– Я не стану убивать тебя, но сделаю нечто худшее. Я обращу тебя в птицу, и из-за горя, что ты причинила Ллеу Ллау Гифесу, ты никогда больше не увидишь солнечного света, и все птицы будут ненавидеть тебя, и бить, и клевать, если обнаружат. И ты не лишишься своего имени, но всегда отныне будешь зваться Блодейведд68.
И сейчас «блодейведд» – это сова на нашем языке, и вот почему все птицы враждуют с нею. И до сих пор кимры зовут сову «блодейведд».
А Грону Пебир бежал в Пенллин и оттуда прислал посланцев. И они спросили Ллеу Ллау Гифеса, может ли он отплатить ему за его обиду69 землей или владениями, золотом или серебром.
– Hет, клянусь Богом! – ответил Ллеу. – Единственное, чего я требую от него – чтобы он пришел туда, где стоял в тот день я, а я встал бы там, где стоял тогда он, и бросил бы в него копье. И только такое возмещение приму я от него.
Это передали Грону Пебиру.
– Неужели мне придется пойти на это? – спросил он. – О мои придворные, воины и названые братья, есть ли среди вас тот, кто примет этот удар за меня?
Hо все они отказались. И за отказ принять удар за своего господина они с того дня стали известны как одна из Трех неверных дружин70.
– Хорошо, – сказал тогда Грону, – я сделаю это.
И они вышли на берег реки Кинваэл. И Грону Пебир встал туда, где стоял Ллеу Ллау Гифес, когда он пронзил его копьем, а Ллеу встал на место, где стоял Грону. И тогда Грону Пебир обратился к Ллеу.
– Господин, – сказал он, – поскольку лишь по наущению женщины пошел я на это дело, заклинаю тебя – позволь мне поставить камень, что я вижу на берегу, между тобой и мной.
– Хорошо, – сказал Ллеу, – в этом я тебе не откажу.
– Да воздаст тебе Бог, – сказал Грону, и он взял камень и поставил между собой и Ллеу. И Ллеу метнул в него копье, и оно пробило камень и его тело так, что переломило ему хребет. Так погиб Грону Пебир. А этот камень до сих пор стоит на берегу реки Кинваэл в Ардудви с дырой посередине, и его называют Ллех Гронви71. Так Ллеу Ллау Гифес во второй раз вступил во владение своей землей и правил ею в мире и процветании. После же, как говорит история72, он сделался королем Гвинедда73. И таков конец этой Ветви Мабиноги.
II. Старина Острова Британии
Видение Максена Вледига
Это Видение Максена Вледига.
Максен Вледиг1 был императором в Риме, и слыл он благороднейшим и мудрейшим из мужей, и правил лучше всех императоров, живших до него. Однажды он созвал королей на совет и молвил им, своим друзьям:
– Хочется мне отправиться завтра на охоту.
И утром следующего дня он со своими спутниками отправился в путь, и они достигли долины реки, что протекала неподалеку от Рима. И они охотились там до полудня. С ним отправились тогда тридцать два коронованных короля, что были его вассалами2, и всех их император призвал не просто чтобы насладиться охотой, но чтобы оказать им честь. И солнце высоко поднялось у них над головами, паля их жаром. И сон сморил его; и тогда пажи из его свиты заслонили его от солнечных лучей своими щитами. Под голову ему положили его золоченый щит, и Максен уснул.
И ему приснился сон. Вот что ему снилось: что шел он долиной реки к ее истокам, направляясь к высочайшей вершине мира. Ему казалось, что эта вершина касается неба; и, поднявшись на нее, он увидел по другую сторону прекраснейшие и богатейшие земли, о которых не знал ранее. И перед ним предстала величайшая в мире река, текущая от вершины к морю, и он двинулся к ее устью. После долгого пути он достиг устья этой реки и увидел там большой город, а над ним крепость3, окруженную стеной с мощными башнями разных цветов. И он увидел флот, стоящий в устье реки, и был это самый большой флот из всех, виденных им. И еще он увидел корабль больше и красивее всех прочих, и борт корабля над водой был наполовину золотым, наполовину же серебряным. И от корабля на берег перекинуты были мостки из моржовой кости4, и ему захотелось пройти на корабль5 по этим мосткам. И едва он сделал это, корабль поднял паруса и отплыл в открытое море.
И вот он достиг прекраснейшего в мире острова, и прошел по нему до крайних его пределов, и увидел там долины, и холмы, и высокие горы, и цветущие плодородные земли, каких он никогда еще не видел. И после он увидел в море другой остров, а между ним и первым островом раскинулась гористая область, в которой равнины были велики, как моря, а горы – обширны, как леса. И у подножия гор он увидел реку, текущую через эту область к морю. И возле устья реки стояла могучая и величественная крепость, и ворота ее были открыты. И он вошел в крепость и увидел там обширный зал, потолок которого казался сделанным из чистого золота, стены были сплошь из сияющих дивных самоцветов, а двери – также из золота.
