Сомнений не было. Придет. Пришлось со стоном вставать и идти веселиться. Хотя я, конечно, преувеличиваю трагедию. Ее не было. И настроение нам обоим испортить совершенно невозможно. Трехдневный глобальный недосып плюс постоянная эйфория сделали из нас симпатичных и безобидных зомби. Не знаю, как работал Сергей, я лично изображала на стенде статую – украшение интерьера. Из меня во все стороны перло что-то такое… Короче, никто не мог пройти мимо. Я любила всех, была сама доброжелательность и приветливость, вокруг меня постоянно стояла небольшая толпа. Жаль только, практически ни на один вопрос я внятно и связно ответить не могла.
Весь день, пока мы не виделись, мы переписывались. Я давно подозревала, что SMS изобрел влюбленный человек, сейчас лишний раз в этом убедилась. SMSKa – это возможность постоянно ощущать человека рядом с собой, практически не разлучаться.
Так вот. Любое пришедшее сообщение сбивало меня с мысли напрочь и навсегда. Я его читала… После чего поднимала глаза на собеседника и, как У-Янус, пыталась выяснить: «А кто вы?» и «О чем мы с вами разговаривали?»
Ну, вообще ничего. Люди относились с пониманием. Женщины жалели, мужчины… Я давно знала: чтобы добиться внимания мужчин, нужно влюбиться. Тогда они липнут просто как мухи на мед, только как им объяснить, что поздно! Не нужен мне сейчас никто. Хотя самые сообразительные пытались взять телефончик «на потом», на «когда он вам надоест».
Вообще-то выставка открыта до шести. Но уже примерно с шестнадцати тридцати взгляд у меня стекленел окончательно, я переставала замечать вокруг себя абсолютно все, кроме минутной стрелки, которая совершенно переставала двигаться. Коллеги терпели меня минут десять, потом отпускали с шутками и прибаутками. Но я даже на это не реагировала, просто неслась к выходу.
В первый вечер Сергей заехал за мной на машине. Нам не понравилось. То есть сначала мы утешали себя, что два часа общения – это прекрасно. Быстро выяснилось, что общаться нужно либо после, либо во время. До – общения не получается. Совершенно невозможно ни о чем говорить, когда в двадцати сантиметрах от тебя сидит человек, до которого смертельно хочется хотя бы дотронуться… Остальные мысли из мозга вытесняются начисто. Мне-то что, а вот Сергею машину вести. А еще эти пробки! Я полностью разделяла его стремление попасть домой поскорее, но мы и так всю дорогу ехали по встречке, а вот его последний разворот на Садовом – это был явный перебор…
Короче, следующие два дня мы ездили на метро. Во-первых, существенно быстрее, во-вторых, если мы начинали целоваться, нам не дудели сзади, мы не создавали пробку и не подвергали опасности жизни невинных людей.
Вот и в этот день мы все-таки добрались до дома, но Наташка не дала нам насладиться этим событием, вернее… ну да ладно, пришлось идти к ней.
Наташка открыла дверь с хитрющим видом. Как только мы появились в коридоре, на нас набросилась толпа людей с криком: «Сюрпрайс!»
– Ну вы даете, – обалдела я. – Мы всего на час опоздали, чего вы все уже такие веселые?
Народ хихикал и стучал бокалами. И тут Сергей начал встречать знакомых. Я раньше думала, что только дома не могу пройти по улице, чтобы кого-нибудь не встретить, а тут на тебе! А говорят, Москва – большой город! По-моему, все присутствующие девушки тут же повисли на Сергее и начали с ним здороваться. Так вот как сейчас здороваются… А этот и рад, конечно…
Так! Я же не ревнивая. Вроде бы. Была. Раньше. Давно…
Когда у меня над ухом раздалось: «Привет, красавица!», я аж подпрыгнула от неожиданности. Слава-блондин протягивал мне бокал с вином и приторно улыбался. Что женщины находят в блондинах? Никогда их не любила… Но вино взяла и гордо удалилась с ними (вином и Славой) в комнату, пусть Сергей сам со своими тетками разбирается!
Надо отдать ему должное, ни с кем разбираться он не стал. Ровно через секунду после моего ухода появился в комнате. К Славе я потеряла интерес в тот же момент. По-моему, я ушла на середине чего-то, что он мне говорил. Успокоилась я, только когда Сергей обнял меня двумя руками. Не нужен мне никто, никакие блондины! И не хочу, чтобы ему кто-то был нужен!
Странное ощущение преследовало меня весь день рождения. Так бывает, когда попадаешь в компанию давно знакомых людей. У них свои шутки, одинаковые фразы, они понимают друг друга с одного жеста. Тут было все именно так. Ни с того ни с сего все начинали смеяться в совершенно непонятных для меня местах.
Праздник был давно в самом разгаре, все сытые и довольные сидели в комнате на полу, оставив диваны пустыми. Это студенческая привычка – сидеть на полу. А еще заначки делать, даже если стол от еды ломится.
Разговор зашел о театрах.
– Так как тебе «Сатирикон»? – поинтересовалась Наташка.
– Хорошо.
– Ой, Сергей Николаевич, а вы тоже там недавно были, я вам билет отдала. Помните?
Одна из девиц оказалась секретаршей издательства. Людочка, кажется.
