Познакомились, как обычно знакомятся на дискотеках. Танцевали, пили пиво, много шутили и смеялись. Возможно, это бы и осталось просто шапочным знакомством – поболтали и разбежались, но между ними промелькнула некая искра, затмившая недостатки друг друга. Никите нужна была срочно баба, а Таня едко высмеяла его требование «потискать его боеголовку», и вместо того, чтобы найти понятливую тёлку – вон их сколько, только свистни – он остался с этой. Таня сразу отметила, что Никита «децл туповат» – смехотворны были его бахвальства о том, что он недавно «откинулся и сейчас сколотит настоящую бригаду». Но он показался ей интереснее и мужественнее тех, с кем ей приходилось иметь дело раньше. И она обратила в шутку его животные домогательства, хотя других за то же самое отшивала сразу. Он ей сделал комплимент – «сиськи зачетные, заебательская тёлка», она не осталась в долгу: «тебе показать, где находится на х*й, упырь!?» И они стали встречаться.
В тот день они опять пришли в «Звёздную» – это стало их любимым местом. Никита взял троих друзей, и все они были без девушек. Те ещё были дарования – на половину задаваемых вопросов отвечали «пиво», на другую половину – «йабаццо». Парни сразу отошли к барной стойке, заказали пиво, и стали наблюдать, как Таня танцует напротив, на танцполе. Её движения становились всё более откровенными, и возле неё сгруппировалось несколько молодых людей, каждый из которых пытался до неё дотронуться. Кольцо сужалось. Но вот один, самый смелый, растолкав других, вышел на финишную прямую. Он увивался перед Таней, держа её за талию, целуя её. Она, казалось, и сама не против.
Заиграла медленная музыка. Как продолжение их объятий начался медленный танец. Парень, сжимавший девушку уже как свою собственность, сам не понял, как их разняли, и он оказался в окружении четырёх грозных молодых людей с ножами и заточками.
– Ты чё, охуярок, мою бабу лапаешь, охуярок! – заорал Никита, одной рукой хватая парня за грудки, а другой приближая к его горлу нож.
Тот не испугался, и, смахивая с себя неожиданного соперника, крикнул:
– Иннах*й, козлина!
Подоспели его двое друзей, так же, как Никита и компания, небезоружные и небезопасные, и завязалась потасовка. И дело бы дошло до поножовщины, если б не вмешательство охранников. Они разняли стороны, и приказали покинуть заведение. Обратившись к ним с предельной вежливостью, Никита заверил, что произошло недоразумение, и сейчас все тихо-мирно разойдутся. Его друзья также с показной корректностью принялись убеждать охранников, что всё в порядке. И те отошли от взрывоопасной компании, впрочем, недалеко.
– Мой кабак это, мой, слышь ты, опездал! – агрессивно обратился Никита к незадачливому ухажёру, размахивая ножом. – Сейчас ты накроешь нам поляну, а сам съебёшся, пока я добрый.
Тот указал на Таню, стоящую в сторонке.
– Она сама, давай по поняткам разойдемся.
– Ты чё не понял, ты глупомордый! Ты хотел выставить меня на бабу, теперь ты мне торчишь, и должен выставить мне поляну.
При этих словах Никита обвёл вокруг себя рукой, державшей нож, и прибавил:
– Тут всё моё, охранники, и все дела. Тебя будут любить все мои друзья, тебя, в кустах, а потом разберут на запчасти и раскидают собакам.
Заведение принадлежало армянам, а двое темноволосых друзей Никиты, похожие на нерусских, с заискивающим видом переговаривались с охранниками. Учитывая наглый тон Никиты, всё сказанное им походило на правду. Его противники поняли, что никому не будет дела, даже если их порежут на куски прямо на танцполе, и стали отодвигаться в сторону, стараясь сделаться как можно незаметнее. И тот, кому предъявлялся счёт, в итоге остался один на один с всё более свирепеющим Никитой. Но он медлил, ему было стыдно, что его опрокинули на глазах всей толпы. И Никита ещё раз в доступной форме объяснил, что хочет, и пообещал анально покарать в случае невыполнения своих требований.
– Я порву тебе духовку, козел, я, а потом все мои друзья и все остальные.
Эти доводы подействовали, и парень был вынужден заплатить за свой танец с чужой девушкой.
Никита с друзьями, а вместе с ними и Таня, заняли столик, заказали еду и выпивку, всё самое дорогое, а должник расплатился и быстренько исчез.
Захмелев, Никита посадил Таню себе на колени, и принялся ощупывать её, стараясь охватить самые заветные места.
– Ты тащилась, сучка, тащилась, как он тебя лапал!
Она, как могла, попросила вести себя приличнее:
– Сиди на жопе ровно, моя маленькая ручная обезьянка!
И на ухо прошептала ему, что он её «достаточно заибнотизировал» и она с удовольствием сделает всё то же самое, но наедине. Это подействовало, и его движения стали менее вызывающими.
Все попытки завладеть ею заканчивались поражением. Таня твердила, что пока не готова, им надо больше узнать друг друга, чтобы решиться на этот шаг; и вообще она неопытна и «нулит по мальчегам». И что он подумает о ней, если она, как шалашовка, полезет к нему в штаны, едва познакомившись!? Он покорно соглашался с такими доводами, но ему было неудобно перед друзьями, что зацепил беспонтовую кобылу. Им-то он давно похвастался, что в первый же день оприходовал Таню, и теперь она «строчит такие минеты, закачаешься, а подружка её Лена ползает вокруг и просит оставить ей немножко». И ему нужно было создать видимость того, что он не лох, и всё рассказанное – правда.
