодите! «Принять сторону», вы сказали? Мессия – посланник Бога! Он – сын Божий по определению, прямо или косвенно – но Его сын! Так на чьей стороне он может быть? Сын же человеческий – способен ли он послужить истинным проводником Божьей воли? Такой, конечно, всей своей сутью будет за людей… но вот удержится ли при этом от искушения пойти против Господа?
– И тем не менее человечество нуждается в Спасителе – том или ином. Вы, Форман, сами подтвердили это. И нуждается едва ли не прямо сейчас: разворачивающийся кризис требует решительных, даже крайних мер! Понимание этого факта – достаточная причина «строить планы» и «готовиться к финальному шагу»!
– А вы не боитесь того, что произойдёт, объявись сейчас подобный лидер, причём действительно качественно отличный от всех ныне существующих и способный в самое короткое время убедить в своём исключительном праве мир? Хаос, войны, голод и болезни, разрушение Церкви – это не сказки и тем более не шутки! Человечество не готово, это верно. Только не надо говорить, что его не предупреждали: священные книги словами пророков вполне ясно провозвестили бедствия и катаклизмы, непосредственно связанные с явлением антихриста!