– Так вы там тогда и встретились, – закричала Наташка.
Сергей уже минут двадцать сосредоточенно поглаживал мою ногу, поэтому был настроен весьма романтично. Он вдруг разговорился и начал в красках описывать нашу встречу в театре. Рассказ пользовался бешеным успехом, народ смеялся как ненормальный, особенно над забытым портфелем.
– А если бы не портфель, не встретились бы, – закончил историю Сергей.
– Ой, я пойду водички попью. – Наташка аж плакала от смеха.
Когда все успели так напиться?
Меня начинало грызть какое-то нехорошее предчувствие. Веселые они все, конечно, ребята, но не до такой же степени! Сейчас Наташкина компания производила впечатление сильно обкуренных или обдолбанных людей. Зная Наталью, это объяснение происходящего я сразу отмела. Разве что им кто-то какую-то гадость без их ведома подмешал. Можно, конечно, списать на спиртное… Да нет. От того количества водки, которое стоит на столе в количестве двух начатых бутылок, люди не могут ползать по полу и икать от смеха.
– От любви люди глупеют, – сказал Слава.
И все опять покатились со смеху.
Поначалу мне все очень понравилось: девушки расцеловали меня, как родного, мы сразу стали центром внимания, и все присутствующие смотрели мне в рот. Катя даже заревновала, по-моему, но я все-таки вытащил ее из темной комнаты, где она пыталась уединиться, и потянул к людям. Пусть видит, какой я у нее хороший. И пусть гордится! И было чем: общение с Катей, похоже, пошло мне на пользу, потому что все мои замечания встречались всеобщим восторгом, а вполне невинный рассказ о посещении «Сатирикона» вызвал бурю веселья. Эпизод с забытым портфелем заставили рассказать два раза.
– Так что, – закончил я торжественно, – когда я одним своим видом разогнал всех саперов и минеров, то вызволил Катерину из плена гардеробщиц и повез кататься.
– О… о…– стонала секретарша Людочка,– о-о-он взял… хи-хи-хи.
– А портфель? – преувеличенно серьезно интересовался блондин из детско-гороскопного издательства. – Портфель больше нигде не забывал?
– Нет,– ответил я,– портфель я с тех пор берегу. Ведь если бы не он, мы бы и не встретились.
Тут началось что-то невообразимое. Я всегда считал себя хорошим рассказчиком (и многие мои знакомые девушки полностью разделяли мою уверенность), но чтобы вот так кататься по полу и бить друг друга диванными подушками…
Я насторожился. Обернувшись к Кате, обнаружил, что и она какая-то растерянная. То и дело моя Кошка обводила собравшихся круглыми глазами, а потом поворачивалась ко мне, словно в поисках защиты. Конечно, нужно было утащить ее в уголок и там порасспросить, что случилось, но не могли же мы так просто развернуться и уйти. Поэтому я ограничился тем, что обнял Катьку покрепче и попытался перевести разговор на другую тему.
– Извини, Наташа, что я первый раз на твоем дне рождения, и без подарка.
О подарке, если честно, мы вспомнили уже в прихожей. Не до того как-то было.
– С подарком, с подарком, – сквозь слезы хохотала именинница, тыча пальцем в сторону Кати, – еще с каким.
– Ага, – подхватил кто-то незнакомый, – лучший подарок тот, который сделан своими руками.
Тут я понял, что гости сегодня расположены умирать со смеху не только от моих острот, но и от всяких глупостей. Ближайшие несколько минут никто говорить не мог. В конце концов Маринка, которая всегда отличалась практичностью, махнула рукой в сторону стола:
– Пошли поедим, не пропадать же продуктам. Зря мы что ли, Емельянов, их с тобой покупали.
Когда половина присутствующих хором прокричала «В „Пе-ре-крест-ке"» – на манер «Бу-ра-ти-но», – я окончательно убедился в том, что дело нечисто. Порывшись в памяти, я действительно вспомнил, что когда-то пытался сходить с Маринкой в магазин, но ничего смешного в этом не увидел.
– Подожди,– сказал я,– ходить-то мы ходили, но, насколько я помню, не дошли.
И чего они ржут?
– Ладно, – уже раздражаясь, сказал я, – пора выпить за именинницу.
Но это была компания сумасшедших, одержимых манией хохота. «Не вижу причин для веселья, – подумал я. – Вообще больше ни слова не скажу».
– Спасибо, дорогая подруга, – сказала Наташа куда-то мне под руку, откуда тревожно блестела глазенками Катя, – за поздравление с моим днем рождения.
– От любви люди глупеют, – веско заявил кто-то за моей спиной.
Я обернулся. Фразу выдал тот самый лощеный блондин, который мне сразу не понравился. Это было слишком. Никому не позволено оскорблять мою женщину в моем присутствии!
Видимо, решимость двинуть блондину в ухо запечатлелась на моем лице крупными буквами, потому что хозяйка дома очутилась между нами, но обратилась почему-то не ко мне, а к Кате:
– Дорогая Катя! Мы с тобой знакомы много лет. Какого числа у меня день рождения?
– Двадцать второго, – ответила Катя и прижалась ко мне поплотнее,– января.
– Как января? – Я ничего не понимал. – Почему января?
Девушка моей мечты испуганно блеснула на меня глазенками и промолчала.