И в зале он увидел скамьи из золота и столы из серебра, и на одной скамье сидели двое темноволосых юношей, играющих в шахматы6. И шахматная доска была сделана из серебра, фигуры же на ней – из золота. Одеты были те юноши в платье из дорогого черного атласа, и на головах их были обручи из червонного золота7, усыпанные самоцветами – красными и белыми камнями, алмазами и рубинами. Hа ногах у них были туфли из кордовской кожи с застежками червонного золота. И возле одной из колонн в этом зале он увидел седовласого старца, сидящего в кресле из слоновой кости с ручками в виде двух орлов из червонного золота. Hа руках у него были золотые браслеты, а на пальцах – множество золотых колец, на шее надета золотая гривна8, а на голове – золотой обруч. Осанка его была поистине царственной, и в руке он держал золотую пластину, из которой вырезал стальным ножиком шахматные фигуры.
И напротив его в кресле из червонного золота сидела дева. Легче было смотреть на ярчайшее солнце, чем на нее – так она была прекрасна. И на ней было платье9 из белого атласа с золотой застежкой на груди, а поверх него плащ из золотистого атласа. Волосы ее поддерживал обруч из червонного золота с красными и белыми самоцветами и жемчугами, а вокруг талии обвивался пояс из червонного золота. Прекраснейшим зрелищем была она для мужского взора. И дева, увидев его, встала со своего кресла, и он обнял ее за плечи, и они вдвоем сели в кресло и поместились в нем не хуже, чем она одна. Hо лишь только он обнял деву и приблизил свои губы к ее губам, как от лая собак, и ржания коней, и звона щитов наступило пробуждение.
И, проснувшись, император не знал ни сна, ни покоя из-за девы, виденной им во сне. Hе было части в его теле, до самых кончиков ногтей, которая не была бы охвачена любовью к ней. Тут его спутники обратились к нему и сказали: «Государь, настало время обеда». Тогда он в печали и раздумье сел на коня и направился в Рим. И на все, что ему там говорили, он не мог ответить из-за великой печали10. И так прошла целая неделя. Когда его придворные отправлялись пить вино и мед из золотых кубков, он не шел с ними. И когда они слушали песни и сказания, он не сопровождал их, и хотелось ему только спать, поскольку он надеялся во сне снова увидеть ту, кого полюбил. А когда он не спал, то тщетно мучился, не зная, как отыскать ее.
И однажды сказал ему его паж, который, хоть и звался пажом, был королем римлян11:
– О государь, твои приближенные беспокоятся о тебе.
– Почему же? – спросил император.
– Да потому, что уже неделю твои советники и все прочие не слышат от тебя повелений, которые должны получать подданные от своего государя. Это и есть причина их беспокойства.
– Ах, юноша, – ответил император, – призови ко мне мудрейших со всего Рима, и я поведаю им причину своей печали.
И пришли к нему мудрейшие люди Рима, и он сказал им:
– О мудрецы Рима! Мне приснился сон, и в этом сне увидел я деву, из-за которой мне не милы теперь ни жизнь, ни корона.
– О государь, – сказали они ему, – раз уж ты призвал нас к себе, выслушай наш совет. Разошли на три года гонцов в три стороны света12 на поиски этой девы, и пока днем или ночью ты не получишь от них вестей, пусть надежда питает твое сердце.
И гонцы отправились в один из концов света, чтобы отыскать деву из сна. Hо, вернувшись через год, они не знали ни словом больше, чем в первый день. И император опечалился, думая, что никогда ничего не узнает о той, кого любит. И затем другие гонцы отправились в другой конец света. И они, вернувшись через год, также не знали ни словом больше, чем в первый день. И император опечалился еще сильнее. И тогда король римлян сказал императору:
– О государь, отправляйся на охоту той же дорогой, которой ты ехал во сне, на запад или же на восток.
И император отправился в путь и скоро достиг берега реки, где ему приснился сон, и сказал:
– Вот здесь я видел сон, и во сне я шел к устью этой реки на запад.
И тринадцать посланцев императора поехали в этом направлении и увидели там высочайшую вершину, которая, как им показалось, достигала неба. А к плащу каждого был прикреплен знак посланца13, чтобы избавить их от опасностей в чужих и враждебных странах. И когда они поднялись на вершину, то увидели за ней обширные земли и могучую реку, текущую к морю. И они сказали: «Вот страна, которую видел наш государь».
И они направились к устью реки и увидели там большой город и крепость, окруженную стеной с мощными башнями разных цветов. И увидели флот в устье реки и корабль, что был больше прочих. И тогда они сказали: «И это наш государь видел во сне». И они взошли на этот корабль, и пустились в плавание, и достигли Острова Британии, и прошли его до самого Эрири14. И тогда они сказали: «Вот гористая земля, которую видел наш государь». И они отправились дальше, пока не увидели перед собой остров Мону и Арвон15. И тут они сказали: «Вот остров, что наш государь видел во сне».
И они достигли устья Сейнта, где стояла крепость