– Госпожа? – юноша сразу почувствовал, что произошло что–то неладное.
Катрин медленно встала, и посмотрела на молодого человека покрасневшими глазами. От объяснений ее избавило появление Астра.
– Леди Браст, мы выгрузили вещи, осталось только тело.
– Тело? – Томми перевел взгляд на вошедшего, и, кажется, все понял.
Катрин ровно выдохнула. Это другие могут предаваться горю, плакать, но не она. Может потом, когда все останется позади…
– Томми, разрешаю подняться наверх. Нитта в комнате Селины. Просто побудь на втором этаже, и проследи, чтобы никто из девочек пока не спускался.
Юноша понятливо кивнул, и направился к лестнице.
– Можете занести в малую гостевую? Она тут, на первом этаже. – Катрин избегала обращаться к Астру по имени. Мужчина тоже кивнул, и что–то коротко приказал всадникам. Те открыли карету.
Теодорий лежал со скрещенными руками на груди, с умиротворенным лицом. Он казался спящим, может, просто его окликнуть, и тот откроет глаза, и все станет как прежде.
К горлу подкатил болезненный ком, и Катрин поспешила отвернуться. Слез не было, была одна растерянность, и чувство безмерного одиночества. Впрочем, и после гибели первого мужа она не плакала. Видимо, у нее действительно нет сердца.
Мужчины в нерешительности остановились, всадники так и продолжали скрывать лица под капюшонами, Астр косился на них, но молчал. Первой нарушила молчание Катрин.
– Что, все–таки произошло? Несчастный случай, или… – она не договорила, вспомнив, последние события. Но нет. Она же отдала туфельку, принц уже помолвлен, да и Теодорий вообще не имел никакого отношения к происходящему, не считая того, что он был отцом владелицы туфельки.
– Господин последнее время жаловался на сердце, и частые головные боли. У тех, кто постоянно живет в наших краях, случаются такие симптомы, но быстро проходят. Теодорию же с каждым днем становилось все хуже, и он очень торопился приехать к вам, но не успел… – Астр опустил глаза, и женщине стало неловко, что она так предвзято отнеслась к помощнику мужа. Этот человек, видимо, так же тяжело переживал потерю, как и домочадцы.
– Вы можете остановиться в моем доме, – гостеприимно предложила Катрин, но испытала облегчение, когда тордец отказался.
– Благодарю, но у меня есть оплаченные комнаты в городе. Если только вы позволите воспользоваться лошадьми. – женщина позволила, и Астр покинул гостевую. Оставались всадники.
– Мне следует рассчитаться с вами за помощь, – догадалась Катрин, – Простите, просто все свалилось так внезапно…
– Нам не нужна оплата, мы понимаем и разделяем ваше горе, леди… Браст. – отозвался первый незнакомец глубоким голосом. – Оставь нас, – обратился он уже к своему спутнику, и тот послушно вышел.
Когда они остались одни, всадник, чуть помедлив, снял капюшон. Катрин, побледнев, отшатнулась. Они были знакомы.
***
– Леди Браст, возможно вы не помните меня.
– И–ингвар Орн, житель Эрланга. Рана больше не беспокоит? – женщина справилась с первым потрясением, и под конец ее голос совсем окреп.
– Благодарю. В тот вечер вы не просто спасли мою жизнь, а сделали куда больше, чем можете представить. Поэтому, я очень обязан вам.
Мужчина достал из–под плаща сложенный лист, и протянул Катрин.
– Это было написано для меня, но оно объяснит вам все куда лучше. Прочтите, пожалуйста. Они, на миг, соприкоснулись пальцами, когда женщина взяла письмо. Лист был исписан мелким убористым почерком, в котором Катрин легко угадала руку своего мужа.
«Ингвар. В нашем деле возникли сложности. Я допустил большую ошибку, но сам же за нее расплачусь. Вас это не коснется. Зная ваши обстоятельства, не могу просить вас позаботиться о моей семье, прошу лишь, передайте мои слова супруге – леди Катрин. Все свое состояние, деньги, дела, дом, я завещаю ей. Моя бедная девочка, Селина, слишком юна, и может стать объектом настоящей охоты, если станет богатой наследницей. Катрин сумеет уберечь ее, она оказалась куда лучшим родителем, чем я. Если моей супруге придется самой браться за торговые дела, пусть ни в коем случае, не тащит сюда девочек. В дне пути от Торда, есть закрытый женский пансион. Знаю, как это воспримут, но он может оказаться лучшим вариантом.
Подробнее писать не могу, если успеешь, расскажу при встрече. Если нет – я ни о чем не жалею. Скажи Селине, что мы, с ее матерью, всегда незримо рядом. И пусть леди Катрин постарается простить меня, если узнает всю правду».
Катрин подняла глаза от письма.
– Я ничего не понимаю. Что за тайны, за что я должна простить своего мужа?
– Сожалею, леди Браст, но я не могу сообщить вам больше, чем сказано в этом письме. В первую очередь, это убережет вас.
– Если моей семье грозит неизвестная опасность, я должна знать, чего опасаться, – в голосе Катрин зазвенели ледяные нотки.
– Никакой опасности больше нет. Единственное, о чем прошу, – будьте осторожны с Астром. Теодорий доверял ему, но тордцам полностью верить никогда нельзя.
– И это говорит северянин.
Ингвар тепло улыбнулся, и аккуратно забрал письмо.
– Пожалуй, последнее предостережение было напрасным, я совсем забыл о вашем природном аквиланском снобизме. Вы и так не стали бы ему доверять.
Катрин вспыхнула, и отвернулась. Ее взгляд остановился на Теодории. Глаза предательски защипало.