У него зазвонил мобильный телефон, и, несмотря на громкую музыку, Тане со своего места был хорошо слышен весь разговор. Звонила девушка и предлагала встретиться, а Никита грубо ответил: «Мы теперь с тобой по телефону будем встречаться!»
Для Тани это был удобный повод, чтобы соскочить с его коленей, сесть на стул, и устроить сцену ревности. Никита не особенно и оправдывался, бравируя перед друзьями, какой он востребованный. На самом деле он давно не виделся с подругой, которая только что звонила ему. Раньше он её потрахивал, да и сейчас бы не отказался, просто денег не хватало сразу на двух девушек, и он предпочёл обхаживать ту, с которой ещё не был.
Хотя Таня и сделала ему немало авансов, вечер снова закончился не в его пользу. Никите запомнилась фраза «сделаю наедине», и он уяснил, что для полного счастья всего лишь нужна квартира. Таня, если раньше и побаивалась его, теперь поняла, что может крутить им, сколько хочет. И перед ней встал вопрос: «А нужно ли…»
Глава 93
Полуденное солнце метало свои жгучие белые стрелы. В небе – ни облачка, в воздухе – ни дуновения. Вся земля была погружена в глубокий покой, только солнце в небе свершало свой пламенный путь. Короткие тени тяжело и недвижно лежали у подножия вязов на Страстном бульваре.
Заплатив в юридической фирме за учреждение нового ООО, Андрей направился на Большую Дмитровку в любимую кофейню – «Coffee-in».
Уже несколько казанских клиентов, с которыми познакомили Галишникова с Галимулиной, говорили эти глупости: «Почему волгоградская фирма, нам до Москвы ближе». Типичный провинциальный идиотизм. А Василий рассказывал, что многие москвичи ездят в провинцию красить и ремонтировать машины, лечить зубы, и даже покупать шмотки – там гораздо дешевле. А провинциалы едут за этим в Москву – чтобы потом хвастаться, как промотали деньги.
И Андрей решил учредить в Москве фирму, чтобы показывать таким клиентам московский ИНН, и купил мобильный телефон с прямым московским номером, чтобы писать этот номер на визитках и фирменных бланках.
– Пусть звонют из своих деревень мне в Московию, а я буду принимать их звонки в соседней деревне.
В кафе нагнетал смурь какой-то похоронный джаз – неспешная, как поток гудрона, и весьма уютная музыка. Роль мелодических инкрустаций выполняли скорбные рулады саксофона и хрустальные аккорды пианино.
Мебель – столы, буфет, стойка, и венские стулья – была «потерта под старину», пространство между окнами набито всяким хламом – старыми подранными книгами, радиолами, баянами, статуэтками с отбитыми частями. В углу стояло старинное пианино, очень похожее с виду на гроб.
Не нужно обладать особой эрудицией, чтобы дорисовать в уме весь ряд образов в духе фильмов «нуар», включая одинокую ночь, переполненную пепельницу и мудрый прищур обреченного героя.
Андрей считал себя ценителем менее очевидных смыслов, но не всегда любимые места выбирают. В Москве его тянуло на Тверскую, в Петербурге – на Исаакиевскую площадь, на улицы Большую Морскую и Малую Морскую. В Казани – на улицу Баумана. В Будапеште – на улицу Ваци. Вспомнились слова Кати.
«Приезжаешь в один край, удивляющий свое суровой красотой; приезжаешь в другой, поражающий своим мягким климатом и живописными пейзажами; и в каждом месте оставляешь частицу своего сердца; оказываешься в третьем…»
И он подумал, что если бы не произошло то, что произошло, и если бы Катя была сейчас с ним, то он был бы совершенно другим. Он и раньше не очень-то воспринимал людей, теперь же они стали казаться какой-то неодушевленной биомассой. Не было больше прекрасных образов, не было благородных мыслей, изящного вкуса, ничего человеческого. Одна химия и физиология.
«Вот только Быстровы и Ансимовы… – подумал он. – Интересно, примут они меня в свою семью, а если примут, долго я там продержусь? Или меня продержат».
Размышления были прерваны звонком. Это позвонила Вера Ильинична Галишникова, ей срочно требовался счёт на генетическую лабораторию. В поликлинике открывается центр планирования семьи, туда необходимо оборудование. Андрей поддержал беседу, будто всю жизнь специализировался именно на этом оборудовании. Закончив разговор, допил кофе, вышел из заведения, и оправился в «офис» – переговорный пункт на углу Тверской и Газетного переулка. Он уже провёл в тот день целый час, обзванивая клиентов, теперь предстоял ещё один сеанс общения.
Уединившись в кабинке, Андрей позвонил Василию, затем, воспользовавшись телефонным справочником «Жёлтые страницы», стал обзванивать другие фирмы, занимающиеся медицинским оборудованием. Никто не знал, что такое «генетическая лаборатория». Наконец, кто-то высказал предположение, что это должно быть связано с микроскопами. Андрей открыл страницу с фотоуслугами и стал звонить по очереди: «Представительство Kodak», «Представительство Nikon», «Представительство Olympus»… Наконец, в одном из этих представительств подсказали телефон фирмы, специализирующейся на медицинской оптике. Там подтвердили – да, они продают генетические лаборатории, и сразу засыпали вопросами: какая конфигурация, «анализ тёмного поля», «FISH-анализ»… Андрей растерялся – что говорить? А без этой информации счёт не выписать. Поняв, что перед ним – посредник, сотрудник фирмы попросил номер телефона заказчика, чтоб уточнить спецификацию.