– Простите, наверное, я сейчас нужнее всего Селине…
Северянин коротко поклонился, и заключил ее ладонь в свои теплые руки.
– Леди Браст, я зря вас напугал. Больше вашей семье ничего не угрожает, просто постарайтесь быть осмотрительной. Не повторяйте ошибок вашего мужа.
Глава 23. Разговор по душам
При иных обстоятельствах встреча с северянином куда больше бы взволновала ее. Но события вечера, словно притупили способность чувствовать. Ингвар медленно отпустил руку, и еще раз поклонившись, ушел. Катрин снова осталась одна, она с тоской посмотрела в безмятежное лицо мужа, и накрыла его голову покрывалом. Это не Теодорий, а всего лишь оболочка, он сам сейчас, наверное, уже встретился со своей первой женой, и они теперь счастливы. А на долю осиротевшей семьи остануться лишь горькие хлопоты.
Сейчас бы лечь, уткнувшись лицом в подушку, и забыть все, как страшный сон. Но нельзя, необходимо побыть с падчерицей. Время от времени, из спальни Селины доносились протяжные завывания, и Катрин опасалась, как бы девушка и вправду не сошла с ума.
На втором этаже, у лестницы преданно стоял Томми. Катрин уже успела позабыть о юноше.
– Я сейчас сменю Нитту. – произнесла женщина приглушенным голосом.
Ученику сапожника было неловко, он понимал, что явился не вовремя, но кто знал, что этот день завершится столь печальным образом.
Катрин приоткрыла дверь, и вошла в темную комнату. Нитта тут же поднялась ей навстречу.
– Принеси с кухни молоко, и какое–нибудь печенье, поставь на столике у двери, – шепотом попросила Катрин.
Когда за служанкой закрылась дверь, женщина подошла ближе, и аккуратно села на край кровати. Селина глухо рыдала, уткнувшись лицом в подушку, время от времени рыдания сменялись каким–то исступленным воем. Помедлив, Катрин протянула руку, и погладила падчерицу по голове.
Девушка дернулась, и подняла голову. При виде мачехи, заплаканное лицо исказилось от злости.
– Убирайтесь, я не желаю вас видеть!
Катрин не сдвинулась с места, тогда Селина попыталась кинуть в нее подушкой. Тяжелая перьевая подушка достигла цели, и отлетев от женщины, упала на пол. Пусть лежит, ее всегда можно будет поднять позже.
В глазах падчерицы зажглись недобрые огоньки.
– Вы, все равно, уйдете из моей комнаты.
Катрин даже не стала задумываться, что собиралась сделать Селина, ударить ее, или просто спихнуть с кровати. Она без усилий перехватила занесенную руку, и прижала девушку к себе.
– Отпустите! Вы не смеете меня держать! Я ненавижу вас! Ненавижу этот дом! Ненавижу город! – выдохнувшись, Селина уткнулась лицом в плечо мачехи, и снова разрыдалась.
Женщина прижалась щекой к растрепанным волосам, но хватку пока не ослабляла. Надо же, у девчонки сил, не больше, чем у Агаты. Падчерица больше не пыталась вырваться, она просто плакала, и Катрин начала ее потихоньку укачивать.
Прошло еще около часа, пока всхлипывания начали затихать. Наконец, Селина отстранилась.
– Я вам платье испортила, – виновато шмыгнув носом, произнесла девушка.
Катрин и сама чувствовала мокрое пятно на плече.
– Не страшно, высохнет. Если нужно – второе плечо еще сухое.
Девушка коротко всхлипнула, но поток слез уже иссяк.
– Я так ждала отца… А он…
Женщина снова притянула к себе падчерицу, и погладила ее по спине.
– Он всегда будет рядом, в твоем сердце. И, думаю, он бы не хотел, чтобы ты так убивалась.
– Я теперь совсем одна, у меня больше никого нет.
– У тебя есть я, сестры, Марта. Понимаю, что утешение слабое, но ты не останешься одна.
В комнате снова повисла тишина. В какой–то момент, девушка высвободила руку, и тоже обняла мачеху.
– После того, как не стало мамы, мне казалось, что это не навсегда. Что пройдет немного времени, и она вернется, и все будет по прежнему. Даже, когда знала, что это не произойдет, все равно надеялась, в глубине души.
– Терять родных – всегда очень больно. Но ради них, нужно продолжать жить, чтобы помнить, чтобы нести любовь к ним в сердце.
– Вы тоже теряли близких, родителей? Каким было ваше детство? Хотя, порой мне кажется, что вы всегда были такой, как сейчас, благородной, сдержанной.
Падчерица смутилась, что сказала лишнее, и замолчала. Катрин ненадолго задумалась. Она не любила думать о детстве, и в целом о прошлом, потому, что потом, воспоминания возвращались тяжелыми снами. Но если это поможет отвлечь девочку от собственного горя…
– Мой отец был герцогом, наследником древнего рода. Ему прочили блестящее будущее, службу при дворе, знатную невесту. А он влюбился в простую девушку, которая работала на кухне, в замке его отца. Эта тема была под запретом, поэтому я не знаю, как они познакомились, но в результате на свет появилась я. Отцу не довелось узнать о моем рождении, незадолго до этого, он погиб. Несчастный случай. Мама оставила мир, после моего появления. Скорее всего ей помогли. Меня ждала бы та же участь, но я стала единственным ребенком своего отца, и мой дед просто не смог от меня избавиться. Горе от потери сына было столь велико, что его настиг удар, но перед смертью, он взял обещание со своей дочери, что та вырастит меня, и устроит мою судьбу.